Читать книгу "Возвышение Меркурия. Книга 6 - Александр Кронос"

что — «за этим кто-то стоит», «тут заговор», «это происки врагов». Я понимал, когда таким страдали те, кто отвечал за безопасность. В Риме тоже бывали такие сенаторы. В любой вспышке народного гнева или уличных выступлений, видели чью-то далёкую руку. Сначала винили Карфаген, а когда того не стало, переключились на персов. Под конец, от безвыходности, принялись обвинять варваров. Мол, это они подбивают людей к беспорядкам. Хотя, в девяносто девяти процентах случаев, дело было в ином. Коррупция, низкое качество управления и превращении бюрократии в замкнутую касту, знаете ли не сильно способствует общественному спокойствию.

В первый раз мы эту проблему проморгали. Настолько, что произошло неожиданное — взбунтовались легионы. Подошедшее к стенам Рима войско пришлось успокаивать аватару Марса, а всем остальным досталось разгребать проблемы зарвавшейся кучки смертных, что слишком увлеклась игрой в «захвати часть государства».

Так вот — подобное мышление у тех, кого с юности учили смотреть на мир через специфическую психологическую призму, я понимал. Но сейчас я разговаривал с одним из патрициев. Смертным, которому рано или поздно придётся взять в свои руки власть. Даже если он не станет главой рода, всё равно превратится во влиятельного человека. А с таким подходом к анализу проблем, князья Долгорукие быстро начнут терять вассалов и гнить изнутри.

— Почему за мной обязательно кто-то должен стоять?

В моём голосе прозвучал искренний интерес, а княжич недоумённо кашлянул.

— Ну как же… Ты только недавно вступил в должность главы рода, а уже развернулся. Ореховых уничтожил, Пусан у Лецзюнь захватил. Про Чернокровых свободно говоришь. Да и Хранители тобой интересуются.

Это он так ловко переиначил мою фразу о попытке убийства? Интересно, по привычке или решил, что я пытаюсь записывать беседу?

Вздохнув, покосился на Сандала, который носился под потолком и уже не первый раз предлагал вырезать к титанам всех дворян, что собрались в гостиничном ресторане.

— Давай откровенно. Ты видел сегодня отряд Абэ, верно? Теперь все они мертвы. В этом случае войны не избежать и у меня не будет иного выбора, как перемолоть их в фарш. Отвлекаться на вас будет не слишком рационально, поэтому я просто уничтожу всю собственность Долгоруких к востоку от Урала и буду убивать любого солдата рода, что пересечёт горную гряду. Но потом, когда с Абэ будет покончено и у меня появится свободное время, я заявлюсь в вашу родовую твердыню.

Вот теперь в его взгляде начало постепенно проявляться понимание всей глубины той океанской впадины, в которую он добровольно рухнул. Вместо безобидного погружения на десяток метров, внизу оказались километры водной толщи и кажется княжич начинал это осознавать.

Сам я продолжил.

— В таком случае, вы либо заплатите мне такую контрибуцию, что после неё роду придётся просить милостыню, либо я спалю вашу крепость дотла. После чего устрою весёлую охоту на наследников. Долгорукие прекратят своё существование. А остальные после такого примера, наконец поймут, что лучше не тревожить меня по пустякам.

Естественно, угрозы были сильно преувеличены. Чтобы я стал тратить время и силы на месть подобного размаха, этим патрициям нужно было сделать что-то из ряда вон выходящее. К примеру, прикончить кого-то из моей свиты или убить спутника. Тогда, пожалуй я и правда развернулся бы. Вряд-ли бы стал лишать жизни всех подряд, устраивая массовые казни. Но тем, кто оказался бы причастен, точно обеспечил самые жуткие муки из мне известных.

Несколько мгновений Никита Долгорукий напоминал каменное изваяние. Наконец пошевелился и с внезапным напряжением уточнил.

— Кровь Рюриковичей, да?

Я молчал, подавляя рвущиеся изнутри эмоции. Смертные склонны делать простые выводы. А что может быть проще, чем отнести меня к бастардам правящей династии? Не слишком логично и умно, да. Потому как я не замечал новостей о бастардах императорского рода, которые крошили бы всё подряд и захватывали города. Но это уже ведь детали, правда? По крайней мере с точки зрения сидящего сейчас рядом, княжича.

Юноша оглядел ресторан и задумчиво хмыкнув, добавил.

— Сначала Пусан. Теперь война с Абэ. Решили расширить личный домен за счёт земель Востока, значит.

