Читать книгу "Пасьянс на красной масти - Кирилл Шелестов"

Наконец дверь открылась. Слезоточивая девушка торопливо вскочила. Я остался сидеть и закинул ногу на ногу. Мне не хотелось показывать Ирине своего нетерпения. Но вместо Хасановой в приемной появился Рукавишников. Он увидел меня и удивленно вскинул брови.

— А что, хозяйки еще нет? — недовольно осведомился он. — Мы с ней договаривались на половину седьмого.

— А мы — на шесть, — выразительно ответил я, показывая глазами на настенные часы.

Рукавишников покривился. Как все политики, к тому же выпивающие, он обладал болезненным самолюбием.

— Да-а, — укоризненно протянул он. — Федя себе такого не позволял. Не осмеливался!

Он не стал садиться, очевидно, чтобы не смешиваться с толпой посетителей, состоявшей из нас с девушкой. Вместо этого он остался стоять, скрестив на груди руки и хмурясь.

Следующие минут пять прошли в молчании. Рукавишников поглядывал то на меня, то на часы, то на пожилую секретаршу. Он начинал закипать.

— Занесло девочку! — пробормотал он, словно разговаривая вслух. — Всегда была неуправляемая, а сейчас совсем чувство меры потеряла.

Пожилая секретарша предупреждающе кашлянула, показывая, что приемная не место для подобных разговоров. Но Рукавишникова это только раззадорило.

— Нечего на меня кашлять! — сердито повысил он голос. — Я депутат губернской думы. Кандидат в мэры города. И я не потерплю подобного обращения. Так ей и передайте! — Он двинулся к выходу и чуть было не столкнулся с Ириной, которая, запыхавшись, влетела ему навстречу.

— Прошу извинить за опоздание, — довольно сухо произнесла она, ни к кому в отдельности не обращаясь. — У меня было неотложное дело.

С момента нашей последней встречи она успела кардинально поменять имидж. Сейчас на нас строго взирала очень красивая, но чрезвычайно занятая женщина, чье бесценное время мы собирались бессовестно похитить и потратить с присущей нам бездарностью.

Кстати, относительно характера ее неотложного дела я догадался сразу. Последние пару часов она, несомненно, провела в салоне красоты, что выдавали и тщательно уложенные волосы, и приглушенный макияж, недавно наложенный и менявший выражение ее лица.

Это означало, что она тоже не хотела демонстрировать мне свое нетерпение и в свою очередь сопротивлялась моему воображаемому гнету. Следовательно, все, что нам предстояло, было еще серьезнее, чем я думал.

Впрочем, себя она все-таки выдала. Новый образ деловой дамы, целиком погруженной в работу, плохо подходил к ее костюму. Или, вернее сказать, костюм его безнадежно губил. Он был нежно-розовым, с очень короткой юбкой. К тому же сидел на ней чуть мешковато, видимо, она купила его недавно. Может быть, сегодня. Юбка была затянута на тонкой талии узким ремешком и складками топорщилась по бокам. Сумочка тоже была розовой, в тон. А вот туфли она сменить не успела, они были черными, как в прошлый раз в клубе. Впрочем, при ее ногах это было неважно. Она могла бы явиться и босиком.

Она перехватила мой взгляд и на секунду смутилась. И как тогда в клубе, я обжегся ее смущением.

— Пройдемте, — пригласила она подчеркнуто официальным тоном.

Мы с Рукавишниковым переглянулись, не зная, кому адресовано приглашение.

— Да проходите же! — поторопила она и вошла первой. — Вместе и поговорим.

Не скрывая своего удивления, мы потянулись следом за ней в кабинет. Шествие замыкала нервная девушка.

— А ты подожди! — приказала ей Хасанова довольно резко. Та тут же испуганно опустилась на диван, сложив руки на коленях.

Хасанова уселась за рабочий стол, а мы с Рукавишниковым примостились напротив, на стульях. Я был горд равенством просителя. А он — нет.

Я заметил, что несуразные занавески из кабинета исчезли. Их заменили светлые жалюзи. Зато кальян остался на прежнем месте.

— Я слушаю вас, Иван Яковлевич, — с обдуманной любезностью обратилась она к Рукавишникову, положив руки на стол и сплетая окольцованные пальцы со свежим маникюром.

Он покосился на меня, видимо считая мое присутствие вовсе не обязательным. Я и сам так полагал, но начальнику, то есть ей, было виднее.

— А чаю хотя бы можно принести? — спросил он оскорбленно.

— Конечно, — с готовностью откликнулась она, делая вид, что не замечает его раздражения.

Она явно не желала оставаться с ним с глазу на глаз, и я догадывался, почему. Отказывать всегда проще при свидетеле. Рукавишников, конечно, тоже все понимал и выигрывал время, чтобы придумать, как выйти из сложной для него ситуации.

Секретарша принесла чай. Рукавишников отхлебнул, откашлялся и заговорил отрывисто и как бы свысока.

— Я не тревожил тебя после Фединой гибели. Откладывал. Хотя положение у меня не такое, чтобы терпеть. Сама понимаешь. — Он замолчал, но она не спешила ему помочь и продолжала выжидательно смотреть на него. Ему ничего не оставалось, как продолжить. — У нас с Федором были определенные договоренности. — Он все больше заводился. — Относительно выборов. Договоренности… э-э… финансового характера… — Он запнулся и опять с ненавистью посмотрел на меня.

Я взял со стола журнал мод, попавший сюда, видимо, после смены хозяина, и углубился в чтение. Хасанова по-прежнему молчала.

— Короче, нам нужно прийти к какому-то выводу! — неожиданно закончил Рукавишников, совсем рассвирепев.

— К какому выводу? — с вежливым любопытством улыбнулась она. Ее красивое лицо выражало доброжелательность и полное непонимание.

— Только давай, пожалуйста, без посторонних. С глазу на глаз! — твердо заявил Рукавишников.

Я сделал движение, собираясь подняться, но Хасанова протестующе подняла тонкую руку.

— Я, кажется, догадываюсь, о чем идет речь, Иван Яковлевич, — ответила она вкрадчиво. — Но я боюсь, я пока не готова к серьезному разговору. Я только начала вникать в дела Федора. И, к сожалению, они совсем не так хороши, как все думают. В любом случае, мне нужно время.

— Да я не могу ждать! — вспылил Рукавишников. — Ты осознаешь, что речь идет о выборах! О вы-бо-рах! — злобно повторил он по слогам. — Для меня промедление смерти подобно! Тут каждый день — решающий!

Она достала сигарету, прикурила от изящной золотой зажигалки и бросила зажигалку на стол. Та ударилась о пепельницу и звякнула.

— Иван Яковлевич. — Голос Ирины окреп. — У меня сейчас нет денег.

— Но Федор же мне обещал! — воскликнул он запальчиво.

— Я не Федор! — возразила она ласково, но жестко. — И не могу отвечать по его обязательствам. Поймите, я не отказываю, — добавила она, видя, что он вот-вот сорвется. — Просто, повторяю, мне нужно время, чтобы во всем разобраться.

Рукавишников встал. Лицо его сделалось багровым. Ноздри раздувались. Он отчаянным усилием удерживал себя в руках.

— Когда мне прийти?! — осведомился он напряженным голосом.