Читать книгу "Besame mucho, клуша! - Анна Яковлева"

Голос Бочарниковой выдернул Валерию из мистической созерцательности:

— А где его найти? Ну понятно. — Галка со злостью швырнула трубку в сумку, и без того узкие губы вытянулись в нитку.

— Что? — Лере передалось Галкино нервное возбуждение, и любое промедление казалось остановкой во времени.

— Позвони ты, — выдала идею Галина, — набери референтку Крутова. Эта маленькая дрянь вежливо послала меня.

— Что сказать? — Лера держала мобильный с видом человека, поставившего на карту все.

— Спроси, где найти Крутова.

Валерия опустила глаза:

— У меня есть номер его мобильного.

— А толку? Только что набирала — вне зоны.

Удивительно, но референтка отнеслась к Лере весьма доброжелательно, даже с намеком на радость.

— Валерия Константиновна? Конечно, помню. Да, Василь Василич уехал, когда вернется, пока не знаю. У него отпуск. У вас что-то срочное?

— Н-нет, но мне очень нужно поговорить с Василием Васильевичем.

— Придется подождать. — В голосе слышалось сочувствие.

Лера простилась и с унылым видом посмотрела на Бочарникову:

— Облом.

— Черт с ним, давай пока займемся Крашей, — моментально произвела рокировку Галка.

К их общей радости, Крашенинников был на связи, и Бочарникова попросила о встрече.

— Я не в городе, — сообщил бас.

Галка отвела трубку от уха:

— Он за городом. Договариваемся?

Испытывая внутреннюю дрожь, Лера кивнула.

— Александр Борисович, — деловито продолжила Галка, — говорите, куда подъехать.

— Ну если срочно, приезжайте в Демидов-ку. — Бас звучал недовольно.

— Куда?

— В Демидовку. Это охотничья база. Найдете?

— Найдем. — Энергия била из Бочарниковой фонтаном.

С жадным любопытством вытянув шею, Лера слушала разговор и в конце его спросила:

— Ты сама поедешь?

Галка обиделась:

— Хочешь, чтобы я все дело провалила? Борисыч не выносит костлявых баб. — Она подмигнула Лере. — Обаять Крашу поедешь ты.

* * *

В деле явно фигурировала женщина, и Леночка сделала неприятное открытие: ее это задевало. Непонятно почему.

Не может же ей, окончившей школу и два института экстерном, нравиться недоразвитый водила с единственной извилиной, и той — прямой.

Просто у нее задание от шефа выяснить, откуда возникла эта Мессалина Барбат наших дней. Просто ей безумно любопытно, кто и за что съездил водителю по физиономии, — только поэтому она тащится с черешней и пиццей по жаре через весь город на кудыкину гору, только поэтому. Неудобно же с пустыми руками к пострадавшему при исполнении.

Пострадавший при исполнении не разочаровал, выглядел весьма живописно.

Визит был неожиданным для самой Леночки, не говоря уже о водиле, и к размытому багрово-зеленому фонарю под левым глазом и припухлостью под правым прибавилась оторопь, а потом отчаянное смущение, и физиономия Влада окрасилась в любимый цвет Шагала — красно-синий, будто Железная Ленка душила его в объятиях и пережала артерию.

Душить водителя в объятиях Леночка не торопилась.

Деловито сбросила сабо, осталась босиком, явив миру пухлые пальчики с педикюром, при взгляде на которые у Влада Кречета отчетливо дернулся кадык, и прошлепала на кухню.

Кухня являла собой нечто среднее между походным бивуаком и «приютом убогого чухонца» — без всякой иронии, в том смысле, какой вкладывал в это выражение А.С. Пушкин.

— Фу, — вымолвила Леночка, оглядевшись.

В качестве разминки прочитала Владу краткую лекцию о паразитологии, которая заканчивалась словами:

— Свинья ты, Кречет, впрочем, я так и думала. Где у тебя тряпка и ведро? — За разминкой последовало упражнение с бревном — мытье полов.

Пока Леночка отмывала кухню, сжигаемый сложными, противоречивыми и порой взаимоисключающими чувствами Влад убирал комнату: смахивал паутину, размазывал ороговевшую пыль на окнах и с неясной целью создавал озерцо с запрудой между ножками дивана и тумбой под телевизором.

«Мать моя женщина, — возя тряпкой по линолеуму, сокрушался Влад, — она еще и аккуратистка. Вылитый наш ротный Гвоздь. Того и гляди, лезвием заставит скоблить унитаз».

Эта чертова Железная Ленка оказалась вместилищем всех женских пороков, начиная с двух дипломов (не считая школьного аттестата и водительских прав), подразумевающих как минимум образованность, как максимум — нехилый умище, и заканчивая тягой к гигиене и санитарии. С точки зрения Влада Кречета, качества абсолютно непригодные для семейной жизни, если не сказать — губительные.

Влад навел порядок быстрее, чем Ленка, и закрылся в душе — пот прошиб не столько от мытья полов, сколько от присутствия референтки.

Съемная квартира Кречета отличалась аскетизмом и более чем сдержанным отношением к прогрессу: в наличии имелись только телевизор и телефон — этот атехнократичный выбор был навязан Владу хозяином.

Разогревать пиццу пришлось на сковороде.

Облаченный в свежую футболку, шорты и носки с дыркой на большом пальце, Влад вошел на кухню и не узнал ее.

Особенно поражала газовая плита: еще час назад своя в доску в связи с лавинообразными тектоническими наслоениями потеков, теперь она стала устрашающе неприступной, прямо как Ленка.

— Пиво будешь? — буркнул Влад, всеми силами стараясь не пялиться на абрис Ленкиного тела, обозначившийся под сарафаном в предательских лучах закатного солнца.

Увидев запотевшую баночку пива, Леночка проглотила слюну:

— Я за рулем. — Собиралась ответить резко, а получилось жалобно. Пива хотелось до потери сознания.

Влад вскрыл банку и с жадностью присосался к отверстию. Леночка с завистью считала глотки: один, два, три.

— Оставь мне, — не выдержала она.

Кречет оторвался от банки и потянулся к полке за стаканом, но Ленка отняла хрустнувшую тару и неумело поднесла к губам.

Ни один мужчина (кроме импотентов и гомосексуалистов, но они не в счет) не останется равнодушным, глядя, как округлая женская рука, поднимаясь, приоткрывает подмышку, на беззащитное и нежное, как брюшко у ежика, горло, на скромную девичью грудь под тонкой тканью. Слава Создателю, Влад не был ни импотентом, ни гомосексуалистом, и кровь прилила, минуя другие органы, в пах.

Ленка высосала последнюю каплю, полуприкрыла веки и блаженно простонала:

— М-м-м, класс.

Не справляясь с собой, Влад погладил Ленкину руку чуть выше локтя и ощутил огрубевшими, привыкшими к инструментам, механизмам, заправочным маслам, бензину и аккумуляторной жидкости пальцами шелк и бархат. Неотвязное желание парализовало мозг Влада, и он буквально набросился на Ленку, покрывая неистовыми поцелуями уступчивую плоть, прикрытую батистовым сарафаном.