Читать книгу "Смерть приходит в конце - Агата Кристи"

— Да, — согласилась Иза, — личная неприязнь исключается.Значит, либо это вражда ко всей семье, либо преступником движет алчность,против которой нас предостерегают поучения Птахотепа. Она соединение всех зол ивместилище всех пороков.

— Я понимаю ход твоих мыслей, Иза, — заметил Хори. — Ночтобы прийти к какому-либо заключению, мы должны рассудить, кому выгодна смертьЯхмоса.

Иза согласно затрясла головой, от чего ее накладные волосысползли ей на ухо. Как ни смешно она выглядела, никто даже не улыбнулся.

— Что ж, попробуй ты, Хори, — сказала она. Минуту-другуюХори молчал, глаза его были задумчивы. Женщины терпеливо ждали. Наконец онзаговорил:

— Если бы Яхмос умер, как кто-то рассчитывал, тогда главныминаследниками стали бы два сына Имхотепа: Себек и Ипи. Часть имущества, конечно,отошла бы детям Яхмоса, но управление хозяйством было бы в руках сыновейИмхотепа, прежде всего в руках Себека. Больше всех, несомненно, выгадал бы отэтого Себек. Надо думать, что в отсутствие Имхотепа он выполнял бы такжеобязанности жреца заупокойной службы, а после его смерти унаследовал бы этудолжность. Но хотя Себек выгадал бы больше других, преступником он быть неможет, ибо сам так жадно пил отравленное вино, что умер. Поэтому, насколько японимаю, смерть двух братьев могла пойти на пользу только одному человеку, — вданный момент, разумеется, — и этот человек — Ипи.

— Правильно, — согласилась Иза. — Я вижу. Хори, ты умеешьрассуждать и смотреть на несколько ходов вперед. Теперь давай поговорим проИпи. Он молод и нетерпелив; у него во многом дурной характер; он в томвозрасте, когда исполнение желаний кажется самым важным на свете. Он возмущалсяи сердился на старших братьев, считая, что его несправедливо обошли, исключивиз числа совладельцев. А тут еще Камени подогрел его чувства…

— Камени? — спросила Ренисенб. И в ту же секунду вспыхнула изакусила губу.

Хори повернул голову и взглянул на нее. Этот долгий,проницательный, но добрый взгляд необъяснимым образом ранил ее. Иза, вытянувшею, уставилась на Ренисенб.

— Да, — ответила Иза. — Камени. Под влиянием Хенет или нет —это уже другой вопрос. Ипи честолюбив и самонадеян, он не желает признавать надсобой власть старших братьев и явно считает себя, как он уже давно мне сказал,гораздо умнее остальных членов семьи, невозмутимо завершила Иза.

— Он тебе так сказал? — спросил Хори.

— Он весьма любезно признал, что только у нас с ним естьмозги, как он выразился.

— По-твоему, Ипи отравил Яхмоса и Себека? — с сомнением вголосе потребовала ответа Ренисенб.

— Я полагаю, что это не исключено, не более того. Сейчас мыведем разговор о подозрениях — доказательств у нас пока нет. Испокон векуалчность и ненависть вдохновляли людей на убийство своих близких, и людисовершали убийство, хотя им было известно, что боги этого не одобряют. И еслиотраву в вино всыпал Ипи, нам нелегко будет уличить его, ибо Ипи, охотнопризнаю, очень неглуп. Хори кивнул в знак согласия.

— Но здесь, под фиговым деревом, мы ведем разговор пока лишьо подозрениях. А потому нам предстоит обсудить поведение всех наших домочадцев.Как я уже сказала, слуг я исключаю, потому что даже на мгновенье не могуповерить, что кто-либо из них осмелится на такой поступок. Но я не исключаюХенет.

— Хенет? — воскликнула Ренисенб. — Но Хенет так искренне нампредана. Она то и дело твердит об этом.

— Лгать не труднее, нежели говорить правду. Я много лет знаюХенет. Впервые я увидела ее, когда она приехала в наш дом с твоей матерью. Онаприходилась ей дальней родственницей, бедной и несчастной. Муж так и не полюбилее — она была малопривлекательна — и вскоре покинул. Единственный ребенок умерв раннем возрасте. Явившись к нам, она заверяла о своей преданности твоейматери, но я видела ее глаза, когда она следила, как твоя мать ходит по дому ипо двору, и я говорю тебе, Ренисенб, в них не было любви. Они горели завистью.А что касается ее преданности всем нам, то я ей не верю.

— Скажи мне, Ренисенб, — вмешался Хори, — а ты самаиспытываешь привязанность к Хенет?

— Нет, — не сразу ответила Ренисенб. — Хотя часто корю себяза то, что не люблю ее.

— Не кажется ли тебе, что причиной этому неискренность,которую ты невольно чувствуешь? Подтвердила ли она хоть раз свою любовь к вамна деле? Не она ли постоянно вносит разногласия в семью, наушничая и нашептываяпересуды, которые только ранят душу и вызывают гнев?

— Да, да, все это верно. — Иза издала сухой смешок.

— У тебя, оказывается, неплохие глаза и уши, достойнейшийХори.

— Но отец ей доверяет и благоволит к ней, — не сдаваласьРенисенб.

— Мой сын всегда был дураком, — сказала Иза. — Мужчины любят,когда им льстят, вот Хенет и расточает лесть, подобно благовонному бальзаму,который щедро раздают, готовясь к пирам. Ему она, может, и в самом делеискренне предана, но к остальным, уверена, никакой любви не испытывает.

— Но не решится же она… Не решится же она убивать, —сопротивлялась Ренисенб. — Для чего ей сыпать отраву в вино? Какая ей от этогопольза?

— Никакой. Что же касается, для чего, — мы понятия не имеем,какие у Хенет мысли. Не знаем, что она думает, что чувствует. Но за ееподобострастием и раболепством, по-моему, кроется нечто весьма необычное. Аесли так, то мотивов ее действий нам с тобой и Хори не понять.

Хори кивнул.

— Иногда порча кроется глубоко внутри. Я уже однажды говорилРенисенб об этом.

— А я не поняла тебя, — отозвалась Ренисенб. — Но теперь мнекое-что стало понятно. Началось это все с появления Нофрет. Еще тогда, заметилая, мы все перестали быть такими, какими казались мне раньше. Я испугалась… Асейчас, — она беспомощно развела руками, — страх царит кругом…

— Страх вызван неведением, — сказал Хори. — Как только всепрояснится, Ренисенб, страх исчезнет.

— Есть еще и Кайт, — продолжала Иза.

— При чем тут Кайт? — возмутилась Ренисенб. — Кайт ни за чтоне стала бы убивать Яхмоса. Это невероятно.

— Невероятного не существует, — сказала Иза. — Это, покрайней мере, я постигла за свою долгую жизнь. Кайт — удивительно тупая женщина,а я всегда не доверяла тупицам. Они опасны. Они видят только то, что вблизи,что их окружает, и могут сосредоточить свое внимание на чем-то одном. Кайтживет в собственном мире, который состоял из нее самой, ее детей и Себека какотца ее детей. Ей вполне могло прийти в голову, что смерть Яхмоса сделает еедетей богаче. Себеком Имхотеп часто бывал недоволен — он был безрассудным,непослушным, дерзким. Имхотеп мог положиться только на Яхмоса. Но если быЯхмоса не стало, Имхотепу пришлось бы полагаться на Себека. Вот так примитивноона, по-моему, могла бы рассудить.