Читать книгу "Пациентка - Родриго Кортес"

Перед самым закрытием, вот, как сейчас, в магазинчик зашли крепкие ребята и сообщили Кларенсу, что его собственность продается.

— Как это продается? — не сразу понял Кларенс. — Я никому ничего продавать не собирался.

— Ваш магазин намерен купить Висенте Маньяни, мистер Бойл, — улыбнулся один из гостей. — Заплатит хорошо. Еще вопросы будут?

Вопросов больше не было. Отказать мистеру Маньяни в этом городе не сумел бы никто. А потому Кларенс попросил время на размышления и стал подумывать о перемещении бизнеса куда-нибудь подальше от этих чертовых пронырливых итальянцев.

Дверь хлопнула, и Кларенс, все еще в своих невеселых думах, повернулся к покупателю.

— Магазин закрывается, — мрачно сообщил он, всей душой переживая двусмысленность своих слов.

— Я знаю, — улыбнулся покупатель и подошел к витрине. Коснулся взглядом огромной, в человеческий рост, розовой куклы, с непроницаемым лицом тщательно пересмотрел всю «выставку» фаллосов и, оттопырив губу, недоумевающе замотал головой.

— И дети это видят?

«Откуда он?» — встревожился Кларенс и тут же успокоился: судя по одежде — обычный работяга.

— Детям до двадцати одного года я ничего не продаю.

— Но они же это видят? — поднял брови покупатель.

Кларенс недовольно крякнул. Он терпеть не мог эту южную пуританскую чванливость.

— У нас, слава богу, свободное общество, — брюзгливо парировал он. — Если не нравится, езжайте в Россию.

Посетитель вздохнул, размахнулся, и через доли секунды огромное витринное стекло ухнуло, просело и брызнуло по полу тысячами сверкающих остроугольных брызг.

— Ты что делаешь?! — ошарашенно моргнул Кларенс и вдруг все понял: — Висенте сам дал мне две недели! Срок еще не истек!

— Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, — тихо произнес посетитель и мерзко улыбнулся.

— Что?

— Ибо сами вы достоверно знаете, что день господень так придет, как тать ночью… — еще более мерзко улыбнулся гость.

Кларенс внезапно почувствовал, как по его лицу градом катится пот.

«Псих? И что мне с ним делать? Полицию вызвать?»

— Слушай, друг, — как можно мягче произнес он. — Этот магазин уже фактически не мой. Он принадлежит Висенте Маньяни. Ты слышал это имя, друг?

— Есть только одно имя, имеющее значение, — мгновенно посерьезнел психопат. — И ты его оскорбил.

* * *

Салли видел его как облупленного. Он видел эту написанную на морщинистом лбу торговца вечную заботу о наживе, и он видел эту своекорыстную готовность сеять и сеять грех, даже не задумываясь, какими цветами он прорастет и какими плодами отплодоносит.

Сначала торговец пытался сопротивляться — как все они; затем попытался бежать, но Салли перехватил его на полпути к спасительной двери, повалил, за ногу оттащил вглубь, за прилавки, и, чтобы тот перестал вопить, быстро закинул удавку и с наслаждением затянул ее вокруг толстой потной шеи. Минуту или две ждал, а затем с некоторым сожалением выпустил обмякшее тело и достал зажигалку. Свалил в кучу глянцевые плотные журналы, поджег и, выглянув из окна и убедившись, что улица пуста, покинул это гнездо разврата — у него было чем еще заняться.

* * *

Вернувшись в опустевший — без детей — дом, Нэнси три дня провалялась на диване, а на четвертый, в пятницу, заставила себя встать и отправиться в клуб. Отметила, что Маргарет еще не пришла, упала в глубокое удобное кресло и почти сразу же с удивлением отметила, что атмосфера клуба резко изменилась. Не было ни торта, ни фальшивых поцелуйчиков мимо щеки, а перепуганные возбужденные женщины только и говорили, что об убийствах и поджогах.

Нэнси прислушалась и удивленно хмыкнула. Похоже, в городе и впрямь кое-что происходило. Исчезнувшие было, к великой радости завсегдатаев женского клуба, проститутки снова появились на улицах, но уже под надежной охраной. Однако охрана их уже не спасала, и за три дня были убиты еще две ночные бабочки, и одна пропала без вести, хотя и в ее судьбе никто почти не сомневался.

Более того, в клубе горячо обсуждались два крупнейших поджога за всю историю города со времен Гражданской войны: кто-то, явно заинтересованный в сокрытии каких-то улик, сжег почти весь школьный архив, а затем убил хозяина первого и единственного секс-шопа в городе, а сам секс-шоп спалил дотла.

— Вы представляете! — возмущалась жена мэра Сьюзен. — Иду я по улице, а мне навстречу — целая банда подростков, и каждый с членом в руках!

— Кошмар! — завздыхали ее товарки. — Ужжас!

Нэнси с трудом подавила смешок. Несмотря на все старания полиции и пожарных, пожарище активно разграблялось мальчишками всех возрастов, и город буквально наводнился обгоревшими порнографическими картинками и оплавленными пластиковыми фаллосами всех расцветок и размеров. По крайней мере, если верить Сьюзен, теперь нельзя было ступить и шагу, чтобы не натолкнуться на подростка с тем или иным совершенно непристойным экспонатом из обширной коллекции покойного Кларенса Бойла наперевес.

— Наставили на меня эту розовую мерзость! — продолжала возмущаться Сьюзен. — И кричат: жизнь или кошелек!

— Кош-шма-ар! — хором поддержали ее подруги. — Уж-жас!

Понятно, что жены полицейских пускать это на самотек не собирались и, когда Сьюзен вывалила на них весь заряд своих эмоций, тут же принялись составлять длинную петицию все тому же мэру с требованием пресечь на корню этот новый вид подростковой преступности. А потом пришла Маргарет, и все стало еще хуже.

— В итальянском районе двух колумбийских сутенеров убили, — мрачно сообщила Маргарет. — Бритвой порезали. Тедди не знает, за что и хвататься…

Наступила такая тишина, что Нэнси услышала, как о стекло бьется маленькая плодовая мушка.

— Не знаю, как вы, а я теперь без пистолета даже из дома не выйду, — произнес кто-то.

— А толку? — так же мрачно парировала Марго. — Эти ребята тоже не жвачку в карманах носили.

А Нэнси смотрела на всегда державшую себя в руках Маргарет, вспоминала усталый, затравленный взгляд Бергмана и ощущала, как внутри нее поднимается столь хорошо знакомый огненный вихрь смешанного с восторгом ужаса. Вокруг определенно происходило что-то жуткое, и она уже знала: это добром не кончится.

* * *

То, что зловещая парочка свела на нет почти все результаты объявленной им операции «Сеть», Бергман признал не сразу. Но все-таки признал. Сразу после убийства неведомым маньяком итальянской официантки, волею случая оказавшейся еще и дальней родственницей Висенте Маньяни, в городе развернулась такая волна насилия, о которой начальник полиции даже помыслить не мог.

Да, осведомители и с той, и с другой стороны упорно твердили, что ни Карлос, ни Висенте войны не желают, но факты говорили сами за себя. Во всяком случае, Бергман не мог не подметить, сколь мгновенно отрегировал Висенте на убийство своей родственницы — убив столь же жутким образом колумбийских сутенеров.