Читать книгу "Святые в истории. Жития святых в новом формате. I–III века - Ольга Петровна Клюкина"

обратно в общину. По сути, он переносил на церковную жизнь судебную практику, проявляя справедливость и давая каждому возможность для исправления.

«Некоторым даются такие свидетельства, в которых говорится только: „Да имеет он общение со своими“, – чего решительно никогда не допускалось мучениками, потому что неопределенное и безыменное ходатайство только умножит впоследствии неудовольствие к нам. Слова „он со своими“ имеют обширное значение, и к нам могут являться по двадцати, тридцати и более человек, уверяя, что они родные, свойственники, вольноотпущенные и слуги того, кто получил свидетельство. И потому прошу поименно означать в свидетельстве тех, которых вы сами видели, знаете и покаяния которых находите более или менее удовлетворительными; и такие только письма, сообразные с верою и учением, присылайте к нам…» («Письмо к мученикам и исповедникам, просившим даровать мир падшим»).

Мнение Киприана Карфагенского поддержали многие епископы, хотя он вовсе не стремился к тому, чтобы быть для остальных неким духовным лидером. Наоборот, епископ Киприан был убежден, что единство Церкви должно выражаться не в суждении некого церковного авторитета, «епископа епископов», а в соборном решении всех епископов, которые в равной мере наделены благодатью Святого Духа и каждый самостоятельно управляет своей паствой.

В 251 году епископ Киприан созвал в Карфагене собор, который подтвердил его суждения о возможности принятия в Церковь падших после принесения ими церковного покаяния, а также отлучение Фелициссима. Были выработаны различные степени покаяния для падших, «дабы не овладело ими отчаяние». При этом епископы и другие служители Церкви, хотя бы однажды проявившие малодушие, лишались сана и принимались в общину как простые миряне.

В Риме вопрос о падших даже стал причиной раскола. Римский священник Новациан, к которому присоединился карфагенский пресвитер Новат (тот самый, кто вместе с Фелициссимом взбунтовался против епископа Киприана и успел за это время перебраться в Рим), был убежден, что падших ни при каких обстоятельствах нельзя обратно принимать в Церковь.

Новациан, принадлежащий к числу тех, кого сейчас приняло называть «крайними радикалами», вместе с карфагенянином Новатом нашел сторонников в лице еще трех италийских епископов и выступил против действующего тогда римского епископа Корнилия. Они назвали себя и своих последователей «кафарами», то есть чистыми, и убеждали христиан, что никто не должен вступать в общение с падшими, а также со вступившими в повторные браки. «Кафары» посчитали, что кафедру в Риме должен возглавлять такой «чистый» человек, как Новациан, объявили его римским епископом и письма об этом разослали в разные церкви.

Самочинного епископа никто не принял, в том числе и Киприан Карфагенский, посоветовавший Новациану лучше искать мира душе и покаяния. По поводу раскола и новой ереси он написал ряд окружных посланий к африканским епископам, а также целую книгу «О единстве Церкви».

Епископ Киприан провел в Карфагене еще три Поместных собора и вывел лаконичную и важную для дальнейшей судьбы Церкви формулу: «Тот не может уже иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь».

В связи с распространением различных ересей на соборах разбирался и такой вопрос: можно ли считать действительным крещение, совершенное епископами-раскольниками, которые пользовались авторитетом у своей доверчивой паствы? На соборе в Карфагене 87 епископов приняли единогласное решение, что крещение вне единой Церкви невозможно, и потому крещенных еретиками следует перекрещивать заново.

Когда Церковь перестанет быть гонимой, по самым важным вопросам будут собираться Вселенские соборы, и на них будет съезжаться еще большее число епископов из всех уголков империи. И все же принятию коллегиальных решений мы во многом обязаны Киприану Карфагенскому – в прошлом талантливому юристу, который сумел и в церковную жизнь ввести многое из законодательной практики.

«Пусть никто неблаговременно не срывает незрелого плода, пусть никто потрясенного и пробитого волнами корабля своего не вверяет снова морю, не исправив его сперва тщательно, пусть никто не берет и не надевает разодранной одежды, пока, искусно починенная, она не будет вручена ему исправленною мастером», – учил он и других не принимать поспешных решений, а сна чала тщательно все обдумать и взвесить («Письмо к народу»).

Середина III века для римлян во многих смыслах была трудным временем. В империи шли постоянные войны с варварами: с севера на Италию хлынули германцы, в Греции и Малой Азии не прекращались войны с сарматами, парфяне наступали на Сирию, Африка подвергалась постоянным нападениям варваров-нумидийцев.

К тому же на Рим обрушились многочисленные стихийные бедствия и эпидемии. В Малой Азии, в ее горных провинциях Каппадокия и Понт, произошло разрушительное землетрясение, уничтожившее целые города, по Италии прокатилась чума, в Африке начались эпидемия моровой язвы, засуха и голод.

Сотни людей бежали из Карфагена, оставляя больных без помощи, а мертвых без погребения. Епископ Киприан и карфагенские христиане мужественно ухаживали за больными, хоронили мертвых, причем не только братьев по вере, но и язычников. Своим авторитетом епископ убеждал богатых карфагенцев не жалеть жертвовать средства для голодающих и на выкуп пленных, которых уводили с собой варвары-нумидийцы, чем спас жизни многих людей.

Тем временем на престол Рима взошел новый властитель – император Валериан. Примерно через четыре года правления он выпустил свой первый указ против христиан.

Эдиктом 257 года христианам запрещалось созывать собрания и собираться вместе на богослужения, а всех священнослужителей приказано отправлять в заточение.

Получив новый указ, карфагенский проконсул Патерн вызвал епископа Киприана на допрос и, угрожая смертью, заставлял его отречься от Христа.

– Я христианин и епископ, – с достоинством ответил Киприан, – верую в Единого и Истинного Бога, Которого молю о здравии императоров, и пребуду тверд в благом исповедовании.

Тогда проконсул стал требовать, чтобы епископ указал местонахождение всех карфагенских священников.

– Ты найдешь каждого на своем месте, – сказал епископ. – Собственные ваши законы запрещают нам делаться доносчиками, а наши правила не позволяют нам произвольно представлять себя мучениям; твори, что тебе велено.

Киприана Карфагенского сослали в отдаленный приморский городок Курубис. В ссылку с ним добровольно отправился диакон Карфагенской Церкви Понтий, который впоследствии составил жизнеописание епископа. Прибыв на место ссылки, Киприан в первый же день увидел сон, предвещавший ему мученичество. Епископу приснилось, что он предстал перед тем, кто подписывал ему приговор, а за спиной судьи стоял светлый юноша и знаком показал, что осужденный приговаривается к усечению мечом. Епископ попросил себе отсрочку, чтобы успеть устроить неотложные церковные дела, и юноша так же молча дал знак, что судья согласен, после чего Киприан Карфагенский еще год прожил в Курубисе, зная, что ждет его впереди.

В это самое время девять африканских епископов со многими священниками и диаконами и даже их женами и детьми были в оковах сосланы на Мавританские рудники.