Читать книгу "Поле боя - Украина. Сломанный трезубец - Георгий Савицкий"

Диверсанты бесшумными тенями заскользили вперед. Справиться с хитроумно замаскированными «растяжками» было непросто, тяжело пришлось и возле проволочного забора. Но это тяготы привычные. Скоро бойцы были уже на территории полевого аэродрома. Спецназовцы мгновенно рассредоточились, слившись с неясными тенями ночи.

Часовой возле зачехленных вертолетов курил, пряча сигарету в кулаке. Затянувшись, он выпустил струю дыма. И упал ничком с развороченным затылком. «Минздрав уже задолбался предупреждать…» Пуля, выпущенная из «Винтореза», попала в лицо и вырвала огромный кусок затылочной кости.

Подобравшись вплотную, диверсанты с помощью бесшумных пистолетов и ножей перебили остальную охрану и заминировали вертолеты. Мины были не простые. Каждая из них — термитный заряд на специальной «липучке». При подрыве порошковая зажигательная смесь оксидов алюминия и железа создавала температуру в очаге возгорания от пяти до восьми тысяч градусов Цельсия. И при этом потушить ее было невозможно, эти химические вещества были насыщены кислородом, который высвобождался при горении. Так что винтокрылым убийцам танков была уготована печальная судьба превратиться в груды шлака и окалины.

Диверсанты ползком приблизились к палаткам и вагончикам, где отдыхал личный состав. Поставив направленные мины, бойцы затаились. Двое диверсантов мгновенно вскарабкались на дерево и зависли над палаткой. Мягко разошлась под черным лезвием ножа грубая палаточная ткань. Один из бойцов с ловкостью пантеры прыгнул внутрь и, сгруппировавшись в воздухе, мягко упал на все четыре конечности. В помещении спали экипажи вертолетов. Диверсант на полусогнутых ногах прокрался между рядов двухъярусных кроватей, внимательно осмотрел бирки на форменных куртках. Ага: кэптен Джейкоб Армстронг, заместитель командира эскадрильи. Ты-то мне и нужен. Диверсант, затаив дыхание, достал из специального кармашка на рукаве комбинезона одноразовый шприц-тюбик, отвернул колпачок. Тонкая, диаметром меньше человеческого волоса, иголка свободно прошла через пору кожи, неся в себе каплю сильнодействующего препарата. Сон вертолетчика стал еще глубже. С легкостью подхватив тело американца, диверсант выбрался из палатки.

Это казалось невероятным, но спецназовцам удалось также незаметно миновать охранный периметр и выбраться с вертолетной базы. В очередной раз русские «диверсы» доказали, что «на каждое хитрое отверстие найдется свой бур с винтом». Впрочем, расслабляться было еще рано — предстоял полный опасностей и неожиданностей путь к точке эвакуации. Диверсанты из отряда майора Рязанова были уже в нескольких километрах, когда за их спинами полыхнуло нестерпимое сияние высокотемпературного термитного пламени.

* * *

Пробуждение капитана Джейкоба Армстронга было отнюдь не радостным. Раскрыв глаза, он обнаружил, что находится не в уютной палатке летного состава, а среди хмурых, вооруженных до зубов мужиков. А его руки и шею обвивает тонкая леска, которая при малейшем резком движении все туже впивается в горло.

— А-а, хр-хр…

— О! Очнулся, фрукт заморский.

Американец весь съежился.

— Нет, бить и пытать мы тебя не будем. Серега, развяжи его.

Жуткие путы ослабли. Один из бойцов протянул пленнику вскрытую банку тушенки и несколько галет. Армстронг молча принялся за еду. После небольшой передышки последовал форсированный марш-бросок. Изнеженный и привыкший к цивилизации американский вертолетчик думал, что отдаст богу душу, сухое горло горело огнем, легкие можно было выплюнуть за ненадобностью, ноги заплетались, в голове бухал кровавый набат, перед глазами все плыло. Но потом организм нашел скрытые резервы, стало немного легче. А вот русские диверсанты к таким походам вполне привычные — все увешаны снаряжением, но темп держат. Практичные «рашнз коммандос» нагрузили и своего пленника кое-какими припасами — «с паршивой овцы хоть шерсти клок».

Думать о побеге было просто бессмысленно, даже сумей он убежать, навыков «дикой жизни» в лесу у него немного. Конечно, все летчики проходят специальную подготовку по тактике выживания, но относятся к ней достаточно формально. В случае вынужденной посадки или катапультирования вся надежда на парней из Группы эвакуации летного состава. Эти «младшие братья Терминатора» и из ада вытащат.

На немногочисленных привалах с ним не заговаривали, да и сам пленный вертолетчик предпочитал отмалчиваться. Не пытают, и то хорошо. Скуки ради, он стал изучать отряд русских диверсантов. Вот этот высокий седоусый мэн, несомненно, их начальник, вот этот, в лохматом маскировочном комбинезоне, постоянно прячущий от него свое лицо — снайпер. Странно только было видеть за компьютером наголо остриженного детину с мощной нижней челюстью. Не меньшее удивление вызвал и его напарник, больше похожий на знаменитого пирата Синюю Бороду, только густая растительность у него на лице была черная.

Вообще, русские диверсанты удивили американца своим, прямо скажем, затрапезным внешним видом. У них не было ничего общего с бравыми американскими «рейнджерами», у которых вся амуниция «с иголочки». У русских же видавшие виды маскировочные комбинезоны, вечно пыльные ботинки, и все на них висело мешковато — не человек, а комок тряпья. И все они были на одно лицо. Но все чаще Джейкоб стал замечать, что во время марша ему трудно заметить фигуры некоторых бойцов, настолько они растворялись в окружающей зелени, мельтешащих солнечных бликах и тенях. И вместе с тем оружие у них постоянно было наготове, а все припасы были размещены на каждом спецназовце рационально, не сковывали движений, нужная вещь всегда была под рукой. Да и двигались они с грацией матерых волков — такие голыми руками разорвут, а рядом и веточка не шелохнется.

Что действительно внушало уважение — так это их оружие и снаряжение. Бесшумные автоматы, «снайперки», обычные «Калашниковы» с подствольными гранатометами, пулеметы. Эта, в общем-то, небольшая группа в огневом столкновении могла запросто смять пару армейских взводов, а то и роту.

* * *

Отряд спецназа быстрым шагом продвигался по маршруту. Впереди была небольшая поляна, а за ней — поросшая лесом лощина между двумя холмами. Командир опустил электронный бинокль и посмотрел на своих бойцов, рассредоточившихся вокруг. Перед рывком по открытому пространству бойцы залегли, внимательно осматривая окрестности. Все было спокойно, но что-то беспокоило…

Предчувствие — ему доверяешь на войне, как нигде более. У людей, каждый день смотрящих в глаза смерти, чувства обостряются до невообразимо тонкого восприятия. Кто-то очень переживает потерю боевого товарища, и он, приходя во сне, советует не идти на разведку по намеченному безопасному маршруту. Солдаты ползут по грязи, проклиная «колдуна-командира», а потом оказывается, что на надежной тропе рванул фугас. И если бы они пошли, как и планировали, то там бы все и остались. Или совершенно нормальный и адекватный боец, проснувшись утром, совершенно спокойно говорит: «Мужики, я сегодня умру. Не поминайте лихом». И гибнет от пули снайпера. Предчувствие на войне — это приказы подсознания.

Командир еще раз обследовал в бинокль лощину. Нажал клавишу, фотографируя встроенным аппаратом расстилающуюся впереди панораму.