Читать книгу "Феминизмы. Всемирная история - Люси Делап"

Тиам — знавшая о проблемах употребления термина «феминистка» в африканском контексте и будто не замечавшая сильных женщин, чьи свидетельства сама же опубликовала, — все же согласилась с концепцией движения темнокожих африканских феминисток. Тиам критиковала Кейт Миллет и других белых феминисток за исключение темнокожих женщин и пусть не декларируемую, но негласную ориентированность феминизма на удовлетворение нужд белых женщин. Альтернативу Тиам увидела в хрестоматийной антиколониальной борьбе женщин в Алжире, Вьетнаме и Зимбабве. Задачей Тиам было прославление культуры африканок, а также феминизм, тесно связанный с африканцами-мужчинами. Она пробовала осуществить свой проект в качестве участницы Coordination des Femmes Noires — группы, основанной в 1976 году во Франции для борьбы с расизмом и сексизмом, от которых страдали темнокожие женщины. Включить такие проблемы в повестку существующего женского движения было нелегко. В книге «Темнокожие сестры, говорите» приведен краткий список рекомендованной литературы — набор канонических сочинений, которые не слишком хорошо сочетаются друг с другом. Феминистские тексты Бенуат Гру, например «Такая, как есть» (Ainsi Soit-Elle), «Второй пол» (The Second Sex) Симоны де Бовуар и «Диалектика пола» (The Dialectic of Sex) Шуламит Файрстоун соседствуют здесь с работами антиколониалистов, контркультурных авторов (Франца Фанона, Вильгельма Райха) и антропологов-африканистов. Существовало мало литературы о черном феминизме или об африканках, которые могли поддержать призыв Тиам к африканскому феминизму. «Такая, как есть» и подобные книги делу не помогли. В произведении Бенуат Гру (1920–2016), белой француженки из богатой семьи, африканская культура показана сомнительным образом: глубоко враждебной к женщинам, сосредоточенной на клиторидэктомии (удалении клитора) и инфибуляции (зашивании влагалища). Такого рода подход подготовил и почву для книги Тиам, на которую во Франции часто ссылались для укрепления представлений об особенном угнетении африканок. Сведения Тиам о многобрачии, клиторидэктомии и принуждении ко вступлению в брак не увязаны со свидетельствами о сопротивлении и альтернативном и космополитическом гендерном порядке, также описанном в книге. Тиам стала объектом критики, например, редактора журнала Amina Айссату Диалло — за наивное изображение женственности африканок, коренящейся в аграрном и религиозном угнетении[171]. Издание же Amina, выходящее в Париже и Дакаре и предназначенное для женщин франкоязычной Африки и африканской диаспоры, напротив, отражало интересы горожанок и образованных африканок и помогало развеять патерналистские мифы о виктимности африканок.

Продолжались острые споры об уместности феминизма в африканском контексте. Правительства некоторых стран поддерживали женские движения. Например, в 1972 году Фронт освобождения Мозамбика (Фрелимо; порт. Frente de Libertação de Moçambique) учредил Организацию мозамбикских женщин. В 1968 году Фрелимо на втором съезде партии осудил многобрачие и обычай брать выкуп за невесту. Придя в 1975 году к власти в Мозамбике, правящая партия объявила, что освобождение женщин, по словам президента Саморы Машела, есть «фундаментальная необходимость революции». В действительности же исповедовавшийся Фрелимо ортодоксальный марксизм и стремление к централизации почти не оставляли женщинам пространства — в рамках «государственного феминизма» — для свободного поиска и самовыражения. Партия стимулировала женщин к овладению азами грамоты и участию в производстве, обеспечивая их письменными принадлежностями и тракторами. Но и они были доступны не всем женщинам. Часто Фрелимо вырабатывал свою политику, не консультируясь с самими женщинами и не принимая во внимание деторождение и домашний труд, также лежавший на их плечах. Как и прежде, трактора водили в основном мужчины, а уровень грамотности среди мозамбикских женщин остается низким (в 2005 году читать и писать не умело около 70 % женщин — против 40 % мужчин)[172].

Ни европейский феминизм разного толка, прибегавший к расовой категоризации, ни его государственные альтернативы не смогли наделить африканские разновидности феминизма ни особой изобретательностью, ни политическим импульсом. В 1980–90-х годах, однако, Ифи Амадиуме, Ойеронке Ойеуме и другие ученые продемонстрировали гендерное разнообразие во многих африканских обществах, указали на существование небинарных форм гендера, переплетающихся с возрастом в Африке в доколониальный и колониальный периоды, и рассмотрели, как обеспечивается доступ к власти женщин и людей с небинарным гендером[173]. Это перекликается с концепциями флюидной и небинарной гендерной идентичности, которые примерно в это же время развивали другие теоретики феминизма, и показывает, что африканский взгляд может быть оригинален и важен. Африканский феминистский форум, продвигающий среди феминисток африканскую культуру и мировоззрение, стал проводить регулярные встречи. Он основан в 2006 году в Гане и объединяет национальные организации наподобие Либерийского феминистского форума. Хартия Африканского феминистского форума гласит:

Мы обращаемся к памяти о тех женщинах, чьи имена вряд ли упомянуты в исторических книгах, и настаиваем: утверждать, будто феминизм привнесен в Африку с Запада, — глубоко оскорбительно. Мы настаиваем на существовании долгой и богатой традиции сопротивления африканок патриархату. Отныне мы, африканские феминистки, заявляем о праве самостоятельно теоретизировать, самостоятельно писать, самостоятельно вырабатывать стратегию и самостоятельно выступать[174].

С этим целиком согласилась бы упомянутая в начале книги анонимная жительница Ганы, за сто двадцать лет до этого издевавшаяся над Just Ass (вместо Justice) властью белых мужчин.

Протест и предметы, «преобразующие мир»

Убедительные слова учредителей Африканского феминистского форума, будучи напечатаны на бумаге, сами становятся материальным объектом. Книги, брошюры и журналы относятся к самым привлекательным и заметным объектам феминизма. (В них находят выражение глубокие чувства, речь о которых пойдет в главе 6.) Одна австралийская феминистка вспоминала о том, как ей писалось в 1970-х годах — когда она ощущала «опьяняющий прилив феминизма» и «над страницей клубились, будто пар, эмоции: возбуждение, восторг, единение, сестринство»[175]. Для феминизма письмо и чтение имели настолько важное значение, что, с точки зрения некоторых ученых, «женское движение словно бы вызвало себя к жизни письмом»[176].

Это ощущение силы письма привело к экспериментам с письменными принадлежностями с феминистской маркировкой. Например, Женская суфражистская партия Нью-Йорка выпустила черно-желтую (своих «геральдических цветов») перьевую ручку с надписью «Право голоса — женщинам». Английский Женский социально-политический союз также изготовил фирменные ручки, прибыль от продажи которых шла на нужды феминисток. Конечно, ручку можно применить много для чего (в том числе для написания антифеминистских сочинений), но особые отношения феминизма с письменным словом делают ручку ярким феминистским объектом.

На протяжении почти двух столетий силу письменного прибора умножали книгопечатание и переплетное дело, а также развивающиеся средства доставки уже напечатанных слов по всей планете. Печатное слово служило главным двигателем феминистских идей и проектов — в виде книг, брошюр на злобу дня, газет, самодельных журналов. Большую долю этой печатной продукции выпускали не обычные издательства. Небольшие феминистские группы выпускали книги и брошюры, когда у них хватало на это средств. «Миникоми» (mini-komi) — неофициальные