Читать книгу "Снежный пепел - Лилия Сурина"

Дед замечает меня и трогает свою дочь за плечо.

— Лидушка, она приехала.

— Здравствуй, мама, — улыбаюсь полупотухшим глазам, мама с трудом приоткрывает веки.

— Приехала… вот… я решила… что с меня хватит… — пытается шутить, дыша со свистом. — Присядь… не бойся.

Я устраиваюсь на кровати, поближе к той, которая во сне унесла мою дочь. Интересно, мама знает, что я была беременна?

Дедушка уходит, он понимает, что нам нужно побыть наедине. Да и невыносим ему этот последний миг, шмыгает носом, скрывая старческие слезы.

— Когда меня не станет, дед тебе расскажет правду. У меня просто времени уже нет… Прости меня… я была эгоисткой… Я любила тебя… люблю. Ты его копия… Прости…

Я не перебиваю, чувствуя, как холодные пальцы легонько сжимают мои теплые фаланги.

— Мамочка, я не держу на тебя обиду. И никогда не обижалась. Ты же моя мама…

Она еще шепчет что-то, потом просто смотрит, лишившись сил, и вскоре закрывает глаза. Дыхания не видно, но аппарат пока работает. Она просто заснула. Я сидела держа ее руку. Когда запищал аппарат, выдавая прямую линию, в палату прибежали врачи и я ушла. В моем сознании мама просто заснула, успокоенная, умиротворенная.

Дед сразу все понял, отвернулся к окну, зашмыгав с удвоенной силой. А у меня не было слез. Я их оставила все на той лужайке, поросшей ромашками. Кончился этап моей жизни, самый сложный, самый трагичный. Я смотрю на солнечный день, на яркие блики в стекле, и думаю — какой прекрасный день, чтобы простить… и проститься.

Глава 46

Алёна

Четыре года спустя…

Стою в прихожей, прислонившись к стене, не в силах снять туфли, надеть мягкие любимые тапочки и пройти в кухню, чтобы выпить чаю, хотя бы. Устала, сил нет. И настроения тоже.

От звонка в дверь вздрагиваю, нет, даже подпрыгиваю. Если это свекровь со своими вечными придирками, то я ее попросту выгоню. Открываю дверь, а на пороге подруга с малышней. Таня, жена Шурки, примчалась без звонка, да еще притащила с собой четырехлетнего Лёвку и пятимесячную Алёнку, мою крестницу.

Отбираю малышку у матери, целую атласную щечку, наслаждаясь молочным младенческим ароматом. Девочка так похожа на своего дядю, прямо вылитая Саша, до слёз. Обожаю ее, как родную дочь, которую потеряла. Много раз потеряла. Считать устала уже.

— Алёна, ты сошла с ума? — накидывается на меня подруга, как только проходим в гостиную. Ее карие глаза буквально испепеляют мою физиономию.

Я не знаю, за что сейчас мне прилетит, причин много. Молча раздеваю малышку, которая не сводит с меня серо-голубых глаз, она улыбается мне, и я таю, начинаю разговаривать с ней, делая голос приторно-сладким. Снимаю розовый комбинезон, слишком теплый, как мне кажется, для такой осени. Уже октябрь, но деревья стоят зеленые, солнце светит.

— Алён, ты меня слышишь?

— Ты о чем, Танюша? — беру девочку на руки, покачиваю ее, осторожно вытаскивая из маленьких кулачков пряди своих волос, которые шустрячка успела схватить и тянет в свой маленький ротик. — Ой-ёй, не надо выдирать мне волосы, чего дерешься? И мамка твоя на взводе.

— Будешь с тобой на взводе, творишь черте-что! Правда, что ты подала на развод?

— Правда. И из фитнес-центра уволилась. А еще продала машину и собираюсь переезжать в деревню. Уже даже заявление подала, чтобы меня фельдшером взяли в Алексеевку. Буду жить с дедом, сажать помидоры и доить старую Зорьку! — меня несет, нервы ни к черту. Но ору вполголоса, боюсь напугать ребенка, который умудряется агукать, насасывая пустышку.

