Читать книгу "Игра в послушание, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе - Борис Карлов"

— Чего?

— Контакта с инопланетянами еще не было?

— Нет, не было.

— Ладно, не скучай. Часа в три… нет, в четыре мы с Корзинкиной за тобой приедем. Когда позвоню в дверь, постарайся быть на полу где-нибудь рядом, я нагнусь, будто бы завязать шнурок…

— А если не получится?

— Тогда я оставлю где-нибудь за вешалкой пэ-пэ-ша, будем переговариваться, искать варианты.

— А если он вообще дверь не откроет?

— Откроет. Как его фамилия?

— Кукловодов, Петр Эрнестович.

— Доставим ему телеграмму; отпечатать пустой бланк — раз плюнуть. Кто же откажется телеграмму получить? Дети часто разносят телеграммы.

— Ладно, ты только скажи точное время.

— В четыре… нет, в половине пятого. Ровно в половине пятого стой на полу возле входной двери. Лодка цела?

— Сомневаюсь. Слушай, он, кажется, сейчас из ванной выйдет.

— Кто? Ах, да! Пока, еще поговорим!

Петя нажал на сброс, а затем, подумав секунду, набрал номер, указанный на бумажке в корпусе телефонного аппарата. Как и следовало ожидать, раздались короткие гудки. Пускай теперь проверяет, дозваниваясь самому себе.

* * *

Вернувшись домой к четырем часам дня, хозяин осмотрел решетки на окнах, затем подошел к телефону, снял трубку и нажал кнопку повтора. Раздались короткие гудки. Снова нажал. Занято. Положил трубку, походил по комнате и нажал кнопку. Занято.

Раздраженно бормоча себе под нос, хозяин отправился на кухню, загремел чайником, по квартире разнесся запах кофе.

С чашкой в руке, отхлебывая и обжигаясь на ходу, он снова подошел к телефону и нажал кнопку повтора. Затем еще раз и еще. Упрямые, пронзительные гудки начали его заметно раздражать. Он уже не просто возвращал трубку на аппарат, а с треском швырял ее как попало. Он выронил чашку, ошпарил ногу, а когда собирал осколки, порезал палец. Наблюдавший за всем этим Петя Огоньков услышал такие слова и выражения, о существовании которых раньше даже не подозревал.

Опасаясь, что кто-нибудь позвонит ему самому, и номер в памяти аппарата сотрется, Кукловодов спешил пробиться через ненавистные короткие гудки. Он клеил пластырь и одновременно снова и снова набирал повтор. Но вот он замешкался, и звонок все-таки раздался, и ему пришлось разговаривать с Гороховым.

— Хорошо, поднимайтесь, — сказал он и нервно закурил папиросу.

Петя посмотрел на часы: десять минут пятого, следовало держаться поближе к дверям. Тем более, что ни Корзинкина, ни Подберезкин никогда не отличались пунктуальностью; они могли явиться значительно раньше или позже оговоренного времени.

Раздался звонок, Петя ловко соскользнул на пол и опрометью помчался в прихожую. В это время хозяин уже отпирал дверь. Петя пробежал у него между ног и юркнул в щель за вешалкой.

Дверь растворилась, но вместо Корзинкиной и Подберезкина в квартиру вошли двое незнакомых людей. Один высокий, худощавый и длинноволосый, другой поменьше и стриженный. Они за руку поздоровались с хозяином и стали разуваться.

— Эрнестыч, — заговорил стриженный. — Г-горохов сказал, что у тебя р-револьвер есть. А ты с-стрелять умеешь?

— Не болтай лишнего, Вовчик, — строго сказал хозяин. — И ты, Горохов, не болтай. Языки бы вам обоим подрезать.

Потом все трое прошли на кухню, задымили папиросами и стали разговаривать. «Опасное дело задумали, профессор… — доносились до Пети обрывки фраз. — Не д-дрейфь. Горохов, все б-будет тип-топ, в ажуре…»

Петя решил подобраться поближе и послушать, о чем они говорят.

5

Напряженный разговор. — Горохов боится мертвых. — Появление барабашки. — Дедушка Крылов шокирует матерого рецидивиста

Шторы на кухне были плотно задвинуты, а над столом, за которым расселись злоумышленники, в облаках табачного дыма светил красный, увешанный кистями абажур. Под ним лежал развернутый лист бумаги, на котором фломастером был нарисован план демонстрационного зала выставки «Сокровища гробницы». Кукловодов водил по плану карандашом и что-то объяснял.

Оказавшись на кухне, Петя полез на огромный, как дом, буфет. Это чудо мебельного искусства все было изрезано львиными мордами и оплетено венками, а на высоте двух с половиной метров от пола далеко вперед выдавалась роскошная драконья пасть с высунутым языком. В этой пасти, словно в пещере, Петя и расположился для того, чтобы смотреть и слушать.

— Сигнализация — полная туфта, — говорил хозяин. — Я эту феньку еще двадцать лет назад придумал, а америкосы только сейчас доперли. Надо будет, чтобы кто-то остался в зале после закрытия, вот в этом уголке, под маскировочной тканью.

Повисла пауза, Вовчик и Горохов исподлобья косились друг на друга.

— А ты с-сам-то чего, Эрнестыч? — заговорил Вовчик. — Кто же к-кроме тебя?..

— Я не могу, — строго отрезал «Профессор». — Меня кто-то видел, может, узнали.

— Г-где видел-то, Эрнестыч?

— Там, на выставке. Может, показалось.

Тихий, но впечатлительный Горохов запаниковал:

— Нет, нет. Профессор, это не дело, так не договаривались. Если вы засветились, надо все сворачивать, я в такие игры не играю…

Он сделал попытку подняться, но Вовчик удержал его сзади за рубаху, а Кукловодов внезапно перегнулся через стол и влепил ему тяжелую оплеуху. Горохов едва удержался на стуле, схватился за лицо и заскулил.

— Сиди и не рыпайся, — зашипел главарь. — Ты — червяк. Раздавлю, мокрого места не останется. Вспомни, кем ты был до меня. Я тебя из петли вытащил. Такие как ты вообще права жить не имеете, вас надо уничтожать еще во младенчестве…

Простодушный Вовчик решил за приятеля заступиться:

— Ладно, Эрнестыч, ты чего т-так раскипятился? Вот он, Горохов, сидит, н-никуда не уходит. Ты лучше объясни, что это у т-тебя здесь в квартире за т-таинственные явления? Кто без тебя по т-телефону звонил?

Вопрос был особенно неприятный, потому что ответа на него Кукловодов не знал. Сделав паузу, он сложил пальцы и хрустнул суставами. От этого звука Горохова передернуло.

— Дело не в том, кто звонил и звонил ли вообще, — заговорил Кукловодов, уходя от прямого ответа. — Дело в том, что в ближайшие дни мы набьем чемоданы деньгами и уедем отсюда. Уедем навсегда, исчезнем, растворимся…

Но Вовчик не унимался:

— А может, у тебя барабашка завелась, а, Эрнестыч? Я читал про таких — ма-аленькие такие п-приведения, пакостят в квартире по мелочам. Могут разбить ч-чего-нибудь, на б-бумажке могут чего-нибудь написать или даже на м-машинке напечатать. А, Эрнестыч, может у тебя б-барабашка завелась?

— Сам ты, — Кукловодов легонько щелкнул Вовчика по стриженной голове, — барабашка. Глупости все это. Просто телефон барахлит.