Читать книгу "Чемпион 4 - Валерий Александрович Гуров"

самый? Пять нокаутов?

— Скорей всего. На девяносто девять процент… Ну, давай сбор!

И сказал, что надо надеть что-то такое спортивное, футболку или в целом спортивный костюм — ну, это добро нашлось без труда, Джонни одобрил, сам не заметив, насколько вошла в него привычка к русскому языку:

— Самое то! Ну, поехали.

Пельмень ощущал легкое волнение, ведь и вправду такая процедура впервые была в его жизни, впервые он должен появиться на телеэкране… ну одно только это уже подбрасывает адреналина в душевную топку. А Джонни в дороге добавлял топлива, озабоченно говоря, что от этой съемки зависит многое. К русским в Америке сейчас повышенный интерес, твое интервью есть часть стратегии продвижения: понравишься сейчас публике, сразу ощутишь, какие силы за тебя впишутся, тот же Дон Кинг! — говорил он. Пока ты у него так, подающий надежды. Вот надо все сделать, чтобы эти надежды и подать.

— Ну, как я понимаю, главное сейчас для меня достойно выступить…

— Да! — вскричал Джонни. — Да, конечно! Но это не только!..

Он пустился усердно разъяснять, что в деле продвижения мелочей нет, что всякая копейка в копилку, пренебрегать нельзя ничем…

Говорил он искренне и горячо, но нудно, талдычил одно и то же, что Саня давно понял — впрочем, его можно понять, на самом деле сейчас от съемок многое зависело, поэтому Пельмень терпеливо слушал, кивал и в двадцатый раз молча соглашался с этими коммерческими истинами.

Наконец, приехали.

Телестудия оказалась совсем небольшим помещением, но людей здесь суетилось много. Как успел объяснить Джонни, режиссер, операторы, звукооператоры и прочие создают иллюзию боксерского зала — якобы интервью снимается уже там, публика якобы лучше воспримет такую картинку. Звукооператоры наложат на картинку фоном шум многолюдного места, режиссер и его помощники будут изображать репортеров, задавая вопросы… Все это для того, чтобы подстраховаться от всяческих случайностей, дать материал в записи так, чтобы зрители подумали, что это прямой эфир. Снимают, прямо скажем, «на коленке», но дело ребята знают, на экране все будет смотреться как в самом настоящем зале — заверил Джонни… Ну вот как-то так.

Режиссер — седовласый, но моложавый мужчина импозантно-богемного вида — распоряжался властно, решительно, видно было, что он в таких проделках собаку съел. Довольно долго он сердито гавкал на осветителей, как видно, недовольный их работой, сам смотрел в камеру, опять начальственно горланил что-то, добиваясь качественной картинки…

В помещении было заметно жарко, Саня ощутил, как струйка пота поползла по спине. Шевельнув плечами, он наклонился к уху Джонни:

— Сколько еще это продлится?.. Я уже запарился.

— Терпи, — откликнулся тот. — Не знаю.

Два флегматичных негра притащили стенд с плакатом — анонс вечера бокса. На плакате, естественно царил Лэнс Уитакер — портрет в грозной позе, и еще некий чернокожий, видимо, его соперник в мэйнкарде. Мелким шрифтом были набраны несколько фамилий — надо полагать, участники андеркарда, среди которых Саня без труда обнаружил себя, причем после его фамилии в скобках значилось — Russia. А у одного кого-то было написано аж Никарагуа, по-английски, естественно.

Какое-то из этих имен было именем будущего соперника — с одной стороны, Саню так и разобрало любопытство… а с другой, черт знает почему, захотелось сохранить интригу. Пусть узнаю противника уже на ринге! — мелькнула мысль, и Саша перестал всматриваться в плакат.

Джонни заметно заволновался:

— Санья, слушай! Это они, — кивнул на сотрудников телестудии, — как будто ре… репортьеры, они будут вопросы спрашивать, я буду переводить. Улыбка всегда! Не забыть. Помнишь?

— Помню. Только ведь буду лыбиться, подумают, что я придурок… — проворчал Пельмень.

— Не подумают! У нас тут всье такие. Ты сам не думай! Делай, что сказано.

— Ладно, — сдался Саня.

Режиссер тем часом, слегка ругаясь, раздал некоторым подчиненным листочки с текстом — вопросы, надо полагать. Ругался же на их бестолковость, видимо.

— Слушай, а как мне отвечать? — спохватился Саня. — Что можно говорить, что нет?

— Говори, как есть, — махнул рукой Джонни. — Если что не так, то переделают.

Саня окончательно успокоился, и как раз режиссер распорядился начать то, что пышно назвал пресс-конференцией.

