Читать книгу "Предзнаменование - Валерио Эванджелисти"

— Благодарю вас, господа, от имени жены и детей. Не премину передать ваш привет.

И быстро за ал прочь.

Он слишком хорошо знал, где живет Нотрдам. Теперь сбоку к скромному, но богато украшенному палаццо прилепилась крытая тентом деревянная постройка. Маленькая вывеска на греческом, выведенная готическим шрифтом, гласила: «Apotheke», и сбоку была пририсована змея. За накрытой скатертью стойкой, где стояли мензурки, чашки и вазочки, никого не было.

Улица была пуста, только несколько прованских беженцев, не обращая внимания на эпидемию, делили свой скудный обед. А чуть поодаль солдаты, вернувшиеся с войны, уже без тесных шлемов, но еще в кольчугах, сидели на лавке возле брошенной прачечной и галдели, передавая друг другу фьяску с вином. Молинас направился прямо к главному входу в жилище Нотрдама и дважды постучал дверным молоточком. Прошло несколько минут, потом женский голос спросил:

— Кто там?

— Это я, Магдалена, быстро открой.

За дверью явно возникло замешательство, потом снова раздался голос:

— Сейчас вернется муж. Вы же не хотите, чтобы он застал вас здесь?

— Нет, скоро он не вернется. Открывай и не упрямься!

Послышалось звяканье запоров, и дверь открылась.

Молинас по-хозяйски прошел через прохладный и влажный вестибюль. Только подойдя к лестнице, ведущей в кабинет, он оглянулся на Магдалену, державшую за руки детей. Мальчик был побойчее, а девочка цеплялась за мать. Магдалена была все еще очень красива, если не считать неровной, порченой кожи. Красное пятно на правой щеке было явным следом недавней пощечины, трещины на коже говорили о частом использовании абразивной косметики.

Молинас указал на кабинет.

— Пойдем, устроимся там. И будет лучше, если ты отошлешь детей спать.

Магдалена покачала головой.

— Нет, в это время они не заснут, и скоро мне надо кормить Присциллу. У меня нет ни кормилицы, ни женщины, которая помогала бы за ними присматривать.

— Мишель скуп на расходы?

— Это не его вина. Он совсем недавно открыл аптеку, и она приносит мало дохода.

Молинас вошел в кабинет и с хозяйским видом уселся в кресло у окна. Магдалена устроилась на диване, взяв на руки Присциллу, а Рене играл рядом на коврике.

Молинас пристально разглядывал Магдалену, пытаясь ее смутить. Поняв, что его усилия напрасны, он резко бросил:

— Я уже давно не получал твоих отчетов. Счет молчанию идет уже на месяцы.

— Хорошо еще, что я могла писать вам, пока вы были на Сицилии. Мишель не позволяет мне писать и не дает бумаги и перьев. — Голос Магдалены звучал с уверенностью, которая раньше была бы просто немыслима. — В конце концов, вы приезжаете так часто, что переписка теряет смысл. Не понимаю, чего вы беситесь. Вы давно могли бы поквитаться с Мишелем, если бы захотели.

Молинас вздохнул.

— На самом деле Нотрдам меня мало интересует. Я ищу признаки тайного заговора против христианства. Ищу следы новой церкви, гораздо более опасной, чем церковь гугенотов, потому что она пересматривает положение человека в мироздании. Ты ничего не слышала от Мишеля о церкви иллюминатов?

— Ничего. Вы уже много раз спрашивали.

— А об Ульрихе из Магонсы?

— Я уже говорила вам, что это имя он иногда повторяет по ночам, когда ему снятся кошмары. Похоже, оно вызывает безграничный ужас.

— А я уверен, что Ульрих был его наставником. Именно до него я надеюсь добраться через Мишеля. Нет в Европе уголка, где иллюминаты не оставили бы следов своей деятельности, направленной против царства Христова. Потому-то Великий инквизитор Испании и уполномочил меня являться сюда время от времени. — Молинас слишком поздно заметил, что пытается оправдать свои действия перед женщиной. Он закусил губу и попытался отвлечь внимание Магдалены единственно возможным способом: — Я вижу, твой Мишель продолжает тебя бить?

Магдалена машинально поднесла руку к щеке и смущенно пробормотала:

— Теперь гораздо реже. Не так, как раньше. Правда, нельзя сказать, что он стал ко мне добрее, когда я родила ему детей. — Она протянула руку и положила ее на хрупкое плечико девочки, сидевшей у нее на коленях. ‹- Но он не упрекает меня больше за то, что у меня не было приданого. Он прекрасный отец.

— Но отвратительный муж. — Молинас сложил руки. Наступал решающий момент задуманного им разговора, который надо было провести осторожно и логично. — Послушай, Магдалена. Мы с тобой уже давно работаем вместе. Поначалу я держал тебя шантажом. И я себя не виню, ибо поступал так во имя Господа и дела, которому служу. Но с тех пор, как ты вышла замуж за Нотрдама, я понял, что тебя удерживают возле меня не только угрозы. Естъ еще два мотива, и они гораздо сильней.

— Какие? — спросила пораженная Магдалена.

— Во-первых, потребность в жизни более яркой и полной событиями, чем твоя грустная повседневность. Мишель держит тебя взаперти, как индюшку в клетке или как наседку. Я тебе ненавистен, но я в какой-то мере позволяю тебе разнообразить серое убожество жизни. Я заставляю тебя участвовать в игре, выходящей за эти скучные стены. Уже, по крайней мере, год ты почти любезна со мной. И не говори, что я неправильно назвал первый мотив.

— Я и не говорю, — опустив голову, тихо прошептала Магдалена.

— Но есть и еще мотив. — Довольный первым успехом, Молинас постарался не выдать радость от предвкушения второго. — Может, Мишель и любит тебя, но держит в подчинении, как вещь, которая принадлежит только ему. Он не разрешает тебе даже ходить в церковь по воскресеньям. Кроме того, ты страшишься боли, разрывающей чрево, а он хочет, чтобы ты рожала ему детей одного за другим. Совсем как эта тупоумная кукла, жена Скалигера. Не считая уже того, что Мишель всегда находит повод побить тебя и отказывает тебе в любом развлечении, если только оно не кончается родами. Тебя насилуют во всем — вот что хуже всего.

Случись это несколькими годами раньше, Магдалена расплакалась бы. Теперь же она глядела на испанца ясными и сухими глазами.

— Допустим, все это так. Что вы предлагаете?

— Стать не пассивным сотрудником, а действующим агентом инквизиции! Опереться на самую могущественную силу христианства и отомстить! Мы будем уже не хозяин и служанка, а брат и сестра в нашей миссии. Мы разоблачим Мишеля де Нотрдама и выведем на чистую воду его дьявольские замыслы и связи с проклятыми иллюминатами! Уничтожить человека, который бьет и унижает тебя. Освободить тебя и твоих детей от мучителя и не подчиняться больше его воле. В общем, ты поняла… Что скажешь?

Наступило короткое молчание, потом, вместо ответа, Магдалена спросила:

— Что я должна делать?

— Ничего, кроме того, что уже делаешь, но с большей отдачей. Мне нужны сведения о Саразене, с которым так дружен твой муж. Мне нужны описания всех трав и мазей, которые он держит в лаборатории на чердаке. Я должен знать названия всех новых текстов, которые он изучает. Кстати, вспоминает он о той книге, что я у него забрал?