Читать книгу "Грязная история - Фридрих Незнанский"

— Я вас слушаю, — усадив гостя напротив себя, Желтков скрестил руки на груди. Турецкий коротко сообщил, что привело его в лабораторию.

— По результатам расчетно-графического метода экспертизы получается, что человек мог погибнуть как от выстрела, произведенного Гущиной, так и Белоброва. Директрисы полета их пуль совпадают. Но понимаете, Иван Григорьевич, Гущина утверждает, что она не промахнулась. И у меня есть основания ей верить. Меня смутило, что при расследовании рассматривалась только одна версия — виновна Гущина. Но почему? Ведь схема этого не утверждает. Я имею в виду, на сто процентов.

— Помню это дело. Как же! Жалко было эту Гущину, хотя я ее и не видел. Но против факта не попрешь. Дело-то в пуле. Мы ведь проводили идентификацию оружия и пули по следам выстрела.

— У меня есть сведения, что все пули, выпущенные Гущиной, попали в мишень.

— Давайте вместе посмотрим, все-таки много времени прошло. Детали, конечно, забылись… — предложил Желтков и склонился над копией своего заключения.

— Ну да, выстрел был произведен из малокалиберной винтовки, патрон калибра 5,6 миллиметра. Из тела убитого Сумцова извлекли свинцово-безоболочную пулю. Обычная пуля спортивного патрона. Все пули, извлеченные из мишени, пронумерованы… И эта пуля, которую извлекли из тела, тоже получила свой номер. Так… дальше… форма пули, конструктивные особенности, размер — длина, диаметр, маркировочное обозначение… Все пули упаковывались раздельно. — Желтков вслух бегло перечитывал заключение. — Гильзы тоже пронумерованы, их показатели занесены в протокол и схему. А вот прилагаются фотографии гильз.

— Протокол осмотра гильз я тоже читал, — вмешался Турецкий. — Можно пропустить. Это не суть важно в данный момент. Меня интересует идентификация оружия по стреляной пуле и гильзе.

— Пожалуйста, вот заключение экспертизы после отстрела пули в пулеулавливателе. Следы от канала ствола данного оружия совпадают со следами на исследуемой пуле. Полное совпадение данных о калибре, количестве нарезов, угле наклона, направлении и ширине нарезов. Что еще можно добавить? Совпадение указанных характеристик позволяет сделать вывод о том, что сравниваемая пуля могла быть выпущена только из малокалиберной винтовки Гущиной. Мне очень жаль, но это факт.

— Иван Григорьевич, а ведь могло так случиться, что один человек извлекал пули из мишени, а другой из тела погибшего…

— Теоретически могло. И третий человек мог их доставить к нам. То есть вы хотите сказать, что цепочка доставки пуль могла быть прервана? — разгадал ход мысли Турецкого Желтков — Но об этом я ничего вам не могу сказать. Я же не присутствовал в тот день на стрельбище. Мне привезли пули, я с ними работал только в лаборатории.

— Тогда больше не смею вас задерживать. Но если вы вдруг вспомните какую-то странность, что-то необычное во время проведения экспертизы, дайте мне, пожалуйста, знать.

Турецкий вернулся в кабинет Грабовенко, тот уже сидел за своим столом, сосредоточенный и мрачный, и листал какую-то папку. Он едва поднял голову и кивнул Турецкому.

— Василий Петрович, я не вижу в деле сведений о метеорологических условиях одиннадцатого мая, — оторвал от работы следователя Турецкий.

— Вполне возможно. Раз нет, значит, специалист посчитал, что погодные условия не могли повлиять на результаты выстрелов. Если бы был боковой ветер, он оказал бы значительное влияние на полет пули, отклоняя ее в сторону. Ветра не было. Вы посмотрите, там должна быть справка от руководителя стрельбы. Он давал разрешение на открытие огня. Обычно погодные условия учитываются. В летних условиях дальность полета увеличивается незначительно, так что никакой поправки в прицел или в положение точки прицеливания не следует.

Все это Василий Петрович сообщил монотонным голосом, словно читал курсантам давно опостылевшую лекцию. Турецкий выслушал его с вниманием. Даже непривычно, что Грабовенко сказал столько фраз кряду. А то складывалось такое впечатление, что следователь решил отмежеваться от завершенного дела раз и навсегда. Давая понять, что, раз оно закрыто, ничего нового на пустом месте не появится. Конечно, Турецкий и сам знал о влиянии температуры воздуха на изменение дальности полета пули. Он тоже мог рассказать Грабовенко, как следует прицеливаться при температуре, допустим, ниже двадцати пяти градусов. Но не стал. Черт с ним, с Грабовенко, его позиция ясна. Тем более Турецкий постарается нарыть факты в пользу Гущиной. И тогда он посмотрит на эту сытую красную рожу, когда удастся доказать, что Гущина невиновна.

К заключению медэксперта прилагались две фотографии погибшего с подробным описанием ранения, вследствие чего наступила мгновенная смерть. Первый снимок сопровождался подписью «Входное пулевое отверстие в лобно-теменной области», второй — «Выходное отверстие в затылочной области». Похоже, человек повернул голову направо и слегка наклонил ее, и в этот момент пуля поразила его. Следовали данные о размерах входного и выходного отверстия, их форма, цифры… цифры… Основное направление раневого канала, расстояние выстрела. Обычное типовое описание и судебно-медицинская оценка огнестрельного повреждения черепа, вследствие чего наступила смерть Сумцова В. В., который одиннадцатого июня 1997 года имел несчастье стоять в оцеплении, выполняя свой служебный долг.

На столе у Грабовенко зазвонил телефон. Тот поднял трубку, выслушал и недовольным голосом ответил:

— Да, еще здесь. Передам…

Турецкий почему-то сразу понял, что звонили ему.

— Это вас. Желтков просил спуститься к нему в лабораторию.

Взгляд Грабовенко стал острым и цепким. Видимо, его очень занимало, почему Желтков пригласил к себе Турецкого.

На этот раз Желтков пребывал в некотором смущении.

— Александр Борисович, я вспомнил одно обстоятельство. Понимаете, прошло столько лет, так что моя забывчивость извинительна. Вот вы мне сказали, что один человек мог извлечь пули из мишени, другой из тела, я еще добавил, что привезти их мог третий человек.

— И вы сказали о цепочке, которая могла быть прервана.

— Вы ведь тоже так подумали. Не зря же затронули этот вопрос?

— Что вы вспомнили, Иван Григорьевич, не томите!

— Был такой момент, что пуля, извлеченная из тела… не помню, как его зовут… — смутился опять Желтков.

— Сумцов.

— Да, хотя фамилия в этом случае не имеет значения. В общем, пуля пропала.

— Как пропала? — изумился Турецкий.

— После того как привезли пули, извлеченные из мишени Гущиной, и пулю из тела Сумцова, каким-то абсолютно непонятным образом наутро она исчезла. То есть днем доставили, как полагается, каждую в отдельной упаковке, пронумерованную. В тот день я занимался другой экспертизой. На очереди еще несколько нужно было сделать. Утром принялся за эту, а пули и нет…

— Вы говорили кому-нибудь?

— Да, конечно, Грабовенко сказал. Он же вел это дело.