Читать книгу "Измена. Вторая семья мужа - Александра Багирова"

Он только мешает.

Рома слышит вопли мамы, их ругань с отцом.

Это было лишь начало унижений. Потом Рома пройдет через них все, потом он привыкнет, научится с этим жить. Как и с тем, что мама постепенно превращалась в абсолютно другого человека, в чужую для него женщину.

Второй раз Лариса плакала, когда узнала про смерть Вениамина. Она валялась на полу, корчилась и выла, как раненое животное. На похоронах она взяла себя в руки, ни слезинки не скатилось по ее щекам.

Лариса любила своего палача, спорила, кляла, но выполняла все, о чем он ее просил, и так же одержимо ненавидела, постепенно превращаясь в чудовище под стать Вениамину.

— Это сделал я мама. Рассказать, какими были его глаза в последние минуты жизни? — Рома получает пощечину. — Поэтому хорошо подумай, прежде чем даже дыхнуть в сторону Леры.

Жена не хочет его слушать. А Роме так многое надо ей сказать, пока не стало слишком поздно. Мать права, времени очень мало. Игорь может отправиться к праотцам в любой момент.

Больше он не имеет права молчать. Он обязан исправить то, что началось больше тридцати лет назад.

— Чудовище! — ее трясет, как от дикого озноба.

— Все циклично в этом мире, мама. Отец выдал тебя замуж, спустя годы, ты сказала мне взять Леру в жены. Только любые, самые гениальные планы дают сбой…

Да, Рома прекрасно осознает, что он чудовище, но и он способен на чувства, пусть и такие же чудовищные, как он сам.

Глава 42

— Не дадут, сынуля. Слишком я долго к этому шла! — говорит с пугающей уверенностью в голосе.

— Ты угробила на это всю жизнь. А ведь могла быть счастлива. Мы все могли, — Рома смотрит на красивую с виду женщину, цветущую, дорого одетую и несчастную.

Всю жизнь она копалась в грязи, угождала ненавистному мужу, сгорала от любви к монстру, ради чего? Но ведь она не остановится, ничего не поймет, будет с маниакальной одержимостью продолжать сеять боль.

— Что ты понимаешь, псина, — она произносит это нараспев, с интонацией, присущей Вениамину.

Напоминает о том, чем гордился и с чего смеялся его отец, и она поддакивала ему, рассыпаясь в похвалах.

— Отстань от Леры. Я все сказал, — Рома поворачивается и уходит.

Мать что-то говорит ему в спину. Он ее уже не слышит.

Одно слово: «псина», которое он не слышал со смерти отца, погрузило его назад в прошлое, заставило вспоминать, то, что он так жаждал забыть. Но по факту, никогда ни на секунду его не отпускало.

Рома уходит вглубь сквера, хочет раствориться, затеряться, его никто сейчас не должен видеть, только не в тот момент, когда воспоминания накрывают с головой.

Совместная опека.

Это словосочетание всегда поднимает в нем бурю самых ярких и уничтожающих по своей силе эмоций. Оно окунает его на дно беспросветного черного детства, где он барахтался и пытался сохранить, те жалкие крохи, что остались от его личности.

Совместная опека — так родители называли то, что с ним творили. Поскольку мать проводила дни и ночи у палаты Игоря, устроилась сиделкой, забросила мединститут, и буквально помешалась на странном мужчине, Рому временно забрал к себе отец.

Тогда малыш не понимал, почему так важен этот неведомый Игорь. Почему папа и мама, когда встречаются только о нем и говорят. Он поймет это гораздо позже, когда ему понадобится правда для защиты, единственного, что стало для него иметь значение — его семьи. Хоть он и понимал, что все равно их потеряет. Такие как он не могут быть счастливы, они этого не заслуживают.

Отец переехал в двухкомнатную квартиру, в неплохом районе, по тем временам имел солидный достаток. В холодильнике всегда было изобилие продуктов с красивыми этикетками, которые так манили мальчика.

Только Роме нельзя было к ним прикасаться. Его место было в углу на коврике.

— Так живет дрессированная псина, — сказал Вениамин, подтаскивая сына к подстилке. — А там твои миски, — показывал в угол коридора, — Для еды и воды. Если будешь послушным, может, из существа вырастет достойный пес. А пока ты так, коврик у моих ног.

Коврик у ног — это не было шуткой или оскорблением.

Когда Вениамин возвращался домой, он подзывал сына, заставлял его ложиться около дивана, и ставил на него ноги.

Когда к отцу приходили гости, и они играли в непонятные игры, шумели и сильно орали, он демонстрировал им, как сын умеет приносить вещи в зубах. Потом с видом волшебника вручал Роме конфетку, чесал за ухом и отправлял снова в угол.

Когда Вениамина не было дома, за ним присматривали по очереди две девушки. Они относились к мальчику лучше, занимались с ним, учили, иногда даже кормили чем-то вкусным. Но они очень боялись Вениамина и старались не нарушать принятых в его доме законов.

Так продолжалось, пока Рома не пошел в школу. Его отдали в лучший лицей. Но по-прежнему дома он спал на коврике. И по выходным развлекал друзей отца собачьими трюками.

— Ты еще не стал хорошей псиной, — говорил отец.

Все эти годы мать не исчезла из его жизни. Она приходила к ним домой, обсуждала с отцом их дела, потом плакала и восклицала, как она его любит.

А отец демонстрировал ей воспитание их сына. И мать… она… хвалила Вениамина… Она запрокидывала голову и хохотала. Потом давала Роме конфетку и по примеру отца, чесала за ухом.

— Веня! Ты гений! Так выдрессировать непослушного мальчишку! С него будет толк!

Когда Рома пошел в школу, мать уже была замужем за Игорем.

Он помнил ее свадьбу, как его одели в красивый костюмчик и заставили нести кольца молодоженам. Все было очень дорого, красиво и больно… Рома снова ощущал себя в роли псины, на празднике жизни матери.

Игорь гладил Рому по голове и говорил:

— Хороший мальчик.

Потом мать будет часто забирать Рому к себе.

Он сумел найти общий язык с