Читать книгу "Последняя тайна - Гарри Килворт"

— Сиб! Сиб! — орал в темноте Врун.

— Да здесь я! — раздался ее голос всего в нескольких метрах от него. — Сюда!

Врун поплыл на плеск, пока наконец не ухватился за мокрую лапу.

— Это вы? — глотнув солидную порцию воды, осведомился он. — Это вы, Сиб?

— А кто еще может плавать в реке в такой час? — услышал он в ответ. — Что вы собираетесь делать, шеф Врун? Похоже, нас уносит в открытое море.

Ах да, у нее опять изменилось настроение! Для этого оказалось достаточно такой мелочи, как падение за борт. И все же она была права, их относило в океан. Течение было очень сильным, а до берега слишком далеко, чтобы оставить пробковые подушки и плыть к нему. Сибил отчаянно барахталась, пытаясь совершить невозможное.

— Я бы… я бы на вашем месте так не шумел, Сибил, — посоветовал Врун.

— Почему?

— Крокодилы.

Сибил тотчас затихла.

— А здесь они водятся? — прошептала она.

— Да, а из океана могут заплыть акулы! Мы должны сохранять спокойствие.

Но ему самому хотелось кричать во весь голос. Он с ужасом представил острые словно бритва зубы ужасных безмозглых рептилий.

— Что нам делать? — спросила Сибил.

— Плыть по течению, — ответил Врун. — Ничего другого не остается.

И они поплыли по течению. Их понесло к устью реки, а потом — в открытый океан. Вскоре огни порта скрылись из виду. Еще немного, и они останутся совершенно одни в бурной соленой воде. Горностаев охватил ужас. Гибель казалась неминуемой.

27

Ворота Закрытого дворца охраняли семь вооруженных копьями полосатых циветт, хищников из семейства виверровых, походящих одновременно на куницу и кошку.

— Неплохо, — пробормотал Нюх. — Семь семерок.

— Сорок девять, — машинально произнес Плакса.

Все воззрились на него.

— Ты знаешь таблицу умножения? — с удивлением сказала Бриония. — Очень хорошо, Плакса. Но Нюх имел в виду охранников-циветт. Ты заметил на их шубках семь черных и белых полосок? — спросила Бриония.

Плакса-математик немедленно подсчитал.

— Только пять! — возразил он.

— Ты не на того сейчас смотрел, — глядя на проходящего мимо стражника с пятью полосками, терпеливо объяснила Бриония. Тот явно принадлежал к другому виду виверровых. В лапах у него была чаша с розовой водой.

— Да, верно.

Он шествовал очень торжественно, этот зверь, словно носить розовые лепестки в воде было самым важным занятием на свете.

Когда ласки прошли за высокую кирпичную стену с частоколом из пик наверху и попали во внутренний двор, первое, что поразило их, были леопарды с крупными дикими крысами на поводках. Казалось, леопарды выгуливают их по мраморным дорожкам, пересекающим дворцовый сад. Понадобилось бы мгновение, чтобы отстегнуть поводки и спустить жутких грызунов на непрошеных гостей.

В саду ловко орудовали граблями и метлами садовники. Как ни удивительно, все они были землеройками! Эти злобные и воинственные зверьки на Поднебесном никогда не занимались таким мирным делом, как садоводство. Но кто знает, что за землеройки обитают здесь, в Катае, подумал Нюх, проходя мимо садовника, мирно сметающего мусор с тропинки. Наверное, здесь они куда более покладисты, чем их собратья на Поднебесном.

И конечно же, здесь были панголины, вероятно придворные, торопливо сновавшие по саду с чайниками, со свитками и чернильницами, из которых, как флаги, торчали птичьи перья. На панголинах были шелковые халаты с вышитыми на них красными драконами. Некоторые были без головных уборов, у других на головах красовались маленькие четырехугольные шапочки из темно-синего шелка.

В Катае панголины, преуспели не только в пиратском ремесле, но и в канцелярской и административной работе. Они все время были чем-то заняты. Скрепки для бумаг, скоросшиватели — эти предметы были для них центром мироздания. Казалось, земля продолжает вращаться только потому, что существуют карандаши и резинки, промокательная бумага, нитки и сургуч.

В Закрытом дворце никто давно не знал покоя. Работы было хоть отбавляй! Искусство здесь тоже было работой: в разных уголках сада за мольбертами сидели художники, с усердием зарисовывая распустившиеся цветы, красочных рыбок в пруду или позолоченных воробьев, украшающих ветки.

— Потрясающе! — прошептала Бриония.

Утром они оставили джонку Ли Хо и в сопровождении главного визиря, дикобраза, отправились во дворец на встречу с императором. Плакса был излишне возбужден и все время старался потрогать кончики дикобразовых игл. Дикобраза это несколько раздражало, но он терпеливо помалкивал. В его обязанности входило не учить гостей хорошим манерам, а лишь следить, чтобы эти ласки не выкинули во дворце что-либо вопиюще недопустимое.

Они прошли во внутренний двор, где несколько белок поливали из леек цветочные клумбы.

— Белки с полосками на животах, — шепнула Бриония Нюху. — Как интересно!

Выведенный Плаксой из терпения, дикобраз вдруг развернулся и очень шумно затрещал своими иголками. Вся работа во внутреннем дворе остановилась. Белки уставились на путников, испуганно моргая глазами.

— Еще раз тронешь меня, и я по тебе прокачусь, — раздраженно произнес главный визирь.

— Что? — нервно спросил Плакса.

— Ты прекрасно понял, о чем я толкую, — сказал визирь. — Только попробуй!

— Своими иголками он может убить кошку, — шепнул Грязнуля на ухо Плаксе, когда визирь отвернулся. — Ты же не хочешь, чтобы тебя прокололи насквозь, правда?

Плакса этого определенно не хотел. Он не был особенно худым и, без сомнения, лопнул бы, исполни визирь свою угрозу.

Наконец путешественники остановились возле прекрасного здания цвета медного купороса. Это было главное святилище дворца, где Великий Панголин устраивал приемы. Вокруг стояли изваяния летучих мышей. Они именно стояли, а не висели вниз головами, как это делают живые летучие мыши. Под статуями на табличках было что-то написано, предположительно имена этих самых летучих мышей. Нюх поинтересовался у дикобраза, почему здесь так много статуй именно летучих мышей, и предположил, что они, наверное, были крупными военачальниками, защищавшими императора и его владения.

— Они были стенографистами и каллиграфами, — последовал, ответ. — Они блестяще владели скорописью, а потом переписывали это прекрасным почерком. Позвольте сказать вам, ласки, что у нас, катайцев, самые лучшие почерки на свете! Никто так безупречно не умеет выписывать буквы, как каллиграф из Катая. Я слышал, что в вашей стране некоторые барсуки работают в банках и аккуратно пишут цифры, но они не стоят и клочка шерсти наших летучих мышей!