Читать книгу "Боец. Лихие 90-е - Валерий Гуров"

только в школу в этом году пошла, другая — в девятый класс. Мамка прошлый год всех нас троих и отца впридачу на своей спине тянула на трех работах, а потом чуть не надорвалась. Сейчас вот работает воспитательницей в детском саду… Там копейки платят, да еще и зарплату задерживают, а здесь, — ночная бабочка плечиками пожала. — Я порой получаю за день больше, чем мамка за месяц.

— Ты деньги, выходит, в семью несешь?

— Не все, конечно, часть на шмотье турецкое трачу, ну, чтобы выглядеть соответственно, понимаешь? — она привычным жестом манко провела рукой по бедру. — Я вообще-то девочка, и мне нравится, когда мужчины на меня внимание обращают.

— Учишься где?

— На заочное перевелась, — Алина стряхнула пепел, глотнула кофе. — Училась на третьем курсе на переводчика. Хотела в валютные податься, но там не пробьешься, своих хватает.

Взгляд она не отводила, но и больше не пыталась меня так настырно соблазнить.

— Ясно. А язык какой учишь?

— Испанский.

У меня было ощущение, что Алина ездит мне по ушам и заливает «легенду», припасенную для таких любопытных клиентов, как я. Больно уж история у нее была правильная, вызывающая сочувствие, чтобы клиент, уходя, захотел оставить, что называется, чаевых. Испанский я знал на базовом уровне, в прошлой жизни был у меня один роман после развода — с переводчицей как раз.

— Те gusta aprender un idioma (тебе нравится изучать язык)? — спросил я.

— Ты что, меня проверяешь? — она фыркнула и улыбнулась. — Мe gusta el lenguaje, sí (мне нравится язык, да).

— Просто решил вспомнить испанский. Когда-то пытался на нем разговаривать.

— Ясно… а как тебя зовут? — она подалась чуть вперед. — Ты так и не представился.

— А как ты думаешь?

— Александр? — приподняла проститутка бровь.

— Зови меня так, — я не хотел называть ей свое настоящее имя, это ни к чему.

Не обломлюсь, если ещё час Александром побуду. Девчонка кивнула, встала к кровати и отошла к стене. В ее движениях снова появилась дерганность.

— И откуда ты такой правильный? Секса за деньги не хочешь, не куришь, за девушек заступаешься… ты хоть знаешь, кого отбуцкал?

— Не-а. А надо?

Алина глаза закатила.

— Этот Петрович открыл фирму, грузы возит из Еревана, для Карена, — она потушила окурок в пепельнице. — И Карен к нему крайне благосклонно относится, даже терпит, что он нарик. Понимаешь, нет?

— Учитывая, что я не знаю ни одного, ни другого, крайне полезная информация, — я пожал плечами.

— Зря ты с ним связался. Он, особенно когда под кайфом, еще тот идиот. За нож может взяться. Один раз чуть Гиви не прирезал, козел, — она вернулась и заерзала на кровати, удобнее устраиваясь. — А ты что, не местный?

— С области.

— И серьезно не знаешь Карена? — искренне удивилась Алина.

— Как-то так, — снова пожал плечами я. — Где я, а где криминал.

— Карен — авторитет, под ним основная часть городских путан, наркотой барыжит. Отморозок тот еще, мне девчонки рассказывали, что он как-то пальцы одному мужику отрезал, прикинь… Сейчас обнаглел настолько, что думал сунуться и с ларечников дань собирать, но там другие ребята торговлю «держат», славяне — Яшка Кривой, слышал? Ах да, ты же у нас мистер «где я, а где криминал»! — поддела она.

— Яшка Кривой — это Кривенко который? — решил уточнить я.

— Угу, валюта, торговля, попрошайки… — почему-то Алина тяжело вздохнула и за новой сигаретой потянулась. — А говоришь, что ничего не знаешь, так я и поверила. У тебя же на лице написано, что бандит. Кто тебе, вон, голову продырявил?

Вопрос был явно риторический, поэтому отвечать я не стал.

— Признавайся, ты из кладбищенских? Там же одни боксеры, — Алина настолько воодушевилась своим рассказом, что «двойку» в воздух перед собой выдала, сжав руки в кулачки. — У меня бывший боксом занимался, я таких спортсменов издалека вижу.

— Почему разошлись? — я попытался тему переключить.

— Так его на одной из стрелок убили, голову проломили арматурой, и никакой бокс не помог. Дима Легковес, не слышал, не? — она печально улыбнулась уголками губ.

Я медленно покачал головой.

— Это спортики, мне почему-то кажется, что если ты в их ряды попросишься, то тебя возьмут. У них еще зал неподалеку… как же он называется?

— «Спартанец»? — предположил я, помня слова бригадира Демида Игоревича о том, что каждый в городе знает этот зал.

— Точно! Так ты все без меня знаешь, а ещё вопросы тут задаешь. Кладбищенских боятся. Ни Яшка Кривой, ни Карен не хотят лишний раз с ними связываться, это я уже про мелкие группировки не говорю. Хотя, если честно, я до сих пор не могу понять, чем они занимаются, но вот такая тут, понимаешь, роспись — ни одно крупное дело не проходит без их участия, — заключила проститутка.

Вот так невольно Алина ввела меня в курс по криминальному раскладу, который существовал в Ростове в середине 1993-го года. Я узнал про банды Карена, Яши Кривого и про кладбищенских, у которых был зал для подготовки бойцов в собственную группировку. У них, судя по всему, бригадиром был мой новый знакомый Демид Игоревич. Ростов всегда называли «Папа», и в начале 90-х годов город на Дону оправдывал свое звание. Нигде и ничего не решалось без криминальных элементов. Лучший городской спортивный зал, и тот был лишь кузницей нужных «талантов».

— Я хочу спать, — сухо сказал я. — Тебе пора идти, мне надо хорошенечко выспаться.

— А можно я у тебя останусь, ну пожа-а-алуйста… — протянула проститутка и голову в плечи втянула. — С ужасом жду, когда Петрович проснется.

Я смерил ее взглядом, девчонка действительно боялась этого торчка, аж кружка в руках затряслась при одном упоминании Петровича. Конечно, можно было ей сказать, что этот товарищ вряд ли очухается раньше утра, потому что я вколол ему в задницу героин. Он по вене хоть и быстрее торкает, но его после водяры и внутримышечно норм накроет. А проснувшись, он вряд ли начнет зверствовать, захочет поначалу узнать — как его кровь оказалась на руках его кореша… Но девчонка вызвала у меня человеческую симпатию. Жалко ее было, что вот так она свою жизнь вынуждена мыкаться. Мне же не обломится, если я дам ей переночевать в номере.

— Ладно, оставайся, черт с тобой.

— Спасибо, — прошептала она.

— Пожалуйста.

С этими словами я повернулся к стенке и через несколько секунд вырубился, нырнув в глубокий сон. Даже зевнуть не успел.

* * *

Я проснулся посреди ночи от грохота откуда-то из-за стены.

— Замочу, падла!

— Петрович, это не я, бл* буду! — орал кто-то в соседнем номере.

Бах! Что-то разбилось. Пришлось открывать глаза. Я аккуратно убрал с себя руку Алины, сдунул