Читать книгу "Московский бродвей - Фридрих Незнанский"

Что именно, ей досказать не удалось, потому что в этот самый момент ворота раскрылись ровно настолько, чтобы в них мог проскочить наш джип, я переключил скорость и вдавил педаль акселератора в пол до отказа. Мотор взревел как бешеный, и мы выехали на освещенную дорогу. Я резко свернул вправо. Джип чуть накренился, но удержал равновесие.

Конечно, мы потеряли немало времени, но оставалась надежда, что, выехав на освещенное шоссе, он не сможет гнать. Машин там должно быть очень много. Кроме того, с заляпанным грязью номером, да еще на «Москвиче», мотор которого не в пример слабее джиповского… В общем, шансы у нас в общем-то были. И я собирался использовать их полностью.

Мимо промелькнули коттеджи, потом мы миновали маленький мостик и, еще не свернув на шоссе, заметили «Москвич». Он как раз выбирался на большую дорогу, но не в сторону города, а в противоположную.

– Плохо! – крикнул я Лене. – В какой-нибудь деревне ему гораздо легче затеряться.

Я на миг отвлекся от дороги, и джип левым крылом задел тяжелый мусорный бак на обочине. Нас сильно тряхнуло, джип накренился, секунды полторы мы двигались на двух правых колесах, а машина, будто раздумывала, в какую сторону ей падать. Я постарался, как мог, жестко зафиксировать руль, проще говоря, вцепился в него обеими руками и изо всех сил напряг мышцы. Именно так действовать учили меня в те далекие годы, когда я несколько месяцев посещал клуб экстремального вождения. Что ж, уроки профессионалов не пропали даром: я таки удержал машину в равновесии. Теперь руль чуть-чуть влево, очень осторожно… Джип встал на колеса. И даже один раз мягко подпрыгнул, чем продемонстрировал исключительные качества своих крайслеровских рессор.

Лена подпрыгнула в кресле так, что ударилась теменем о потолок. Она скривилась от боли, на глазах появились слезы, и я еле удержался от того, чтобы снять руку с руля и погладить ее по щеке. Нет, Гордеев, сейчас не до сантиментов. Твоя рука нужнее на рулевом колесе!

– Сильно ударилась? – все-таки спросил я.

– Чепуха, – сквозь зубы проговорила Лена, – мелочь.

– Возьми телефон. Звони, чтобы перекрыли движение. Или пусть задержат его где-нибудь по дороге. Представься, они должны исполнить, – прокричал я, выруливая на шоссе. Желтое пятно «Москвича» маячило между машинами. Движение было довольно интенсивным, поэтому мне снова пришлось лавировать.

– Да, сейчас, – ответила Лена и стала искать телефон. – Где же он?

После того как я звонил в милицию, я бросил телефон в пластмассовый лоток между сиденьями. Теперь его там не было.

– Упал, наверное!

Лена нагнулась и стала шарить по полу. В конце концов, когда она обыскала все у меня под ногами, она обнаружила телефон.

– Вот он, – сказала Лена, поднимая с пола нечто весьма отдаленно напоминавшее благородное изделие фирмы «Моторола», которым он еще недавно являлся. – Видно, под педаль попал, – горестно произнесла Лена, оглядывая разломанный пополам телефон, а я вспомнил, что совсем недавно педаль газа вроде нажалась с трудом, а потом что-то под ней треснуло…

Лена попыталась понажимать кнопки, но было и так ясно – мой телефон погиб.

– А твой где? – спросил я.

Лена виновато посмотрела на меня исподлобья:

– Я его дома забыла…

– Балда ты! Ну ладно, ничего не остается, как догонять. На первом посту выпрыгнешь и предупредишь гаишников.

Лена кивнула. Машин здесь было порядочно, и я изо всех сил старался не упустить «Москвич». Я гнал на максимальной скорости, которую позволяло движение. Машины шарахались от нашего джипа во все стороны. Я то и дело выезжал на встречную полосу, чтобы обогнать несколько автомобилей.

Впрочем, «Москвич» тоже времени зря не терял. Он ловко лавировал между машин, стараясь, впрочем, двигаться так, чтобы его не было заметно сзади, то есть нам.

В результате моих манипуляций мы сократили расстояние вдвое.

– Эх, жаль, стрелять нельзя, – посетовала Лена. – Сейчас бы по шинам – и он наш.

Впереди показался перекресток. Перед ним уже скапливались машины, горел красный свет. «Москвичу» ничего не оставалась, как остановиться. Я объехал несколько машин, и мы оказались почти прямо за ним – нас разделял только старенький «жигуль-копейка».

В кабине «Москвича» можно было разглядеть только один силуэт. Это хорошо… Значит, он без подручного…

– Может, выскочим? – предложила Лена, доставая из бардачка свой тяжелый тэтэшник. Интересно, подумал я, почему она выбрала его? Ведь обычный табельный «макаров» и легче и компактнее…

Тут загорелся зеленый и машины поехали. Как назло, «жигуль» двигался медленно. Я нажал на сигнал, но водитель «жигуля», какой-то пенсионер в поношенном пиджаке и сетчатой шляпе, не обратил ровно никакого внимания.

Сзади напирал мощный КамАЗ. Свернуть было совершенно невозможно: мы двигались в средней полосе и оказались почти зажатыми между машин.

– Черт побери! – Лена стукнула по черной виниловой обивке приборной панели так сильно, что я было подумал, что пластмасса треснет.

«Москвич» удалялся и через несколько секунд стал едва виден впереди. Пришлось начинать все сначала, объезжать машины, благо их стало заметно меньше.

Через несколько минут мы снова приблизились к «Москвичу» метров на пятьдесят. Впереди замаячил бетонно-стеклянный пост ГИБДД с большими светящимися, но безнадежно устаревшими буквами ГАИ.

– Сейчас я приторможу у поста, а ты выпрыгивай.

Лена кивнула и чуть приоткрыла дверцу. За двадцать метров до поста я нажал педаль, и тормоза завизжали как пятнадцать Соловьев-разбойников.

– Давай! – крикнул я Лене. Но перед тем как выпрыгнуть из машины, она быстро нагнулась ко мне и поцеловала в губы – поцелуй длился долю секунды, но я, пожалуй, не припомню, чтобы когда-нибудь в моей жизни кто-нибудь целовал меня так горячо и нежно… Уже снова набирая скорость и несясь за неизвестным бандитом, я чувствовал этот поцелуй.

В зеркало заднего вида я заметил, как Лена бежит к посту, на ходу роясь в сумочке, видимо в поисках удостоверения Генпрокуратуры…

Но напрасно я думал, что бандит смотрит только на дорогу. Очевидно, он тоже видел, как из джипа выпрыгнул пассажир и побежал к посту. Зачем? Догадаться было несложно.

Метров через сто справа показался проселок. «Москвич» резко свернул. Я все понял – на проселочных дорогах постов очень мало и на них можно совсем не нарваться. Жаль, значит, все зря. Ну разве что Лена организует широкомасштабную облаву, что вряд ли.

Нет, пожалуй, не зря Лена выпрыгнула из машины. Я остался один, но это означало, что с ней ничего не случится. Я с удивлением понял, что это для меня очень важно… Эге, Гордеев, а не влюбился ли ты, часом? Где твое каменное сердце? Или оно ледяное?

Времени не было разбираться со своими чувствами. Давай, Гордеев, жми!