Читать книгу "Лепестки под каблуками - Awelina"

я, пригубив из своего бокала.

Изумительный вкус. Настоящее, французское. Вкус достатка и счастья в нем жить, о котором уже слегка подзабыла, но к которому теперь возвращаюсь. Приятно.

А ночью снова проснулась в липком поту от этого сна про чертовы растоптанные каблуками лепестки, среди которых, умирая, лежала в одиночестве. Заглянула в телефон: начало третьего ночи, два сообщения от Жука. И ничего от Лекса…

А я хотела иного? Ну просто дура…

Я тосковала по нему, но, если никак не будем контактировать, тоска пройдет, хотя и не сразу.

Спать больше не хотелось и, одевшись, я встала, вышла на застекленную террасу на втором этаже коттеджа. С нее открывался прекрасный вид на сад, сейчас живописно подсвеченный. Села в плетеное кресло (дизайнерская работа, сделано в Италии, комплект этой мебели Дашке стоил целого состояния), залюбовалась разливавшимся вокруг ночным спокойствием.

Остро пахло осенними цветами, стрекотали кузнечики, лучи от маленьких светильников, закрепленных в земле, среди кустов, где-то в кронах нескольких деревьев на участке, разгоняли темноту, творя свой мир полутонов, фэнтезийных объемов и образов, привносили глянец в обыденные краски.

Возможно, тоже когда-нибудь переберусь в коттеджный поселок, поближе к природе…

— Не спится? — послышался позади голос Даши. Через секунду она опустилась в соседнее кресло, забравшись в него с ногами, устраиваясь удобнее.

— Через год или два, — заговорила она через некоторое время, как обычно, терзаясь тишиной, — скоплю достаточно, как раз заработает новый салон, и я кину Рафика. Что-то тошнит уже от него.

— Кто-то есть на примете? — спросила рассеянно, наблюдая, как вьются мотыльки возле ближайшей подсветки.

— Нет. И не хочется искать. Хочу для себя пожить. Могу позволить, все-таки столько лет потратила на этого борова. Может, вон, любовника заведу. Для души, — усмехнулась, хитро поглядев на меня, и потянулась в кресле, взлохматила идеальное даже после сна каре. — В таком случае сразу богатой стану.

— Что за бред, — покачала я головой.

— Ринка, мы ж нищие с тобой, — рассмеялась Хвостова.

Удивленная, повернулась к ней.

— Да-да, чего уставилась на меня так? Знаешь, что можно считать настоящим состоянием?

— Что?

— Любовь, идиотка. Ведь это из-за нее становится плевать, носишь ли ты шмотки от Гуччи, есть ли у тебя сумка от Марка Джейкобса. Тебе пофиг, жрать ли вареную колбасу или ягненка в черничном соусе от знаменитого шефа, пофиг, где жить и на чем ездить, проводить ли отпуск где-нибудь на Бали в роскошном отеле или в долбанном местном Затоне. Все это неважно, и количество денег в банках перестает иметь значение. Главным солнцем в твоей жизни становится некий мужчина, ради которого ты способна на многое, если не на все. Вот ты можешь себе позволить такую роскошь, а?

Несколько минут размышляла над ее словами, потом ответила:

— Нет.

— Значит, мы обе с тобой нищие, дорогая подружка.

Я хмыкнула.

— Странно это слышать от тебя. Ты же утверждала, что сила любви эквивалента размеру суммы содержания. Откуда эта философия вообще в твоей голове зародилась?

— Да вот как увидела тебя сегодня, поговорила, прониклась шармом депрессии в твоем взгляде, так и зародилась, — Дашка, прищурившись, глянула на меня, совершенно серьезная. — Хочешь, сделаю нам Кровавую Мэри? По-моему, самое время.

— Давай.

Глава 7

Солнце ослепило на миг, когда вышла на одну из двух лоджий. Отсюда открывался захватывающий дух вид на город: высотки и крошечные, словно сказочные, домики внизу, широта Кубани, серебристо-серой лентой уходящей вдаль. Свежий крепкий ветер трепал пряди волос, и полы кардигана, в который поспешила закутаться.

— Нравится? — спросил Влад. Он встал за моей спиной, положил руки на плечи.

Инстинктивно напряглась, но заставила себя расслабиться. Не следует так реагировать на прикосновения Шикоренкова. Нужно привыкнуть к мысли о близости с этим мужчиной.

Притворилась, что хочу увидеть больше, и подошла ближе к перилам, улыбнулась, оглянувшись на Влада.

— Здесь потрясающе.

— Ты всегда квартиру выбираешь по виду из окон или лоджии?

— Именно так, — рассмеялась в ответ.

Как только он привел меня сюда, сразу же устремилась на воздух. Заметила только огромные окна, просторную главную комнату, зону спальни, спрятанную за высокими стеллажами да вход на кухню.

— Ладно, пойдем осмотримся. — Мужчина приглашающе протянул мне ладонь, нехотя уступила.

Мы остановились в центре главной комнаты, и Влад принялся объяснять про отделку, паркетную доску, потолки и точечные светильники. Квартира была готова, но практически не обставлена. У одной из стен увидела электрокамин из белого искусственного камня, в спальной зоне за стеллажами угадывалась большая кровать.

— На кухне уже есть вся бытовая техника. Подключена, работает. Стиральную машину установили в ванной, но, если не устраивает, можно попросить перенести, — рассказал Шикоренков. — Пойдем посмотрим?

— Да не нужно.

Я оглядывала стены со светло-изумрудной декоративной штукатуркой, светлые доски пола и пыталась представить, чем обставлю пространство, как буду сидеть у этого камина с книгой и бокалом вина, время от времени поглядывая в хмурые осенние небеса, прислушиваясь к шуму дождя… Идиллия. Которая почему-то все не вырисовывается в воображении. Возможно, всему виной головная боль от недосыпа и тревожное чувство, что что-то упускаю.

— Тогда в спальню, — произнес на ухо Влад и повел туда.

Мы остановились в проходе, и мое сердце оборвалось.

Огромная, застеленная шоколадно-коричневым бельем кровать и охровый плед, накинутый сверху, винтажная прикроватная тумба черного цвета, на ней ваза с алыми, точно кровь, розами. И лепестки.

Они были повсюду: разбросаны по центру кровати, по полу — дорожкой, ведущей к ложу. В носу и на языке осел этот запах, памятный по проклятому сну: остро-горький, густой и свежий.

— Прости. Мой помощник с флористом перестарались, — повинился вдруг Шикоренков, шагнув ближе к кровати, ведя меня за собой. — Я сам приберусь, раз уж это меня неправильно поняли.

Едва слышала его, словно завороженная смотрела, как мои туфли топчут лепестки, похожие на большие капли крови, шпильки протыкают их беззащитный шелк…

Лепестки под каблуками.

Влад убрал плед, стряхнул на пол набросанные останки цветов,