Читать книгу "Империи глубокого космоса. Прелюдия. Моя тысячелетняя любовь - Алекс Кинсен"

большего!

— Ты так уверена во мне? — И я посмотрела на него как на полоумного.

— Конечно! Ты ведь затащил меня в эту космическую глушь не для того, чтобы посмотреть как меня зарежут.

— Тогда зачем я позволил зайти им так далеко? — Хладнокровно изучающе экзаменовал меня космический старичок.

— Проучил, архонт, молодец! И меня за непослушание, и их за наглость! Всех запугал, сам потешился. Просто умница! Теперь я могу идти? — Не дожидаясь, я вышла в коридор и отправилась в свою новую отдельную каюту. В тот вечер он за мной так и не пришёл. В который раз взглянув на дверь, я ждала, что вот сейчас она привычно разлетится в пыль, а он сгребет меня в охапку и как пещерный дикарь потащит в свою постель. Но этого не произошло.

Но меня волновал ещё один человек. Кэлон. Ведь не послушалась я именно его, и это стало началом цепи всех этих нелепых и непоправимых событий. Хотя можно подумать, архонт не оказался бы убийцей. Им он был до меня, есть сейчас и будет после меня. И это ничего не изменит. Мне нужно было срочно поговорить об этом с кем-то, и я выбрала Кэла. Мне нужно было отпущение грехов. И он мог мне его дать.

Выяснив у Ти, где живет мой будущий исповедник, я притащилась ему под порог. Дверь открылась далеко не сразу. Кэл выглядел свирепо, мокро и был обнажен по пояс.

— Что? — Рявкнул он, ещё даже не успев рассмотреть, кто перед ним. Но увидев, сразу стушевался.

— Прости, ко мне в дверь никто никогда не стучится. Если надо Ти вызывает по связи.

Черт, они тут на корабль попадают исключительно через конкурс «Мистер Вселенная»? Причем в буквальном смысле. Короткий ежик волос ещё блестел от воды после душа. А мышцы были… Черт, короче он был идеален. Но я пришла не за этим. Приглашать меня внутрь он не спешил.

— Ты что, хочешь, чтобы архонт и меня распылил на атомы, если обнаружит тебя внутри моей каюты? Тебе мало на сегодня трупов?

Тааак. Значит я пришла по адресу. Сейчас моё чувство вины найдет здесь хорошую поддержку.

— Тогда пойдём в пищеблок.

Кэл недовольно рассматривал дверной косяк, покусывая свои пухлые губы. Потом хитро улыбаясь сделал приглашающий жест внутрь.

— Не боишься?

— Боюсь, но я буду пай-мальчиком, а ты пай-девочкой. Попой чувствую, сегодня больше никого не убьют. — И уже за закрытой дверью он продолжил. — Если ты думаешь, что ему это нравится — то нет. Он ненавидит убивать.

— А так не скажешь, — парировала я, поворачиваясь к нему. Каюта была очень маленькой, поэтому я практически сразу уткнулась носом в его обнаженную грудь. Кажется, придти сюда было очень плохой идеей. Не потому, что я что-то испытываю к нему, кроме дружеских чувств. Но его недавние признания и потрясающая фигура все-таки лишили эту дружбу отпечатка невинности.

— Ты не мог бы… Одеться.

Он как-то чересчур насмешливо в сложившейся ситуации посмотрел на меня, но все-таки нехотя напялил на себя белую майку, которая слишком уже тесно обтянула все его мускулы. Стало ещё хуже. Обычно я вижу его в форменном комбинезоне летчика. Ладно, черт с ними со всеми. Ну не бывает у них других военных, жирных, маленьких и старшеньких. Что ж теперь делать. Буду привыкать к этим. Вернемся к самобичеванию:

— Ну а теперь, ты меня осуждаешь?

— Да. — Вот так просто и незамысловато, но мне стало легче. Потому что теперь бремя своей вины я смогла разделить с ним. Хуже, если бы он стал говорить, что мне не стоит себя корить, и они это заслужили. Тогда я бы осталась со своим чувством вины наедине. — Но он бы все равно их убил?

Ведь я пришла не только за самобичеванием, но и за преодолением его.

— Они распоясывались все больше и больше. Андор не видит края и не понимает, кто перед ним стоит. Ума не приложу, как ему удалось стать контробандистом. Видимо, это не надолго. В этом смысле ваш выход был как нельзя кстати. Иначе он разошелся бы окончательно, и Сгану пришлось бы положить их всех. А это уже вызывает конфликт с более крупными политическими структурами Гарайского конгломерата.

— Возможно он извлечет урок из сегодняшнего дня. Ведь насколько я понимаю, он поставляет для вас какой-то товар?

Кэлон все так же хитро кивнул. И я вдруг поняла, что ни черта он меня не осуждает. Пожурил да и только. Чтобы впредь больше думала. И что про тех бедолаг он вообще не думает. Все они тут из одного теста.

Воцарилась неловкая тишина, во время которой взгляд Кэла стал меняться, наполняясь знакомым мне жаром, а это уже было не к добру.

— Ладно, завтра занятия как обычно?

Он лишь молча кивнул и распахнул дверь с коротким:

— Забирай. — Кому это он?

А, вот кому. За дверью стоял архонт. Я почти видела, что воздух вокруг него клубится от гнева. Руки были скрещены на груди, а взгляд мрачнее самой безлунной ночи. Честно говоря, я вообще призадумалась, стоило ли мне выходить из этой каюты.

— Милые бранятся, только тешатся. Архонт. Ты знаешь, я пай-мальчик! — Неуместно весело ляпнул Кэлон, поднимая руки вверх, будто собирался сдаваться в плен.

— Угу. — Промычал архонт, выуживая меня из каюты. — Ещё раз пригласишь её внутрь, я тебя лично кастрирую.

Все так же молча он дотащил меня до регенератора, щелкнув пальцами, избавил от одежды и довольно бесцеремонно запихнул в него не обращая внимания на мои вопли:

— Я не хочу, всего лишь легкий укол на шее! Он заживет сам!

— Ты своё лицо видела? У тебя губа разбита, куча синяков, вывих плеча и растяжение связок. От меня же ты помощи не захочешь.

С горечью констатировал он и больше ничего не слушая, резко захлопнул стеклянную крышку. Отключившись минут на десять, как и всегда, в этом стеклянном гробу, я была нежно извлечена из него и закутана в простыню. Взгляд архонта менялся на глазах: от недовольного до возбужденного. Прислонившись лбом к моему лбу, он искал в моих глазах отклик своей страсти, но не нашел. Черта с два!

— Нет, любимый. — И я вложила в это слово как можно больше сарказма. — Ты сегодня унизил меня по самое не хочу, хотя мог прекратить все это сразу, ещё на верхнем ярусе форума, просто обездвижив его. Но ты уже у нас так дальновидный! Всех проучил! Вот и наслаждайся теперь этим! Один! — И сердито путаясь в простыне, я уплыла в «нашу» каюту.

— Дорогая