Читать книгу "Право на меч - А. Л. Легат"

А может, из-за избытка гордости. Что ж, если от нее и оставалось что-то к четвертому году, Восния растоптала и эти останки.

По крайней мере, нужно отречься от любого достоинства, чтобы стоять вот так, в очереди на раздаче дармовой еды.

В огромном котле бултыхалось… нечто. Шелуха то ли от овса, то ли от еще какого-то злака густо покрывала верх похлебки. Над варевом кружились мухи. Нескольким из них довелось угоститься – теперь их тела, будто горошины перца, украшали блюдо.

Кособокий солдат с ячменем на глазу даже не потрудился вытащить утопленниц. Большой черпак в его руках предназначался исключительно для раздачи. Никакой лишней работы.

– Что это? – спросил я просевшим голосом. – Это с хлебом едят?..

– Хер его знает, – солдат пожал плечами и почесал веко. – Че привозят, то и варю. Бери…

Хлеба вприкуску тоже не давали. Я отшагнул от котла пустым. Раздатчик не гневался.

– …иль не бери.

На меня ему было так же плевать, как и на очередную утонувшую муху. Не успел я перекинуться парочкой слов, как позади заволновалась очередь:

– Тебе миску найти побольше, парень?

– Еще один припадошный…

– Спасибо, – зачем-то поблагодарил я. Вот тут раздатчик уже удивился.

Экономить в дороге оказалось еще сложнее, чем под гнетом Варда. Запасы, что мы с Рутом прихватили, почти закончились. Может, часть из них даже стащили, кто знает?

Под конец дня я еле переставлял ноги и был рад мелочам: возможности присесть, выпить разбавленного вина и просушить обувь.

Мой цирк покорно ждал меня у большого костра. Никогда не трезвеющий капрал Гвон, троица однообразных бородачей, брюзга Бун, бестолочь Амил, молчун Керех и трущобная оторва Руш. В такой компании я куда больше радовался коням, чем людям.

Но работать приходилось с последними.

Рут с удивительным азартом нарезал какой-то корень в котел и без умолку рассказывал про Криг. Рассказывал исключительно гадости, что и положено говорить о главной помойке Воснии.

– Ну что, неженка, хлебнул счастья на раздаче? – снова пристала ко мне Руш. Ее передние зубы темнели от какой-то травы.

Я смахнул пыль с ящика, подложил плащ и уселся. Вытянул ноги, признался:

– Такое и свиньи не едят.

– Мх-м, – то ли согласился, то ли поспорил Керех.

– Добро пожаловать в мир простых людей, – оторва ткнула в себя большим пальцем, – ваше прогоревшее величество!

Загоготали практически все. Только Рут безмятежно нарезал корешки в котел. Видимо, все, что мне оставалось, – это просвещать воснийских тупиц. Я ответил спокойно:

– Я не прогорал…

– Пф, как же! – не отставала Руш.

– …а изначально был без своих земель и слуг. В Изломе…

– Брехуном ты был изначально, им же и остался, – перебила Руш. – Иль хочешь сказать, что коней стащил? – она повела рукой в сторону телег. – Подскажи-ка, где так поживиться, я сама не прочь…

Я потянулся. Выдержал паузу.

– На ристалище Крига. Всего-то дел – победить парочку гвардейцев…

Краем глаза я заметил, как даже братья повернулись в нашу сторону. Бун выпучил глаза.

– Это ты-то? Хвардейшев наших?! – он подскочил на месте. – Экий брехун! Имена, нашывай-ка имена…

Я хрустнул пальцами и принялся перечислять побежденных:

– Гвардеец Долов, Заноза, – самый первый. Потом был Келех из Остожки, эританец Двил, братья Лассаль и рыцарь Лэнгли – Когрим. В финале побил Беляка, дважды коронованного в…

– Как же, – прыснула Руш. – Да у нас тут лучший боец затесался, слыхали? Прям за нашим-то котелком сидит, величие какое! Не по соседству с Псами Гарготты. Почтил, так сказать, наш очаг. – Я не успел вставить и слова, воснийка отвернулась. – Эй, слуга, ты че, уснул? Мы тут жрать хотим.

– Всему нужно время, – невозмутимо ответил Рут, разделавшись с корешками, и принялся чистить луковицу.

Все подозрительно примолкли. Я обернулся и увидел капрала. Вернее, сначала объявился странный запах. В дороге мы все перепачкались хуже скота, но Гвон справлялся с грязью по-королевски: перебивал один смрад другим. Я боялся представить, что именно выпивает капрал и как умудряется не трезветь.

– Сл-лавный денек, родня! – покачивался он, будто мы не шли, а плыли к Волоку. – Выходило от Оксола дв… ве сотенки. Славно поживимся, вольно…

С капралом не спорили. Дождались, пока глава отряда скроется в той же дыре, откуда и вылез, по-видимому, из крайней нужды.

– Думаю, уже сотня осталась, – почесался один из братьев, – дезертиры.

Амил заерзал на досках. Я его понимал. Человеку с такими тонкими запястьями на войне точно нечего делать.

Хотя я уже и не был уверен, куда именно мы маршируем. Будет ли вообще драка, или нас просто заморят голодом в пути.

– Ставишь или просто языком мелешь? – Руш вскинула бровь, и шрамы на ее лице стали длиннее.

Со стороны дальних ящиков донеслось брюзжание:

– Нечего штавить, вшегда так было.

– Прошлый год вы занимали на ставку, – отчего-то загорелась эта оторва и подсела ближе к братьям.

– Ага. И ты вшех обопрала, – заметил Бун. – Меня, Пульриха, Вашко и даже бетолагу Кереха!

Керех молчал очень выразительно. Его бесконечно добрые глаза могли смутить кого угодно. Кроме бандитки и оторвы, разумеется.

– В общем, сотня в походе останется, – поправился один из братьев, – как к делу приступим.

– Я думаю, первым удерет его величество, – Руш кинула на меня веселый взгляд из-за плеча.

Голод придавал мне подспудной злости. Я дернул головой:

– Ставишь или языком мелешь?

Оторва облизала уголок рта и медленно подошла ко мне. Загородила собой огонь костра, чуть наклонилась вперед, уперлась руками в бедра:

– А чего бы и нет? – За ее спиной кто-то хохотнул. – Если уцелеешь до конца похода, получишь десять серебряков.

Амил присвистнул. В его представлении – целое богатство. Я хмыкнул. Размял шею и сказал:

– И все? Смешно.

Она ласково, почти по-матерински, положила руку на мое плечо, не отводя взгляда.

– Ты и этого не стоишь, дохляк.

– Ты столько не зарабатываешь, сколько я стою. – Я скинул ее руку с плеча.

Руш улыбнулась, прищурила глаза. И так и не потянулась к ножам.

– Тогда по рукам?

Зная воснийцев, я во всем чуял подвох.

– Тебе какая выгода?

– Я не делаю плохих ставок, неженка. – Казалось, она задалась целью каждой фразой напоминать о своей неприязни. Должно быть, ее окружали крайне забывчивые люди.

Бун прикрикнул:

– Удерет ше, совсем застращала.

– Да и хер с ним. – Руш выпрямилась и дернула плечом. – А коли помрет, мы его обдерем. Все сгодится. – Еще один уничижительный взгляд в мою сторону. – Но, думаю, милый, тебе-то уже будет побоку.

Бун хрюкнул от удовольствия.

А еще голод лишает сил. Я промолчал и невольно оглянулся на Рута. Будто привык во всем полагаться на него. Будто и забыл, кто кому оруженосец.