Читать книгу "Заколдованная земля - Карел Глоух"

Их судьба свершится просто. Они исчезнут, как исчезли когда-то орды, жившие на Мораве или Дордоньи, исчезнут, запоздав на несколько тысячелетий, что слишком незначительно в течении времен.

Итак, кругом Каманака – катомакунак – ледник. И этот-то «катомакунак» мешает белым «мо-гакам», чужеземцам, уйти туда, откуда они пришли. А с каким удовольствием они выбрались бы отсюда! Да, мо-гаки, хотя и одаренные такой чудесной силой, напрасно стараются придумать, как побороть эту преграду.

Теперь они свободны, и все же в тюрьме, где их держат на этот раз не гак-ю-маки, а заколдованный Каманак.

– Что ж, – сказал я, когда мы разговаривали об этом, – не будет ли лучше попросить помощи? Попытаемся дать о себе весть внешнему миру и попросить вспомогательную экспедицию! К сожалению, у нас нет таких приспособлений, как беспроволочный телеграф.

– Ну, поймаем ворона, – вмешался с иронией Фелисьен.

– Конечно, так и сделаем, – сказал с укором Снеедорф.

– Хорошо, хорошо. Но лишь по чистой случайности попадет наша записка в надлежащие руки. Если же бросить бутылку в озеро, она разобьется или будет выброшена на пустом берегу. Найдут ее эскимосы, которые годами не приходят в столкновение с белыми. А ворон? Задушит его снежный сокол – вашего ворона, и я думаю, что несколько лет может пройти, прежде чем явится ваша спасательная экспедиция!

– Несколько лет! – сказала, вздохнув, Надежда.

– К тому времени мы превратимся в настоящих троглодитов. Мы будем есть сырые желудки животных вместе с их содержимым. Брр! – съязвил Фелисьен.

– Годы, много лет! – повторила девушка.

Тон ее голоса подействовал на безжалостного Фелисьена.

– Есть еще одно средство! Мы до сих пор не видели от него даже щепки. Я сомневаюсь, чтобы троглодиты не нашли остатков, если только…

– Что «если только»?

– Если сам аппарат не улетел, друзья, – добавил с грустью Фелисьен.

Как видно, Фелисьен Боанэ все еще не отказался от воздушного путешествия. Он мечтал о нем. Носился с ним и всячески выпытывал Каму, свою доверенную.

Но в результате подтвердилось лишь то, что мы давно предполагали: кучка гак-ю-маков в один прекрасный день нашла воздухоплавателя на берегу озера. Он не защищался, не обнаруживая ни малейшего страха. Инстинктом диких они поняли, что этот белый чужеземец помешан. У всех диких племен искони сумасшедшие почитаются за табу. И троглодиты не тронули его. Они поместили его в теплой пещере и кормили целую зиму.

По всем вероятиям, бывший профессор физики оставил аппарат и, будучи поражен болезнью, забыл обо всем. Всякое воспоминание о прежней жизни было изглажено из его памяти. Но нужно думать, что в то время у него еще оставались кое-какие проблески сознания.

Во время таких проблесков сознания он и производил свои географические измерения; в это же время послал он и свои отрывочные, сбивчивые известия.

Но можем ли мы рассчитывать на подобные моменты просветления, чтобы использовать их? Я сильно сомневался в этом. Болезнь пока прогрессировала.

– И если бы, – продолжал Фелисьен, – если бы только одному человеку можно было лететь на аэроплане, я бы на это решился.

Целыми часами он упорно смотрел на Алексея Платоновича. Он обращался с ним, как с ребенком, которого мы желаем заставить уступить нам любимую игрушку. И хотя Надежда, как только могла, помогала в этом Фелисьену, результатов, тем не менее, не было достигнуто никаких.

Тем временем гак-ю-маки перестали снабжать нас провизией, и мы должны были сами доставать себе нужное пропитание. В нашей компании были хорошие охотники, зверя было изобилие, в оружии у нас недостатка не было.

К удивлению нашему, гак-ю-маки молча вернули нам все принадлежащие нам вещи, кроме тех, какие остались в пещере их патриарха. Дикари нашли также у подножия ледника Снеедорфа разные обломки и обнаружили наше депо в предгорье.

Все эти печальные остатки нашего прекрасного дорожного снаряжения они заботливо принесли в Катмаяк. Все, кроме саней, которые, видимо, были оставлены дикарями на месте и, как мы потом убедились, были растоптаны стадом носорогов. Вещи эти не имели для равнодушных троглодитов никакого значения. Металлов и их употребления они не знали. Вдобавок они гнушались всеми найденными вещами. Даже Фелисьен не мог заставить Каму принять предложенный ей шоколад или сухарь.

Фелисьен и я страстно набросились на ружья и патроны: нам хотелось испробовать охотничье счастье.

Мне было любопытно видеть, как подействует на дикарей стрельба из ружей. Но, к нашему удивлению, они выслушали выстрелы спокойно, вернее, даже с удовольствием, как бы прислушиваясь к удару грома.

Большой эффект произвели спички: чужеземцы сумели вызвать благодатный огонь – гакмачо – чирканием не заслуживающих внимания палочек!

Окрестности Катмаяка кишели снежными куропатками. Волки же иногда приходили к самому отверстию пещеры и крали полуобглоданные кости. То там, то здесь были видны следы либо медведя либо оленей.

Каму утверждала, что в это время все олени – на севере, за озером. Мы часто видим следы эласмотериев, а по временам и целые тропы, выбитые этими толстокожими. Тропы правильно заканчивались у одного из многочисленных болот.

По всем данным, носороги, мучимые тучами комаров, забиравшихся в теплые полуденные часы и в глаза и в уши, валялись в нагретой грязи, либо купались.

Нам не желательно было встречаться с существами, исполненными такой злобы, и мы переживали неприятное чувство, когда приходилось переходить через густые заросли, где видны были борозды изломанных и вырванных с корнем кустов и ветвей.

Мы охотились, заботясь о запасах для великолепного жаркого, и троглодиты смотрели на это, как на самую обыденную вещь. Каждый охотится своим способом. Удивление свойственно только цивилизованному человеку.

Однажды прибежал ко мне Фелисьен очень бледный и серьезный и рассказал следующее.

С утра отправился он, как обыкновенно, на охоту. Ходил далеко и безрезультатно между порослью, выслеживая какой-нибудь жирный кусок. Он шел по определенному следу, который привел его на опушку редкого кедрового леса. Внезапное движение в чаще обратило на себя его внимание. Он пригнулся, спрятался и из-за прикрытия стал смотреть, что там такое. Оказалось, что это Каму усердно собирала бруснику, не предполагая, что за ней наблюдают.

Фелисьен следовал некоторое время за ней с улыбкой и только что хотел выскочить, чтобы шутя напугать ее, как против него раскрылась чаща, и из нее появилась голова молодого гак-ю-мака Восточной Орды, горящие глаза которого с хищною жадностью были устремлены на ничего не подозревавшую девушку.

Фелисьен, предвидя недоброе, оставался за прикрытием, затаив дыхание. Он видел, как осторожно подкрадывался троглодит, сжимая в руке тяжелую дубинку. Двумя тихими, хищными скачками очутился дикарь около девушки и замахнулся…