Читать книгу "Принцесса Анита и ее возлюбленный - Анатолий Афанасьев"

— Станислав Ильич, вы разве не поняли, что между нами все кончено?

— Да что же такое могло кончиться, когда ничего еще, собственно, не начиналось? — Он смотрел на нее, насмешливо щурясь, но постепенно его лицо обрело задумчивое выражение. — Ах, графиня, не хотелось вас огорчать, да, видно, придется. Время от времени необходимо освобождаться от старых вещей, проводить, так сказать, профилактическую инвентаризацию души… Надеюсь, вы не будете в претензии и поймете меня правильно, если я признаюсь, что наводил справки о том молодом человеке, которому удалось вскружить вам голову…

Анита молча ждала продолжения, но плечи ее поникли.

— Так вот, милая, — в голосе Станислава Ильича проклюнулось сочувствие, — этот молодой человек та еще штучка, и вам, думаю, повезло, что сумели так просто от него отделаться. Побывал под следствием за убийство, посидел в тюрьме, но до суда не дошло, каким-то образом удалось откупиться. Анита, вы представить себе не можете, сколько в постсоветской России всплыло на поверхность всякого, прошу прощения, дерьма, выдающего себя почему-то, смешно сказать, за предпринимателей. Видимо, так он вам и представился?

Анита по-прежнему молчала, уставясь на черные головешки в камине.

— Да-с, частный предприниматель, — повторил Станислав Ильич с горечью. — Сбежал от следствия в южные края, но ведь от себя не сбежишь, собственную натуру не переделаешь. Как говорят в народе, черного кобеля не отмоешь добела… Вскоре после вашего отъезда из Ялты что-то они там не поделили с другими уголовниками и в пьяной разборке… Вот, извольте взглянуть…

Вздохнув, Станислав Ильич достал из кармана пиджака конверт с фотографиями и положил на колени девушке. Механически она их проглядела одну за другой. На всех был запечатлен Никита, но в разных позах — на боку, на спине, остекленелое лицо с закрытыми глазами — мертвый. На мгновение сердце ее перестало биться.

— Вы его убили, — прошептала она. — Вы чудовище!

— Анна Ивановна, что вы такое говорите? Как не стыдно! — Станислав Ильич укоризненно качал головой, растерянно разводил руки, изображая оскорбленную невинность, в его кривляниях Анита почувствовала какую-то особую, за гранью человеческого издевку. Пошатнувшись, встала, пошла к двери, рассыпав фотографии на ковер. Он ее окликнул резким голосом, будто в спину толкнул, и она невольно обернулась. Увидела не лицо — одутловатую маску с вытаращенными, почти без зрачков глазами, пытавшуюся улыбаться.

— Минуточку, Аня, — маска шагнула к ней, и Анита протестующе вытянула руку перед собой.

— Хорошо, хорошо, успокойся… Вот что, графинечка, что бы ты обо мне ни думала, какие бы глупости ни роились в твоей прелестной головке, мы заключили сделку и ее нельзя расторгнуть из-за плохого настроения, так не бывает. Расторжение сделки в одностороннем порядке всегда влечет за собой серьезные штрафные санкции. Хочу, чтобы ты хорошенько это уяснила. Иначе…

Анита не дослушала, повернулась и выскользнула за дверь.

3

Вечером Кшися ее успокоила. Анита показала ей фотографию, которую сумела припрятать, но не самую страшную: Никита лежал на боку. Лица почти не видно, можно подумать, уснул. Кшися взглянула на снимок, презрительно поджала пухлые губки.

— Если это мертвяк, то мы тоже с тобой мертвяки. Лапшу тебе на уши вешают, добрая госпожа.

— Как определяешь?

— Мне не надо определять, я вижу здесь. — Кшися ткнула себя пальцем в грудь. Никаких более убедительных доказательств Аните не требовалось.

Незадолго до этого ее навестил отец, около часа просидел возле кровати, держа ее руку в своих теплых, твердых ладонях. Он никак ее не успокаивал, напротив, сказал, что им обоим надо набраться мужества. По его унылому виду Анита догадалась, что у него тоже было тяжелое объяснение с Желудевым.

