Читать книгу "Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…» - Наталья Павлищева"

— Ферет, ты помнишь солнечный склон за ручьем по ту сторону горы?

— Помню, хозяйка. Только туда никто не ходит, дичь гнать далеко, ничьего жилья там нет.

— Откуда там оливы прямо в лесу?

Ферет чуть усмехнулся:

— Это было давным-давно, еще до моего рождения и до рождения моего отца. Умный человек решил постепенно превратить лес в оливковую рощу. Сразу вырубить лес и посадить оливы у него сил не хватило, да и нужно долго ждать, пока деревья начнут плодоносить. Он и решил, что посадит оливы между другими деревьями, а вырубать будет постепенно, чтобы к тому времени, когда появятся первые плоды, лес свести.

— И почему не сделал этого?

— Погиб вместе с сыном, а его дочь далеко от Итаки замужем на Лесбосе. Никому оказались те оливы не нужны. Почему хозяйка спрашивает?

— Потому что оливы плодоносят, хотя и плохо, им не хватает солнца, лес-то так и не вырубили. Чьи это сейчас земли?

— Одиссея, — пожал плечами Ферет.

— Ты уверен?

— Конечно, весь склон, и северный, и южный, его. Твои.

— До следующей весны там нужно вырубить лес.

Ферет сокрушенно помотал головой:

— Это слишком трудно, госпожа. Деревья большие и крепкие, я бывал там два года назад.

— Все, которые возможно, нужно срубить, у остальных подрубить корни, чтобы засохли. Такое возможно? У отца в имении так корчевали лес под пашню. Потом приходилось долго вытягивать сами корни, но это уже можно делать не спеша.

— Царица хочет возродить оливы?

— Конечно, это много быстрее, чем сажать новые и ждать, когда они начнут плодоносить. Только никто не должен знать, что мы делаем. Постепенно расчистить лес вокруг, освободить хотя бы часть олив от зарослей.

— Но такое трудно сделать совсем тайно, оливковую рощу не спрячешь надолго.

— Пусть думают, что роща возникла из только что посаженных олив за один год по воле богини Афины.

Эвриклея даже руками себя по бокам прихлопнула — до чего же хитра хозяйка! Эта и Одиссея за пояс заткнет.

Рабу непозволительно задавать вопросы, но Ферет все же удивился:

— Почему госпожа не хочет, чтобы знали о ее догадке?

— Да потому что не рискнут связываться с той, которой помогает богиня Афина! — не выдержав, фыркнула нянька.

Пенелопа рассмеялась:

— Если ты будешь так кричать, то секрет раскроется раньше, чем Ферет или кто-то другой возьмется за топор. Нужно подумать, кого отправить рубить деревья. Нужны три человека, сильных и неболтливых.

Через неделю Евпейт смеялся, обсуждая со своими гостями нелепейшую выходку царицы:

— При нехватке сильных рук дома отправить мужчин корчевать лес далеко на южный склон ради посадки олив могла только женщина! Хотя нашу молодую царицу и называют разумной сверх всякой меры, ведет она себя как неразумное капризное дитя.

Ему вторили:

— Сажать сейчас оливы, которые начнут плодоносить через два десятка лет!..

— И вырубленный лес оттуда вывезти невозможно…

Вдруг хозяин дома высказал мысль, которая озадачила гостей:

— Может, царица боится оставаться рядом с гаванью, чтобы снова не стать добычей пиратов? Решила поселиться подальше в лесу?

И снова хохот: что за царица, если она так пуглива?

Евпейт притворно вздохнул:

— Как ни крути, а женщине, даже разумной и даже царице, нужен мужчина.

— Но у нее есть мужчина. Одиссей вернется, так сказал оракул…

— Оракул сказал, что Одиссей вернется через два десятка лет.

— Не может быть!

— А остальные?

Конечно, присутствующих интересовало не столько возвращение Одиссея, сколько их собственных сыновей и родственников, уплывших вместе с царем.

Евпейт пожал плечами:

— Об остальных не знаю. Оракул сказал только об Одиссее.

— Не может быть! Оракулы тоже ошибаются.

Евпейт понял, что несколько поспешил с разговором, еще не время вести такие речи.

— Ничего, поживем — увидим. А пока посмотрим, что получится у царицы. Пусть сажает свои оливы, через несколько лет можно будет сходить на дальний склон, посмотреть, как поднимаются из земли ее ростки. Может, царица решила жить вечно?

Они еще долго обсуждали неразумность поведения Пенелопы, вернее, выискивали таковую в ее поступках. Но чем больше говорили, тем более убеждались, что все разумно. Разве что личное участие царицы во всех делах. Да дело ли правительнице самой обрезать лозу, сажать огород, жать ячмень или орудовать широкой лопатой на веялке?!

— Разве что нищей царице? — попробовал посмеяться Евпейт.

Его поддержали, но как-то вяло… Нищей Пенелопа явно не была, во время праздника на ней такие украшения, на которые можно купить всю Итаку.

Мужчины Итаки явно не понимали эту женщину. Вердикт был единогласным и столь же непонятным: потому что спартанка! Да, женщина-спартанка не вписывалась в привычное представление о женщине у мужчин Итаки. Нет, она целомудренна, обвинить не в чем, держится скромно, хотя и властно, но слишком уж независима, слишком самостоятельна!

— А все Лаэрт! Какой он царь, если уступил правление женщине?

— Разве может царь спокойно смотреть, как женщина распоряжается не только домом, но и всем вокруг?

— Да, сама ходит на охоту с луком за плечами!

— И ведь добычу приносит!

Мысль о том, что Пенелопа с легкостью приносит из леса добычу, в то время как сидевшие за столом мужчины похвастать этим никак не могли, не нравилась им совсем. Объяснение нашлось быстро:

— Ей кто-то убивает, а потом отдает, чтобы не стыдно было с пустыми руками возвращаться.

— А потом объясняют все вырубкой леса ради посадки олив!

Хохот в мегароне дома Евпейта был слышен по всей его усадьбе.

Женщина во главе мужчин — разве такое можно стерпеть?! А если ничего поделать невозможно (мысленно Евпейт добавлял: пока невозможно), значит, остается только посмеяться. Подняв на смех царицу, пьяные гости почувствовали себя легче. Чтобы стать чище кого-либо, необязательно отмываться набело, достаточно облить грязью чистого. Если не удается просто плеснуть, можно сделать это за глаза. Замечено, что, собравшись вместе, люди куда более охотно обсуждают и осуждают отсутствующих, особенно если ничего не могут сказать в лицо.

Пенелопа совершает глупости? Что возьмешь с женщины, даже если она царица?

— Это что? — Меланфо почти презрительно кивнула на разложенные на солнце листья кипера. Цветок кипера так себе, розовато-сиреневый, но вянет быстро, а уж на солнце тем более. К чему царице собирать и сушить эти цветы?