Читать книгу "Котт в сапогах. Поспорить с судьбой - Сергей Ковалев"

Не-э-эт, похоже, объяснение было куда банальнее. При всей своей гениальности — а возможно, как раз из-за нее — мэтр Бахус являлся человеком крайне слабовольным в плане выпивки. С тех пор как Коллет обнаружила убежище Бофрэ в Бублинге, она пыталась излечить его от пьянства. Как я и предсказывал, безрезультатно. В конце концов мэтр стал просто сбегать при помощи своего искусства в буквальном смысле на край света, в какой-нибудь отдаленный уголок земли. Правда, потом он почему-то всегда возвращался в Бублинг, но это «потом» могло произойти и через неделю, и через месяц. Если маг снова ушел в запой и сбежал из столицы — один Бог ведает, когда он вернется.

— Допустим, Бахус сорвался в день нашего отъезда, — задумчиво глядя в небо, произнес Николас. Видимо, наши мысли совпадали. — Я, кстати, вспомнил сейчас, что перед самым нашим отплытием… тьфу!., перед самым нашим улетом Коллет зачем-то искала мэтра и не смогла найти.

— Вполне логично. Было холодно, в свите королевы слуги разносили кружки с горячим глинтвейном — для Бахуса, конечно, все равно что компот, но с него он мог только начать.

— Раньше он исчезал самое долгое на две-три недели, — мрачно подытожил ярл. — Но кто знает, на сколько его прогулка затянется в этот раз? И вернется ли он вообще?

— Вернуться-то он точно вернется. В этом я уверен… — Я запнулся, обдумывая неожиданно пришедшую в голову мысль. Если исходить из того, что в будущем Бахус и Коллет будут искать меня вместе, то мэтр совершенно точно вернулся в Бублинг. Но это означает и кое-что еще: я никак не мог погибнуть сейчас, ведь Андрэ вернулся в Бублинг и рассказал, что я упал в пропасть. А кому суждено упасть в пропасть, тот не утонет! Я даже рассмеялся от облегчения: иногда знать обстоятельства своей будущей смерти полезно. Конечно, вся эта экспедиция имеет целью как раз поспорить с судьбой, но пока — если учесть, что Андрэ все-таки путешествует со мной, изменить что-то глобальное мне не удалось.

— Вот что, друзья… не спрашивайте почему, но я уверен, что мы выкрутимся. Я знаю это совершенно точно. Потому предлагаю не впадать в уныние и действительно последовать совету его величества — отправиться на камбуз и позавтракать, раз уж мы все равно проснулись.

Я не раз замечал, что оказавшимся в безнадежной ситуации людям нужно не так много, чтобы поверить в чудо (справедливости ради замечу, что и в отчаяние приходят в такой ситуации так же легко). Иногда достаточно просто кому-то уверенно заявить, что он знает путь к спасению, как остальные проникаются его уверенностью, идут за ним и — действительно спасаются!

Так и команда «Грозного пингвина» поверила в меня и пошла за мной на камбуз. Вернее, за Андрэ, поскольку король пропустил всю патетику момента и первым бросился к люку. Иезус Мария, и правда — ну что у нас за король такой?!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,

повествующая о том, чем закончился дрейф «Грозного пингвина» и с какими опасными испытаниями пришлось столкнуться благородному Конраду фон Коту на ледяном острове

Запись в дневнике Конрада фон Котта от 27 марта

16… года от P. X.

Мудрецы любят твердить что-то вроде: «Все, что ни делается, делается к лучшему». В целом я даже согласен с этим утверждением. Пока не случается какая-нибудь гадость, про которую ну никак не удается заставить себя думать, что она случилась «к лучшему».

Примечание на полях. Хотя иногда ситуация поворачивается так резко, что перестаешь вообще понимать, к лучшему происходящее или к худшему.

— Ты все еще продолжаешь утверждать, что мы обязательно спасемся? — с инквизиторскими интонациями в голосе вопросил Гай Транквилл, обозревая бесконечное белое пространство перед нами.

— Конечно! — отрезал я самым безапелляционным тоном, на который был способен. — И хватит меня допрашивать! В конце концов, я сюда забрался именно потому, что мне уже надоело по сто раз одно и то же повторять.

Если по правде, то уверенность давалась мне с большим трудом. То есть я хочу сказать — трудно быть уверенным в спасении, когда твой корабль неизвестно куда несет айсберг. Но еще труднее, когда корабль намертво вмерз в ледяное поле, которому ни конца ни края не видно. Так что спутников моих я прекрасно понимал. С одной стороны, вроде бы суждено мне погибнуть совсем в другом месте и при других обстоятельствах. А с другой стороны, вдруг мне все-таки удалось изменить свою судьбу? Это будет весьма ироничным исходом моего предприятия: вместо того чтобы через пару месяцев сорваться в пропасть, взять и замерзнуть насмерть прямо сейчас. Вполне в духе Провидения!

Когда айсберг с «Грозным пингвином» только прибило к краю ледяного поля, наша команда ликовала — ну как же! Раз есть лед, значит, где-то рядом земля, а значит, люди. Ну или хотя бы возможность снять корабль с ледяных клыков и заделать пробоины. Однако после долгих вычислений Николас сообщил неутешительную весть: нас все-таки занесло хоть и не на сам Северный полюс, но на остров, расположенный гораздо севернее берегов Скандинавии. Живет ли в этих местах хоть кто-нибудь, никто из нас не знал, искать аборигенов мы не рискнули, поскольку отходить далеко от корабля было смерти подобно: вокруг простиралась сплошь покрытая снегом равнина. По здравом размышлении поиски эти представлялись откровенной глупостью: жить здесь кому-то было явно невозможно и незачем. Надежды починить корабль и плыть дальше также быстро развеялись: за время плавания днище и борта корабля так основательно покрылись льдом, что теперь он составлял с айсбергом единое целое. Припасы и уголь пока еще оставались, а вот надежда таяла. Говорить с прежней уверенностью, что спасение неминуемо, получалось все хуже, и я в конце концов сбежал от всех в «воронье гнездо». Из-за наклона мачты и тонкого слоя льда это место стало для людей недоступно, даже я добрался сюда только благодаря когтям.

Впрочем, побыть в одиночестве мне не удалось: следом за мной в «воронье гнездо» приковылял Транквилл. Пока петух ругался и отогревал обмороженные лапы, каким-то образом засунув их под крылья, объявился и Хосе Альфонсо Фигейро да Бухоралес. Надо заметить — призрак единственный из команды пребывал в приподнятом настроении.

— О, милые друзья! Ликуйте — вот и я!

— Ликуем…

— Но в тоне слов твоих не слышу ликованья, — прозорливо заметил Хосе Альфонсо. — Забот тяжелый груз мрачит твое чело.

— Иезус Мария! — возмущенно прошипел я. — Конечно, мрачит! Если ты не заметил, то у нас очень серьезная проблема. Мог бы подсказать — надо ли нам куда-то двигаться или лучше сидеть на месте, ожидая помощи? И когда ее ожидать? Или куда двигаться?

— Доверчив слишком ты, мой друг! Не зная истинных моих намерений, совета просишь ты в таком вопросе! А если цель моя — увидеть вашу гибель?

— Да на кой ляд тебе наша гибель? — отмахнулся я. Внимание мое привлекло какое-то подозрительное движение у самого горизонта. Точнее, намек на движение. В этой снежной пустыне, покрытой белесыми облаками, горизонт на самом деле растворялся, и определить его местоположение можно было только условно. Вот в этой условной точке и происходило нечто, пока едва видимое даже с моим кошачьим зрением.