Читать книгу "Буду твоей женой - Александра Салиева"

— Видимо, заказ был по онлайн-предоплате.

Где-то здесь я лишний раз уверилась, что поладить с семьёй Агеевых мне будет ох как непросто…

Но это же не повод сдаваться?

— Но это не значит, что они достанутся тебе бесплатно, — хмыкнула напоказ беззаботно, первой двинувшись в сторону кухни, намеренно задевая мужчину бедром.

Тот на такое нахальство заметно прищурился. А вслух отреагировал лишь после того, как пакеты с продуктами наконец оказались на кухонном островке. К нему он меня и прижал собой, заключая в своеобразный капкан.

— Не делай так больше, — поведал тихо мне на ухо. — Тогда, когда на это есть я.

Никакого смысла спорить с ним по этой части я не видела. Хотя и соглашаться так просто не стала.

— Моё обещанное тебе «Сегодня» ещё даже не закончилось, а ты уже начал устанавливать свои правила? — заметила вполне себе справедливо, обернувшись к нему.

Роман Владимирович на мои слова подозрительно довольно ухмыльнулся, а затем, подняв руку, коснулся большим пальцем моей нижней губы. Слегка надавил, пока совершенно неторопливо вёл по ней, наблюдая за своими действиями. Не имела ни малейшего понятия, почему он так сделал и о чём думал в данный момент, но…

— И в таком виде другим мужикам тоже больше не открывай, — добавил, по всей вероятности, ещё одним установленным правилом.

Да, как я упоминала прежде, поладить с семьёй Агеевых будет не так уж и просто…

Глава 12.2

Но я попытаюсь!

А на его слова сделала вид, словно крепко призадумалась, усиленно изображая сомнения.

— Насчёт первого — хорошо, постараюсь так больше не делать, — подвела нехитрый итог, двинувшись вправо. — Над вторым… подумаю, — убрала чужую руку, мешающую свободно пройти, хотя, прежде чем отпустить, ласково погладила кончиками пальцев. — Не то, если сразу сдамся, так и проторчу в твоей спальне до самого утра, раз ты сам же лишил меня всей моей одежды, — добавила.

И так и не ушла никуда. Просто потому, что не удалось. Мужская рука, которая и прежде не позволяла пройти, вовсе легла мне на талию, разворачивая к своему обладателю лицом.

— Начнёшь применять запрещённые приёмы, отвечу тебе тем же, — постановил встречно господин прокурор.

Ничего не осталось, как мириться с ситуацией, с установленными правилами, проявленными немножечко тиранскими замашками, а также с самой собой. За мукой, яйцами и отмеренной ранее водой я потянулась в общем, раз уж меня тут оставили. Все ингредиенты и принялась складывать в героически раздобытую с шестого раза миску. Хотя от вопроса всё же не удержалась:

— Это какие, например?

На этот раз испытывать меня на прочность Роман Владимирович не стал. По крайней мере не сразу. Сперва коварно помог с моим занятием. И даже вместе со мной руку в будущее тесто запустил, помогая смешивать.

Очень коварно!

А я поняла не только это, но и то, о каких запрещённых приёмах шла речь…

Как только его другая ладонь скользнула по моей спине, затем пояснице и ниже, после чего забралась под рубашку и уместилась на внутренней стороне бедра.

— Например, такие… — сообщил великодушно.

На этом тоже не остановился. Ни в словах, ни в действиях. А я, как вдохнула, сомкнув руку в кулак, вместе с мучным комком под пальцами, так и забыла про него.

Какое там тесто, если кое кто нагло пользовался отсутствием нижней части моего белья?!

— Те самые, при которых ты будешь сама же умолять об обратном, — охотно поведал мужчина. — Но уже не факт, что осознанно.

Кажется, я и впрямь полюблю его руки…

Если не уже.

И очень сильно.

Мы ж тесто при всём сопутствующем, каким-то непонятным чудом, но всё-таки замесили!

В выпечке я не так сильна, как та же бабуля или мамуля, но и оно предназначалось не для какого-нибудь пирога. На ужин я решила приготовить пасту. Сливочную. С курицей и грибами. И чтоб лапшу непременно самой сделать. Да и как не сделать, если на этой кухне была предназначенная для этого штуковина. Не знала, как она точно называлась, то ли раскаточная машинка для теста, то ли лапшерезка, то ли всё и сразу, а может как-то ещё, но однажды я видела, как с помощью подобной Полина делала наивкуснейшую пасту. У меня ещё с той поры зародилось желание всё это повторить. Теперь и подавно. Тем более, что Роман Владимирович и в этом изъявил готовность мне помочь. Правда сперва…

— Руки вымой! — закатила глаза.

Сперва выпалила, потом сразу же пожалела.

Вот интересно, почему виноват он, а стыдно мне?

Особенно, после того, как вспомнила, что мы тут не одни. Его брат… где-то в ванной застрял. Надолго. Вернулся лишь после того, как я успела не только справиться со своей текущей задачей, но и чай ему заварила, и даже воду для кипячения в кастрюльке поставила, после чего сосредоточилась на том, чтобы нарезать всё оставшееся по задуманному рецепту.

Даже предполагать не стану, по какой причине!

Дальше всё вроде как пошло вполне неплохо. Агеев младший оказался таким же немногословным, как и старший. И я почти порадовалась этой их общей схожей черте, заканчивая с приготовлением ужина, но аккурат в этот момент Константин Владимирович поинтересовался:

— Так вы иллюстратор, Валерия Владимировна.

Хотя нет. Это был совсем не вопрос. Утверждение. Заставляющее задуматься о том, что правильно я к нему даже мысленно также по имени отчеству, как и он ко мне вслух, да ещё и на сдержанное «Вы». И не только задуматься. Куда больше — откровенно напрячься.

— Я этого не говорила, — отозвалась осторожно.

Господин прокурор сказал?

Когда…

Если был всё это время со мной?

В отличие от того, кто наряду со сказанным увлечённо разглядывал что-то в своём телефоне, изредка глотая порцию своего чая, даже не глядя на чашку.

И не зря я так напряглась!

Не я одна, к тому же…

— Не. Смей, — отчеканил Агеев старший, одарив своего брата тяжёлым взглядом.

Но они ж неспроста родственники. У младшего, судя по последующей реакции, к командному тону старшего был крепкий и устойчивый иммунитет.

— Почему? — фальшиво удивился. — Красиво. Мне нравится. Сам-то видел? — протянул свой телефон.

Аккурат на середину кухонного островка положил. Так, чтоб видно было сразу всем, находящимся по разные стороны, как на светящемся экране выглядело то, что я нарисовала последним. Для того самого, чтоб его,