Читать книгу "Терапия - Себастьян Фитцек"

Что бургомистр забыл в сарае в эту непогоду? И зачем он так старательно закрыл все окна и двери, притом что его кабинет в доме ярко освещен и виден любому?

Прогоняя от себя растущее ощущение опасности, Виктор решительно зашагал по мокрому газону к домику.

Глава 47

Дверь не была заперта. Когда он медленно открыл ее, в нос пахнуло затхлостью, смесью из запахов масла, мокрого дерева, грязных тряпок — так обычно пахнут неприбранные подвалы с инструментами. Кроме нескольких жуков и мокриц, которых испугал приход Виктора, в сарае размером с двойной гараж не было ни единого живого существа.

Но в помещении отсутствовало еще кое-что, что Виктор ожидал тут увидеть. Инструменты. Ни на пластмассовых полках по стенам, ни на полу не было видно садовых инструментов, остатков стройматериалов, банок с красками.

Виктора бросило в дрожь. Но, конечно, не из-за того, что в сарае не оказалось тачки, старых велосипедов и лодочных деталей. В первый раз за всю долгую дорогу его пронзил немилосердный холод, охвативший его бедра, прокравшийся по спине до затылка, опутавший голову. Все тело покрылось неприятной гусиной кожей.

Почему смерть всегда холодна?

Не сон ли это? Виктор потряс головой, чтобы прогнать безумные мысли, которые нахлынули, когда он наконец-то понял, что находилось в сарае.

Ужас.

Как он мечтал сейчас оказаться дома, не важно, где именно: с женой у камина или в теплой ванной при свечах. Толстые двери и запертые окна защищали бы дом от всех невзгод снаружи. Ему бы хотелось оказаться где угодно, но только не тут, среди сотен ужасных фотографий и газетных вырезок.

Хальберштадт, Анна или кто-то иной, кто провел тут последние месяцы, покрыл стены чудовищным коллажем из обрывков газет, статей, фотографий, отдельных букв и слов. Фотографии производили гнетущее впечатление, но не потому, что на них были изображены трупы или извращения, какие можно найти в Интернете. Ужас охватил Виктора, потому что повсюду было одно и то же, лицо Жози: на всех газетных вырезках, на всех фотографиях, которые висели на полках, на бельевых веревках, протянутых через все помещение.

Виктор попал в плен бумажного леса воспоминаний, и, куда бы ни смотрел, он встречался глазами с дочерью. Кто-то потратил огромное количество времени, собирая информацию о ее исчезновении. Это было капище безумия. Кто-то сделал Жози объектом сумасшедшего культа.

После первого шока Виктор углубился в изучение деталей ужасного коллажа при свете старой лампы на потолке.

Поначалу он думал, что ошибается, но вскоре убедился, что на фотографиях виднелись кровавые отпечатки пальцев. Это была маленькая рука, слишком изящная для Хальберштадта.

Здесь орудовал сумасшедший, сомнений не оставалось. Стоило вчитаться в газетные тексты, которые были аккуратно вырезаны, отмечены фломастером и подклеены к фотографиям.

Обернув правую руку шарфом, он чуть пододвинул горячую лампу, чтобы лучше прочесть тексты.

Пропала дочь известного психиатра

Специалист по кошмарам сам попал в кошмар

Знаменитого психиатра бросает жена

Кто отравил маленькую Жози?

Решение принято: врачебная деятельность для Ларенца запрещена

«Какой сумасшедший выдумал весь этот бред?» — спросил себя Виктор. Некоторые заголовки были правдивы. Но большей частью это были, очевидно, фальшивые и совершенно абсурдные сообщения.

Или какая сумасшедшая?

Сколько труда! Человек вначале писал тексты, потом верстал в виде газетной статьи, распечатывал, копировал и развешивал по стенам. И откуда взялись фотографии Жози? Некоторые были Виктору знакомы, наверное, их взяли из Интернета. А другие он никогда не видел.

Может, за его семьей шпионили? Кто-то втайне фотографировал его дочь? Хотя он не нашел прямых улик, но был уверен, что комната — дело рук Анны.

«Из заголовков газет понятна ее цель. Понятен образец, по которому она действовала и который я давно разгадываю», — подумал он, отодвигая теперь лампу налево.

Все могло пойти иначе. Если бы он не вскрикнул от волнения, то услышал бы шум снаружи. Если бы он не читал сосредоточенно статьи, то услышал бы треск веток в саду. Возможно, он обернулся бы и раньше заметил опасность.

Но вместо этого Виктор, выпустив из рук горящую лампочку, схватил обрывок бумаги, висевший на ржавом гвозде. Его не интересовал текст. Он сразу вспомнил, где видел нечто подобное. Сероватая бумага и тот же почерк. Листок был взят из кучи, которую он недавно видел через окно на столе у Хальберштадта. Человек, сотворивший этот безумный коллаж, работал не только в сарае, но и в доме бургомистра.

Обогащенный этим знанием, Виктор с заряженным пистолетом выбежал в сад.

Глава 48

Ему понадобилось всего две минуты, чтобы найти тайник. Хальберштадт тоже держал запасной ключ от дома под цветочным горшком на веранде.

Отперев дверь, Виктор громко позвал бургомистра и пробежался по всем комнатам. Предчувствие не обмануло его — в доме никого не было. В глубине души он надеялся, что с бургомистром все в порядке. Несмотря на весьма странный разговор с ним по телефону и даже несмотря на чудовищный коллаж в сарае, Виктор все-таки не мог поверить, что Хальберштадт — сообщник Анны. Слишком давно они знали друг друга. Но кто же он тогда? Второй вариант тоже испугал его, и он вспомнил про Изабель. Анна однозначно представляла для него серьезную угрозу, и Виктор мечтал, чтобы ее сумасшествие было сосредоточено лишь на нем, не затрагивало других людей.

Он быстро подошел к письменному столу и уставился на пачку бумаги перед компьютером. Что это такое? Чем занимался Хальберштадт? Или Анна? Теперь-то он надеялся, что все окончательно прояснится.

Сняв пальто и положив пистолет на стол, он сел, взяв пачку листов.

С первого же взгляда было ясно, что перед ним рукопись. Пропустив несколько абзацев, он вчитался — и его посетило незнакомое раньше ощущение дежавю.

Журнал «Бунте»: «Как вы чувствовали себя непосредственно после трагедии?»

Ларенц: Я был мертв. Хотя я дышал, пил, порой даже ел. А иногда и спал пару часов в день. Но меня не было. Я умер в тот день, когда пропала Жозефина.

Он дважды перечитал строчки, потому что не мог поверить глазам. Это не фантазии Анны. Это его собственное интервью. Ответ на первый вопрос журнала «Бунте».

Соображая, каким образом к Анне попали его записи, он вспомнил о своем опустошенном жестком диске. Значит, она в какой-то момент — наверное, вчера, когда он спал, — украла все его документы.

Но зачем надо было переписывать все от руки? Почему бы ей не распечатать его ответы? Кому нужна эта стопка бумаги, исписанная шариковой ручкой? И какой странный почерк, скорее мужской, но совсем не подходящий для изящной женщины. Все-таки Хальберштадт? Но у него не было доступа к компьютеру, он даже в дом к Виктору не заходил.