— Улыбайся! — напоследок прошипел Джонни.

Пресс-конференция началась.

Первый вопрос задала дохлая девушка ботанического вида в круглых, как у Джона Леннона очках — вроде бы ассистент режиссера.

— Здравствуйте! — проверещала она, изображая радость. — Мы рады приветствовать русского спортсмена на американской земле! Как вам понравилась Америка? Ваши впечатления!

Саню так и подмывало сказать, что впечатления интереснее некуда: сперва ни с того ни с сего на него налетели негры, благодаря которым он угораздил в полицию, а потом его обжал на бабки Дон Кинг… но, разумеется, так он не сказал, а проговорил нечто вежливо-обтекаемое, что совершенно всех устроило. Режиссер удовлетворенно покивал.

Следующий вопрос оказался как раз про Дона Кинга: дескать, правда ли, что он обратил на вас свое благосклонное внимание?.. Пельмень сказал, что истинная правда, и что он очень ценит то, что оказался в орбите столь авторитетного промоутера… это все тоже прошло как по маслу. А вот третий вопрос был прямо в лоб:

— На что рассчитываете в завтрашнем бою?

Ну, Саня так и брякнул:

— Нокаут во втором раунде! Левой.

Такого ответа организаторы, видать, не ожидали, тем не менее, понравилось, они заулыбались, раздался смех, даже аплодисменты — и все совершенно естественно, как на настоящей пресс-конференции.

— Какие у вас планы на будущее⁈ — вдруг опять высунулась очкастенькая.

Саня слегка пожал плечами:

— Двигаться вверх в рейтинге. Я уверен в себе, в своих силах, возможностях… — и дальше проболтал довольно удачно.

Тем самым дело и кончилось, все остались довольны, режиссер сложил из пальцев правой руки знак «окей». Джонни заметно перевел дух.

— Ну, Санья, — он слегка хлопнул подопечного по спине, — едем домой?

— Да.

— Тепьерь твоя задача — хорошо отдохнуть перед боем. Завтра ведь тренинг нет?

— Нет.

— Так! Но разминка, пробежка… это все не помешать, как вы говорите. Ну, ты и сам знаешь!..

Наутро завтра Пельмень именно так и сделал: разминка, пробежка — он ощущал себя в прекрасной форме, идеально подошедшим к бою. Главное было психологически не перегореть, но он уже умел владеть собой, умел не волноваться, так закоротить нервы, чтобы ничего не вывело из себя… Так и провел день, вернее, половину, потому что во второй половине за ним заехали Билли и Джонни, на сей раз оба, такие торжественные и борющиеся с волнением.

Билли, зараза, тоже первым делом поинтересовался покупкой автомобиля:

— Ну, Санья, выбрал?

Пришлось отговариваться, что еще не успел, а теперь не до того. После боя.

— А, ну если надо, поможем! — Билли приосанился. — Я в этих делах хорошо владею!..

Поехали. Ехали долго, в неблизкий район Нью-Йорка. Саня, как обычно, не особо следил за дорогой, сосредоточившись на себе… Но вот приехали, наконец.

Здание спорткомплекса оказалось не шикарное, но вполне приличное, его украшал во много раз увеличенный вчерашний плакат с Лэнсом, и Пельмень не без самодовольства усмехнулся, зная, что и его имя там присутствует, хотя и на вторых ролях… Народ вокруг клубился, хотя и не густо: ну, понятно, публика начнет подваливать к мэйнкарду, впрочем и так, похоже, ее будет достаточно, да плюс трансляция по нескольким сразу телеканалам! Это, конечно, очень неплохо.

Коридорами Билли и Джонни провели Саню в медкабинет, представили доктору — пожилому худощавому дядьке. Он доброжелательно улыбнулся, зафиксировал вес, наскоро провел обязательное медосвидетельствование, подписал разрешение. К бою годен!

— Пошли переодеваться, — Билли постарался улыбнуться широко, но вышло как-то криво.

В раздевалке вручили форму: перчатки, боксерки, трусы — все ярко-алого цвета, а на трусах еще и золотистые серп и молот, под советский флаг!

— Ну, блин, цирк какой-то… — проворчал Пельмень, однако спорить не стал, понимая, что это креатив Дона Кинга.

В раздевалку заскочил рефери — бойкий, живой лысоватый негр, лицо которого показалось странно знакомым… тут Александр из двадцать первого века сообразил, что это будущий знаменитый судья Кенни Бейлесс — сейчас он только начинает свой славный путь!.. Он наскоро объяснил правила, весело подмигнул и исчез.

— Ну, Санья, — волнуясь начал Билли, и в этот момент дверь вновь распахнулась,