— И зачем все это? Ты разлюбила Сашу? — сурово смотрит подруга. Наверное, считает меня неженкой, которая устала от проблем и пытается от них сбежать в деревню. И это так и есть.

— Люблю, знаешь же… больше жизни люблю. Но не могу так больше. Ты знаешь, что Саша решил ребенка взять из дома малютки? Он уже присмотрел мальчика, навязывает мне его.

— Нет, не знаю. И что в этом страшного?

— … сказала та, у которой двое прелестных малышей, родных, — ерничаю, закатывая глаза к потолку. — Я хочу детей, безумно. Но в которых течет наша кровь. Я его уговаривала на суррогатную мать, но он уперся, как бык. Боится, что женщина не захочет отдать нам нашего ребенка. И еще один дурацкий довод приводит — у нас получится родить, если мы именно усыновим малыша. Саша хочет детей, считает семью без них не семьей.

— Это повод для таких кардинальных перемен? Разводиться обязательно? — Татьяна наконец сняла куртку с мальчика, Лёвка сидел на ковре и переводил взгляд с меня на мать и обратно, заодно разбирая погремушку сестры. — Лёва, не надо ломать игрушку, сестричка плакать будет.

— А еще, он снова сделал меня беременной. Представляешь? Мне врач противозачаточные выписал, а муженек их на витаминки подменил. Я устала беременеть и скидывать каждый раз. В прошлый раз срок уже был пять месяцев… я устала… Посмотри, там снимок Узи в сумке. Шесть недель уже.

— Может в этот раз получится? — с печалью смотрит на меня подруга, роясь в моей сумочке. — Бывают же чудеса. О, божечки! Комочек маленький…

Подруга умиляется, рассматривая снимок, а у меня слезы закипают на глазах. Сколько таких комочков я потеряла…

— Я уже не верю в чудеса. Решила отпустить Сашу, пусть найдет себе женщину, которая родит ему, и успокоится. А я уеду, пока он в командировке.

— Но ты беременна…

— А это временно, — перебиваю подругу, улыбаясь сквозь слезы. — Пойдем чай пить, я там пирожные купила вчера, да все никак до кухни не дойду, аппетита нет.

Пока чаевничали, потом укладывали детей спать после полудня, болтали по душам, а я складывала свои вещи. Хоть не одна, а то от тоски выть хочется. Была еще причина уехать в деревню. Дедушка заболел. Вернее, он резко постарел после смерти дочери и болел постоянно, а тут и вовсе слег, вечером соседка позвонила, рассказала, что деда радикулит разбил на этот раз. А я кто? Врач и массажист, поеду спасать старика.

Глава 47

Утром такси приедет, на нем и поеду в деревню, свою машину я продала. Деньги нужны, лекарства дедушке покупать, зарплата фельдшера почти никакая. Собрав вещи, я смотрю на Ромео, который носится шаровой молнией по дивану, таская в зубах мягкий мячик. Согнала его на пол, все-таки там ему самое место, Саша избаловал пса, позволяя ему грызть мебель и топтать ее.

— Дедушки на тебя нет, — ворчу на озорника и показываю ему язык.

Когда мы приезжаем в деревню, то Ромка становится там уличным псом, бегает в загоне, спит в старой будке. А однажды сбежал и через несколько месяцев у соседской Тявки родились маленькие рыжики. Теперь у Ромео есть два сына, в которых соседская внучка души не чает.

Вот что с ним делать? Свекровь наотрез отказывается нянчиться с псом, придется забрать с собой, если Саша разрешит. Беру мобильник и набираю номер мужа. Абонент не абонент, ну конечно, уже вторую неделю дуется, отключил телефон. Мы поссорились перед его отъездом, он настаивал снова пытаться забеременеть, а я ему выдала, что не хочу больше терять детей. Даже не знала, что он нашел мои таблетки и подменил их. Шпион.