Читать книгу "Антропоцид - Игорь Строков"

во-первых, я говорю только за себя. А во-вторых, краски у них ещё будут, и сколько! Венера на картинках очень красивая. Вживую, наверняка, ещё лучше будет. А ты видел фотографии венерианских дендрариев? Сказка!

На этих словах мне в глаза бьёт целый спектр сочных цветов. Мы выходим к метро, в самую гущу зелёных деревьев, разноцветных магазинов и ярких вывесок. Здесь людно и шумно, будто всё по-настоящему. За это я всегда Москву и любила. В больших городах никогда просто так не останешься в одиночестве.

Но, в то же время, если одиночество необходимо, всегда есть, куда спрятаться.

Глаз цепляется за парящий рекламный щит, на котором раз в несколько секунд меняются картинки. Всё это сплошь крупные корпорации: «Яндекс», «Apple», «Газпром», «Шином», «Microsoft», «Большой космос»…

Вымер малый бизнес. А вот корпорации никуда не делись. Ну то есть да, они лишились всего, что у них было, но государства поддерживают потенциально полезные организации. Они продолжают всюду рекламироваться, у них, ходят слухи, уже есть контракты на будущую приватизацию тех или иных объектов на Венере. Сейчас государства объединились и всё делают совместными усилиями, самостоятельно, без участия юридических лиц. Но это временно.

Вадим неуверенно кивает.

— Хотелось бы верить, — говорит он. — В краски. В светлое будущее.

Мы спускаемся в метро.

— А почему именно ты? — спрашиваю я. — В смысле, почему Амальгама говорит с тобой?

— Потому что я сам к ней пришёл. А вот почему я к ней пришёл… Сам себе этот вопрос задаю.

Вадим стоит на эскалаторе тремя ступеньками ниже, и даже сейчас он повернулся ко мне спиной. Какое бескультурье!

— Наверное, потому что чувствую в ней что-то… родственное, наверное, — продолжает Вадим, не оборачиваясь. — Я участвовал в проекте «Амальгама», болел за него. Я часть Амальгамы. А она… в каком-то смысле… часть меня.

Мне надоедает говорить со спиной, и я просто прохожу вперёд по эскалатору и заглядываю Вадиму прямо в глаза. А там боль и усталость.

Вот сейчас у меня почти не осталось сомнений: он из тех, кто постарался воссоздать в Хомяке своё лицо. И в жизни он наверняка примерно такой же. Черты лица неидеальны: нос чуть с горбинкой, подбородок слишком тонкий. Любители идеализировать себя так не делают.

А ещё я наконец поняла, что меня так зацепило, когда Вадим впервые посмотрел на меня. Я умею читать людей, и сейчас во взгляде Вадима я вижу его внутренний мир. Этот взгляд, его манеры… Он напоминает мне Дениса, мою первую любовь.

Денис был классным. И Вадим такой же, я это вижу.

По-моему, я понимаю, почему меня потряхивает. Это не из-за страха. Просто моё тело поняло, что он мне нравится раньше, чем я.

— Она двинулась по фазе от такого огромного количества сознаний, — продолжает Вадим. — Они не ужились вместе, и теперь она делает то, что делает.

— Эй! Я тоже участвовала в этом проекте. И ничего. Одним сознанием больше, одним меньше, да и фиг с ним!

Вадим явно удивлён.

— Ты? А ты что, увлекаешься искусственными интеллектами?

— Да нет, не особо. Просто это весело и интересно! Только представь себе! Я часть огромного искусственного мозга — ну круто же!

Я вдруг понимаю, насколько нелепо это звучит, и добавляю:

— Идея, правда, оказалась так себе.

Нда, что-то так себе поддержка получается.

— Да уж, не то слово, — вздыхает Вадим. — Мы все приложили руку к созданию этого чудовища.

Я же, блин, хотела доказать ему ровно обратное! Хорошо, что моя мечта — стать дизайнером, а не психологом.

Поезд терпеливо дожидается пассажиров. Мы садимся в абсолютно пустой вагон, только один мужик сидит в самом его конце. Мужик настолько красивый и настолько пафосно одетый, что у меня почти не остаётся сомнений: в жизни он бедняк и тот ещё урод.

Вадим держит дистанцию, отсел от меня аж на три места в сторону. Это уже раздражает, ну честное слово. Я что, прокажённая какая-то? Я пододвигаюсь к нему вплотную и спрашиваю:

— А куда едешь?

— К друзьям.

Я смотрюсь в отражение в окне напротив и поправляю волосы.

— Круто, значит у меня сейчас будет много новых друзей, — говорю я.

— Ты что, со мной собралась?

— Ну да, а ты против?

Вадим молча смотрит мне в глаза. Я прям слышу, как у него шестерёнки в голове крутятся.

— Нет, не против, — наконец говорит он. — Пошли, если хочешь.

— Вот и хорошо, — отвечаю я. — А ты с какого корабля?

— Афродита-1.

Да блин, ну он уже надоел со своими односложными ответами.

— Мажор, однако! А я с седьмой.

— Не повезло, — отвечает Вадим. — С другой стороны, у меня вот нет мольберта.

Вадим снова начинает улыбаться. Он становится чуть раскованней, свободно смотрит на меня. Всё-таки я пробила его защиту.

— Привет, милаха, — звучит пьяный голос с другой стороны.

Ко мне подсел тот самый парень с гипертрофированной внешностью. Он немного шатается, и вообще, мимика у него как у пьяного.

— Что тебе надо?

Вся моя былая игривость уходит, голос становится резким и почти что командным. Но при этом мне страшно.

Конечно, я могу в любой момент выйти. Но дело не в этом. Я хорошо помню таких персонажей. Кто-то просто свистит вслед, кто-то подходит и начинает отпускать сальные шуточки, даже трогать. И никогда это не заканчивается ничем хорошим.

Вот теперь меня колотит.

— А вот хотел познакомиться, — он обнимает меня, я отшатываюсь к Вадиму. — Бросай своего лоха, пошли потусим. Ты с какого корабля?

Он тянет к моим ногам другую руку, такую идеальную, аккуратно стриженную и с с гладкой кожей. Но я вижу уже не её. В голове чётко сложился его реальный образ: кривозубый, с залысиной мерзкий дядька, напившийся до беспамятства. И рука эта мне видится тощей и жилистой, волосатой и с грязью под ногтями.

Вадим отталкивает от меня алкаша. Он пошатывается, но не падает. Зато хоть обнимать меня перестаёт.

— Так, не борзей, — говорит он. — Иди отключись, в себя приди. Это ж надо так в виртуальности накидаться.

За меня заступаются! Уи, класс!

— А я и не в виртуальности накидался, — говорит алкаш заплетающимся языком и встаёт. — Я в реальности из своих запасов подбухнул. Ты чё-то попутал, чёрт, да? Давай, раз на раз.