Взгляд был понимающим и проникновенным, а выражение лица — как у мудрого старца. Юнец даже кивал в такт собственным словам, как будто сам их и подтверждая.

Наблюдающий за этой картиной Сандал захохотал, не в силах больше сдерживаться. Да я и сам, с трудом сдержал усмешку. Впрочем, если княжич хочет считать меня бастардом императорского рода и его же инструментом, пусть. Как минимум, это сподвигнет его немедленно убраться отсюда и на корню пресечь разгорающийся конфликт. А как максимум, породит слух, что разойдётся по всей империи и остудит много горячих голов.

Естественно, Рюриковичи всё это опровергнут. Но далеко не факт, что это сработает. Разве что они клятву на Даре принесут. Хотя, вряд-ли кто-то из них на такое решится. Членов императорского рода много. Незаконнорождённых детей у них тоже немало. Большинство растёт в чужих семьях, под чужими фамилиями и знать не знает о том, кем является их родной отец. На месте Рюриковичей, я бы рисковать своим Даром и жизнью, ради опровержения слуха, точно не стал. Максимум, гарантировал бы, что это не мой отпрыск.

Долгорукий молчал, сверля меня взглядом и ожидая реакции. Пришлось слегка его подтолкнуть.

— Каждый волен в своих собственных мыслях. Сейчас меня больше интересует вопрос отношений с родом Долгоруких? Кем ты хочешь стать? Тем, кто погубит род или спасёт его от истребительной войны?

На этот раз думал он недолго — практически сразу озвучил согласие, после чего пригласил своего юриста и мы прямо здесь набросали соглашение. По нему, княжеский род признавал, что договорённости с отцом Илвы утратили свою силу, так как теперь скандинавка официально перешла в род Афеевых. Фактически, это было мятежом против собственных родичей и поводом для кровной мести или объявления войны. Но всё это относилось к Скау, а не Долгоруким. Эти же, по крайней мере, на бумаге, полностью отказывались от любых претензий на руку девушки.

Всё прошло не совсем так, как я предполагал, но в целом неплохо. Своей цели, я в любом случае добился.

А вот поведение местных патрициев, которые наблюдали за ситуацией, резко поменялось. Если в самом начале нашей беседы, большинство из них пыталось пройтись по моей персоне, то после завершения переговоров всё изменилось. От наблюдателей не укрылись все метаморфозы мимики Долгорукого и его уважительное лицо во время нашего прощания.

Само собой, о содержании нашего договора, никто им рассказывать не собирался. Но и так было очевидно, что это вовсе не капитуляция Афеевых.

Поэтому, покидая ресторан я буквально чувствовал, как меня прожигают десятки заинтересованных взглядов. Как самих молодых патрициев, так и их охранников, которые следили за развитием событий не менее внимательно, чем их господа.

Добравшись до машины, я назвал новый адрес. Посмотрел в зеркало заднего вида на глаза Прохора, которые моментально наполнились паникой и со вздохом добавил, что покажу дорогу.

Через пятнадцать минут петляния по улицам и двух поворотов не туда, мы въехали в ворота особняка. А совсем скоро я уже усаживался в кресло его гостиной, где меня встретил хозяин дома.

Обменявшись приветствиями, мы оба помолчали. Поняв, что Георгий не собирается начинать беседу первым, я задал вопрос, ради которого сюда и приехал. Сейчас передо мной был вовсе не юный патриций с крохотным жизненным опытом, так что я не видел смысла тратить время на подготовку.

— Хотел поинтересоваться. Ты хочешь вернуть своему роду величие, а себе свободу?

Махов, который сидел в кресле напротив, с другой стороны маленького круглого столика, с прищуром глянул на меня. Сделал глоток кофе из крошечной чашки, которую только недавно принёс слуга. И криво усмехнувшись, неожиданно ответил вопросом на вопрос.

— Для начала, скажи, ты вообще знаешь, что происходит?

Глава XVII

Пару секунд мы молча смотрели друг на друга. Выражение лица у Махова была спокойным, но глаза выдавали патриция полностью — сейчас он был изрядно взволнован.

Я же осторожно взял со стола точно такую же крошечную чашку и критически оглядев её, уточнил.

— А что происходит?

Георгий мрачно усмехнулся.

— Ты пришёл ко мне с предложением, но сам отмалчиваешься, когда речь заходит о чём-то важном. Рюрюковичи… У всех одни