Читать книгу "Хорошо быть тихоней - Стивен Чбоски"

А еще был этот спортсмен, кликуха у него была «Мастур на все руки» — вроде бы застукали его на какой-то пьянке, когда он занимался онанизмом. Ну, ребята по такому поводу кричалку сделали. Придут на стадион и давай орать и в ладоши бить: «Мастур на все руки!..» Хлоп! Хлоп! Хлоп! «Мастур на все руки!»

(Рассказано мной со ссылкой на моего брата)

Потом были еще другие истории, с другими персонажами. Про Стейси Буфер — у той уже в четвертом классе появились сиськи, и кое-кому из мальчишек довелось их пощупать. Про Винсента, который нажрался кислоты и задумал спустить диван в унитаз. Про Шейлу, которая попробовала мастурбировать хот-догом — пришлось в больницу ехать, извлекать сосиску. И так далее и тому подобное.

Под конец я стал думать: с каким чувством эти люди приезжают на встречи одноклассников? Интересно, бывает ли им неловко? Или это относительно невысокая плата за такую известность?

Когда мы, не без помощи кофе и энергетических пастилок, слегка протрезвели, Патрик повез меня домой. Записанный мною сборник гремел зимними песнями. Патрик повернулся ко мне:

— Спасибо, Чарли.

— Не за что.

— Нет, есть за что. За тот случай в кафетерии. Спасибо.

— Не за что.

Мы замолчали. Патрик довез меня до самого дома и даже свернул на подъездную дорожку. На прощание мы обнялись, и Патрик не сразу меня отпустил, а, наоборот, прижал к себе чуть крепче. И приблизил ко мне лицо. И поцеловал. По-настоящему. А потом медленно-медленно отстранился.

— Прости.

— Ладно. Все нормально.

— Нет, в самом деле. Прости.

— Да ладно. Ничего страшного.

— Ну что ж, — выговорил он, — спасибо.

И опять меня обнял. И наклонился, чтобы еще раз поцеловать. Я не сопротивлялся. Сам не знаю почему.

Мы еще посидели в машине. И только целовались. Но недолго. Через некоторое время взгляд у него прояснился после той пелены тусклости и неподвижности, которая появилась то ли от вина, то ли от кофе, то ли от бессонницы. А потом он заплакал. Потом завел речь про Брэда.

Я дал ему выговориться. Друзья для того и существуют.

Счастливо.

Чарли

17 мая 1992 г.

Дорогой друг!

После той ночи на меня чуть ли не каждое утро накатывает вялость, головная боль и удушье. Мы с Патриком много времени проводим вместе. Часто поддаем. Точнее, поддает в основном Патрик, а мне достаточно пригубить.

Просто мне больно видеть, как он мучается. Тем более что я ничего не могу поделать — разве что создать «эффект присутствия». И хочу ему помочь, а не могу. Вот и таскаюсь за ним как привязанный, когда он загорается желанием показать мне свой мир.

Как-то вечером повез он меня в этот парк, ну, куда приходят мужчины, чтобы найти себе партнера. Патрик объяснил: если хочешь, чтобы к тебе не приставали, отводи глаза. А если задержишь на ком-нибудь взгляд, это будет означать, что ты согласен вступить в анонимные отношения. Переговоров никто не ведет. Просто уточняют, куда можно пойти. Через некоторое время Патрик высмотрел кого-то, кто ему понравился. Предложил оставить мне сигареты, а когда я отказался, похлопал меня по плечу и ушел с тем парнем.

Сел я на скамейку, огляделся. Вокруг не люди, а тени. На земле. У дерева. На дорожке.

И мертвая тишина. Прошло несколько минут, я закурил и тут же услышал шепот:

— У тебя сигаретки не найдется?

Обернулся — и вижу в полутьме незнакомого человека.

— Да, конечно, — говорю. И протягиваю ему сигарету.

— А огонек, — спрашивает, — есть?

— Да, конечно. — Чиркаю для него спичку.

И тут он, вместо того чтобы наклониться и прикурить, загораживает ладонью, как щитком, горящую спичку вместе с моей рукой — на ветру все так делают. Но ветра не было. Думаю, он просто хотел коснуться моей руки, потому что прикуривал он дольше, чем требовалось. Может, хотел, чтобы я при свете пламени разглядел его лицо. И убедился, как он хорош собой. Не знаю. Мне он показался знакомым. Только я не мог сообразить, где его видел. Задул он спичку.

— Спасибо. — Выдохнул дым.

— Не за что, — отвечаю.

— Не возражаешь, — спрашивает, — если я присяду?

— Да нет.

Присел. И заговорил. Голос! Голос знакомый. Короче, закурил я очередную сигарету, вгляделся в его лицо, пораскинул мозгами — и вспомнил. Это же спортивный обозреватель из теленовостей!

— Чудесный вечер, — говорит.

А я глазам своим не верю! Видимо, я кивнул, потому что он продолжил разговор. О спорте! Почему, мол, плохо быть в бейсболе назначенным хиттером, и как баскетбол сделался коммерческим предприятием, и какие студенческие футбольные команды считаются перспективными. Он даже упомянул моего брата! Клянусь! А я только спросил:

— Ну и как вам работа на телевидении?

Наверно, я что-то не то сказал: он вскочил как ужаленный и поспешил скрыться. Я расстроился, потому что не успел его расспросить, есть ли у моего брата шанс выбиться в профессионалы.

Или еще был случай: Патрик повез меня туда, где можно купить ампулушки, чтобы вдыхать для расслабления. В тот раз ампулушек в продаже не было, но парень за прилавком сказал, что у него есть кое-что покруче. Патрик повелся. Купил какой-то флакончик аэрозоля. Мы подышали и — клянусь — оба едва не окочурились от разрыва сердца.

В общем, Патрик меня куда только не возил — без него я бы и не узнал о таких местах. К примеру, на одной из центральных улиц есть некий караоке-бар. Есть некий танцевальный клуб. В одном из спорткомплексов есть туалет. Всякие такие места. Иногда Патрик снимает какого-нибудь парня. Иногда нет. Говорит, всегда есть сомнения насчет безопасности. Мало ли что. Вот так заклеит кого-нибудь, а потом ходит чернее тучи. Смотреть жалко, потому что в начале вечера он всегда бывает в приподнятом настроении. Повторяет, что ощущает свободу. Но чувствует, что сегодня вечером решится его судьба. И всякое такое. Нет-нет да и вспомнит Брэда. А иногда вовсе не вспоминает. Но он довольно быстро утрачивает интерес к этим злачным местам, да и «дури» хватает ненадолго.

Короче, высадил он меня сегодня у дома. А до этого мы снова побывали в парке, где мужчины ищут себе партнеров. И увидели там Брэда с каким-то незнакомцем. Брэд был так поглощен своими делами, что нас не заметил. Патрик не произнес ни слова. Не предпринял никаких действий. Просто зашагал к машине. И на обратном пути всю дорогу молчал. На полном ходу выбросил из машины бутылку вина. И она разлетелась вдребезги. На этот раз, в отличие от всех предыдущих, он не стал меня целовать. Просто поблагодарил за дружбу. И уехал.

Счастливо.

Чарли

21 мая 1992 г.