Читать книгу "Ликвидатор [= Вольному — воля ] - Валерий Ефремов"

Барчук призадумался.

— А ты знаешь, брат, тут какой-то штемп под твоим погонялом работает. И бабки за твое имя, видимо, у заказчиков берет соответствующие.

— Во как! — вскинулся Албанец. — Он за мое погоняло лаве гребет лопатами, а на меня, выходит, менты новые дела заводят. Ну и как мне выйти на этого шустрячка? Пусть хотя бы поделится со мной не по понятиям заработанными бабками.

— Наверно, только через Зямбу, — недолго думая ответил хозяин. — Есть у нас в Москве такой авторитет, кавказец. Он тут ко мне с какой-то фоткой приходил — наверно, на ней тот самый мнимый Албанец и запечатлен — и все про тебя допытывался. Зямба заказал недавно одного банкира. Этот пацан со снимка, видать, его исполнил, а Зямба мозгами раскидывал, сколько следует киллеру платить. Если настоящий Албанец — одна сумма, ненастоящий — другая.

— И что ты ему сказал?

— Ничего. Выкинул на хер за дверь.

— Номер мобильника этого Зямбы имеется?

— Само собой!

— Позвони ему.

Барчук набрал номер кавказца.

— Зямба? Тебя Барчук приветствует. Извини за то небольшое недоразумение, что у нас случилось в прошлый раз. Ты хотел узнать, как выглядит один пацан? — Хозяин квартиры осторожно выбирал выражения, опасаясь прослушивания. — Так вот, он сейчас рядом со мной.

Кавказец сразу ничего не ответил, осмысливал услышанное.

Между тем трубку взял Албанец:

— Зямба! Это я — тот самый пацан. Мне очень хотелось бы забить стрелку с тем фраерком, который работает под моим погонялом.

— Я не знаю, где он находится. Я с ним не в контакте, — медленно, все ещё усваивая неожиданную информацию, отвечал Зямба.

— Но ты ведь наверняка в курсе, кто с ним в контакте. Хотелось бы тогда знать, кто этот контактер.

— Ну не по телефону же…

— А ты подъезжай к Барчуку.

Зямба почему-то не сомневался, что говорит с настоящим Албанцем, хотя никаких логических оснований для такой уверенности у него не было, да и быть не могло. Он в душе порадовался за свою проницательность — с ходу расколол аферу Лухаря, этого мелкого лоха, который подсунул сколковцам обыкновенного стрелка, выдав его за знаменитого киллера. Хотел заполучить гонорар побольше! И у кавказца возникло сильное желание сдать Лухаря, которого он и без этого фольтика с мнимым Албанцем недолюбливал.

Но участие в нынешних драматических событиях, потрясших сколковскую группировку, ещё и настоящего Албанца грозило совершенно неясными, но, скорее всего, неприятными последствиями для организации.

Однако главным для Зямбы было сейчас не это. Он не мог забыть, как унизил его Барчук. Его, видного московского авторитета! Горская кровь Зямбы кипела при мысли о нанесенном оскорблении. Лишь запарка последних дней мешала ему расправиться с обнаглевшим хохлом. Но вот, похоже, его час настал.

— Нет, к Барчуку я не поеду.

— А куда тогда?

— Лучше в ресторан какой-нибудь.

— В ресторан? — Албанец перевел глаза на хозяина квартиры.

Барчук понимал, что в ресторан Зямба приедет с большой кодлой, все они будут находиться в закрытом помещении и в случае вполне вероятного конфликта именно сколковцы смогут диктовать там свои условия.

Спец по Украине взял трубку:

— Нет, ресторан не подойдет. Давай лучше на природе, если моя хаза тебе не по нутру.

— На природе так на природе, — согласился кавказец, чуть поразмыслив.

— Бирюлевский дендропарк знаешь?

— Что это ещё за хреновина такая?

— Нечто вроде заповедника. Тишь да благодать. Никто не помешает погутарить за жизнь. Это в Восточном Бирюлеве. У эстакады через «железку» — вход в дендропарк. Там сразу у входа прудик. Вот у прудика и встретимся.

— Хорошо. Давай через три часа.

Барчук не знал, что у Зямбы на уме, но считал, что от него можно ожидать любой пакости. А за три часа кавказец сумеет что-нибудь придумать.

— Да тебе в дендропарк езды по кольцевой дороге сорок минут!

— У меня ещё дела есть кое-какие. Я что, на телефоне дежурю — звонка твоего дожидаюсь целыми днями?

— Ладно. Через два часа. Это наше последнее слово, Зямба. И учти — ты должен быть один. Приедешь с охраной — Албанец ни за что не ручается.

— Лады.

Положив трубку, Зямба подобрал в сколковском гараже не слишком приметную бежевую «восьмерку», прихватил короткоствольный израильский автомат «узи» и на полном ходу помчался на Пресню, где проживал Барчук.

Он рассчитывал зайти в подъезд и, как только братаны выйдут из квартиры, расстрелять их обоих. Так он отомстит Барчуку, от которого к тому же ещё неизвестно чего ожидать, а от Албанца тем более…

Зямба усиленно давил на акселератор. Но эти московские пробки!..

Когда он въехал во двор дома, где проживал Барчук, то увидел, что хохол уже садится в БМВ вместе с каким-то парнем в черной кожаной куртке. Видать, тем самым Албанцем.

Зямба не успел замаскироваться и не хотел сильно подставляться, открывая огонь на виду всего двора. Кроме того, если перед ним настоящий Албанец (а так, скорее всего, и было), исход перестрелки мог оказаться совсем не таким, как хотелось бы кавказцу.

Он взял мобильник, набрал нужный номер.

— Варгуз?

— Да, это я, — послышался в ответ чуть ли не замогильный голос.

— Зямба тебя приветствует. Вроде бы твои пацаны искали киллера, завалившего Бимбера, а также диспетчера, организовавшего ликвидацию.

— Верно. — Варгуз как будто с трудом выдавливал из себя слова.

— Через час и пятнадцать минут оба они будут находиться у входа в Бирюлевский дендропарк со стороны эстакады, у пруда. Стрелка у них там. Киллер — в черной кожаной куртке.

— Спасибо, Зямба. — И кавказцу показалось, что трубка выпала из руки Варгуза. Он с некоторым удивлением покачал головой, пригладил перед зеркалом усы и надавил на газ.

БМВ во дворе уже не было.

… — Вон они, падлы! — вскричал Мыловар, лишь только питерцы на своей «ауди» подъехали к дендропарку.

Двое мужчин, один — в черной куртке, другой — в малиновой тройке, наполовину скрывшись в кустах на берегу пруда, внимательно смотрели на прилегающее шоссе, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам.

— Ну что, может, развернемся да шмальнем по ним прямо на ходу, из тачки? — предложил Мыловар.

— Можем промахнуться, — с сомнением покачал головой Картуз. — И тогда что? Или они уйдут, или — того хуже — «желудями» нас закидают.