Читать книгу "Стихотворения - Марина Ивановна Цветаева"

«Двух станов не боец,

А только гость случайный…»

Двух станов не боец, а — если гость

                                 случайный —

То гость — как в глотке кость, гость —

как в подметке гвоздь.

Была мне голова дана — по ней стучали

В два молота: одних — корысть

и прочих — злость.

Вы с этой головы — к создателеву чуду

Терпение мое, рабочее, прибавь —

Вы с этой головы — что требовали? — Блуда!

Дивяся на ответ упорный: обезглавь.

Вы с этой головы, уравненной — как гряды

Гор, вписанный в вершин

                            божественный чертеж,

Вы с этой головы — что требовали? — Ряда!

Дивяся на ответ (безмолвный): обезножь.

Вы с этой головы, настроенной — как лира:

На самый высший лад: лирический…

— Нет, стой!

Два строя: Домострой (— и Днепрострой —

                                               на выбор!)

Дивяся на ответ безумный: — Лиры —

                                                    строй.

Вы с этой головы, с лба — серого гранита,

Вы требовали: нас — люби, тех — ненавидь!

Не все ли ей равно — с какого боку битой,

С какого профиля души — глушимой быть?

Бывают времена, когда голов — не надо.

Но слово низводить — до свеклы кормовой —

Честнее с головой Орфеевой — менады!

Иродиада с Иоанна головой!

— Ты царь: живи один… — Но у царей —

                                        наложниц

Минута. Бог — один. Тот, в пустоте небес.

Двух станов не боец: судья — истец —

                                      заложник —

Двух — противубоец. Дух — противубоец.

25 октября 1935

Ванв

6

Наконец-то встретила

Надобного — мне:

У кого-то смертная

Надоба — во мне.

Что для ока — радуга,

Злаку — чернозем —

Человеку — надоба

Человека — в нем.

Мне дождя, и радуги,

И руки — нужней

Человека надоба

Рук — в руке моей.

Это — шире Ладоги

И горы верней —

Человека надоба

Ран — в руке моей.

И за то, что с язвою

Мне принес ладонь —

Эту руку — сразу бы

За тебя в огонь!

11 сентября 1936

(7)

В мыслях об ином, инаком,

И ненайденном, как клад,

Шаг за шагом, мак за маком —

Обезглавила весь сад.

Так, когда-нибудь, в сухое

Лето, поля на краю,

Смерть рассеянной рукою

Снимет голову — мою.

5–6 сентября 1936

«В синее небо ширя глаза …»

В синее небо ширя глаза —

Как восклицаешь: — Будет гроза!

На проходимца вскинувши бровь —

Как восклицаешь: — Будет любовь!

Сквозь равнодушья серые мхи —

Так восклицаю: — Будут стихи!

1936

Стихи к Чехии

Сентябрь

1

Полон и просторен

Край. Одно лишь горе:

Нет у чехов — моря.

Стало чехам — море

Слез: не надо соли!

Запаслись на годы!

Триста лет неволи,

Двадцать лет свободы.

Не бездельной, птичьей —

Божьей, человечьей.

Двадцать лет величья,

Двадцать лет наречий

Всех — на мирном поле

Одного народа.

Триста лет неволи,

Двадцать лет свободы —

Всем. Огня и дома —

Всем. Игры, науки —

Всем. Труда — любому —

Лишь бы были руки.

На поле и в школе —

Глянь — какие всходы!

Триста лет неволи,

Двадцать лет свободы.

Подтвердите ж, гости

Чешские, все вместе:

Сеялось — всей горстью,

Строилось — всей честью.

Два десятилетья

(Да и то не целых!)

Как нигде на свете

Думалось и пелось.

Посерев от боли,

Стонут Влтавы воды:

— Триста лет неволи,

Двадцать лет свободы.

На орлиных скалах

Как орел рассевшись —

Что с тобою сталось,

Край мой, рай мой чешский?

Горы — откололи,

Оттянули — воды…

…Триста лет неволи,

Двадцать лет свободы.

В селах — счастье ткалось

Красным, синим, пестрым.

Что с тобою сталось,

Чешский лев двухвостый?

Лисы побороли

Леса воеводу!

Триста лет неволи,

Двадцать лет свободы!

Слушай каждым древом,

Лес, и слушай, Влтава!

Лев рифмует с гневом,

Ну, а Влтава — слава.

Лишь на час — не боле —

Вся твоя невзгода!

Через ночь неволи

Белый день свободы!

12 ноября 1938

2

Горы — турам поприще!

Черные леса,

Долы