— Папочка, теперь ты видишь, как мы оба страшно ошиблись?

— Да, пожалуй.

— Он убил Никиту, но даром ему это не пройдет.

— Разумеется, есть высший суд… — промямлил отец. — Я вот что предлагаю, котенок. Давай постараемся о нем больше не говорить, и постепенно все забудется… Время — лучший лекарь.

Иван Федорович по старой интеллигентской привычке выдавал желаемое за действительное, и Анита его поправила:

— Не выйдет, папочка. Это клещ. Он теперь не отвяжется. Разве ты не понял?

Иван Федорович смутился, встретив взыскательный взгляд дочери.

— Что он тебе сказал?

— Сказал, у нас сделка. Видимо, коммерческая. Я — товар, у него деньги. Расторгнуть ее нельзя. А тебе что сказал?

— Примерно то же самое. Но ведь это все пустое. Что он нам может сделать? Мы же не в России.

— Папа, не будь ребенком!

— Анечка, родная, тебе просто надо хорошенько выспаться. Сегодня ты все видишь в черном свете, но завтра… Конечно, мальчика не вернуть, но…

— Папа, не надо об этом.

— Завтра я посоветуюсь на всякий случай с адвокатом. Самуил Яковлевич из любого положения найдет выход.

Анита мягко освободила свою руку и отвернулась к стене. Второй удар был не легче первого. Посоветуюсь с адвокатом, надо же! Отец совершенно беспомощен, он не в силах ее защитить, это ей придется защищать их обоих, но как? Отец погладил ее по плечу и удалился на цыпочках. До позднего вечера, до прихода Кшиси, она пролежала в прострации, изредка задремывала и каждый раз во сне видела одно и то же: безумные, распухшие, как два белых волдыря, глаза Станислава Ильича. Сама виновата, твердила она себе, зачем давала слово? Разве была слепа? Легкой жизни захотелось, дареного богатства? Вот и получи свою легкую жизнь, графинечка! Когда становилось совсем худо, доставала из-под подушки фотографию, целовала мертвого Никиту, увещевала, звала: не уходи, не уходи, не предавай свою Анечку!

Загадка была в том, что вопреки очевидности она сразу усомнилась в смерти суженого, а уж когда Кшися с неколебимой уверенностью подтвердила ее сомнения, и вовсе воспрянула духом. У нее проснулся аппетит, и по заведенному обычаю они спустились на кухню, чтобы почаевничать. На этот раз вместе с чаем выпили крепкой лечебной водки, настоянной на чистотеле, и Кшися, мгновенно захмелев, открыла еще одну тайну.

— Жди со дня на день, — объявила она, погружаясь в транс, неистово сияя чистотелом, пробившимся в глаза. — Он уже близко, рядом!

Анита испугалась, выглянула в окно, но тут же взяла себя в руки.

— Врешь, Кшиська! — упрекнула с обидой. — Как ты можешь знать, если общаешься с мертвыми, а Никита, сама сказала, живой?

Паненка опамятовалась, тряхнула белокурой головкой, будто просыпаясь, стала путано оправдываться: дескать, конечно, она имеет дело в основном с теми, кто ушел со света, но бывают случаи особенные, когда покойники передают ей сведения о живых. К примеру, так было с ее отцом, про которого Янек сообщил, что у него опухоль в кишках. Отец не поверил, посмеялся над дочерью, хотя брюхо у него действительно часто болело, а иногда так прихватывало, что падал на кровать, чернел лицом и вопил от боли. Он думал, что надорвал пуп на пашне и у него обыкновенная грыжа, которую лечил народными средствами, в основном медвежьим салом и спиртом. Однако вскоре отец Кшиси помер, и на вскрытии обнаружилось, что Янек сказал правду, у батюшки огромный рачище пожирал не только кишки, но уже вцепился в позвоночник. А если бы он вовремя…