Читать книгу "Твой смертный грех - Чингиз Абдуллаев"

– Да.

– Но тебе не понравилось, как мы поступили с твоим обидчиком…

– Да.

– Я могу узнать, почему? Он организовал убийство твоей матери и семьи твоего брата. Почему тебе не понравился его вид?

– Не знаю. Мне показалось, что это была нарочитая жестокость.

– Конечно, – согласился Реваз, – показательная и мучительная. Мы его еще сфотографировали и послали всем нашим «смотрящим». Каждый должен знать, что именно бывает с тем, кто осмелится посягнуть на общие деньги. Нельзя воровать у своих, тогда вообще не остается никаких правил. Сейчас время плохое. Люди перестали соблюдать даже наши законы, воруют у своих товарищей, убивают своих напарников, спят с женами своих друзей. Очень плохое время.

И это говорил мне бандит с сорокапятилетним стажем, понимаете? Я тогда уже осознал одну истину. Даже у бандитов есть некие моральные кодексы, которые нельзя нарушать. Нельзя насиловать детей и подростков, нельзя мучить женщин, нельзя обманывать товарищей. Скажите, что они бандиты и убийцы, и вы будете правы. Скажите, что у них нет ничего святого, и вы снова будете правы. Скажите, что они грабят, убивают и воруют без всяких правил, и это будет правдой. Скажите, что они распространяют наркотики, торгуют контрабандой, крышуют проституток, угоняют автомобили, взламывают квартиры, убивают инкассаторов и сотрудников полиции, и вы снова будете правы. Но даже у этих людей есть свои правила, без которых они не могут выживать.

– Что нам с тобой делать? – подвел наконец итог Реваз. – Ты причинил нам столько беспокойства, убил одного нашего товарища, ранил другого, бегал от нас почти полгода. И вообще причинил нам много хлопот.

Я пожал плечами. Если будут убивать – пусть просто выстрелят в затылок. В конце концов, я не воровал их деньги. В тот момент мне было все равно.

– Почему молчишь? – спросил Реваз. – Подскажи, что нам с тобой делать?

– Что хотите, – ответил я, – мне уже все равно. Домой я не вернусь, там у меня никого не осталось.

– А куда ты хочешь идти?

– Не знаю. Учиться хотел, но куда мне сейчас учиться? Уже давно все забыл.

– Учиться – это правильно, – кивнул он, – сейчас время такое, когда нужно учиться. Сейчас к нам всякое барахло везут, компьютеры здесь собирают. А через несколько лет нужны будут ребята, которые смогут на этих компьютерах работать. Наши дураки думают, что кулаки и пистолеты все решают, но это не так. Скоро понадобятся совсем другие люди…

Я молчал. Эти лекции не для меня.

– Сделаем так. Я тебя отправлю сейчас в тихое место, чтобы ты там отдохнул и немного пришел в себя. А потом ты приедешь и будешь работать со мной. Мне нужны такие сообразительные и везучие ребята. Договорились?

Я посмотрел на него. Значит, он не только оставляет меня в живых, но и приглашает работать?

– Почему молчишь? Дар речи потерял? Согласен или хочешь уехать? Может, хочешь чистеньким остаться, нас презираешь? Тогда уходи, тебя никто не тронет. Только учти, что двоих напарников Димарова мы не нашли. Тех, которые с ним были у вас дома в Уфе. А они могут найти тебя, и тогда на нашу защиту не рассчитывай.

– Я не боюсь.

– Очень хорошо. Значит, хочешь уйти?

– Нет, куда мне уходить? Я остаюсь.

– Правильно решил. – Реваз уже хотел подняться, когда я, неожиданно даже для самого себя, сказал:

– Но…

– Что?

– Я не смогу так… как ваши… с Димаровым поступили. Так у меня не получится.

Он усмехнулся. Глаза сузились и стали похожи на две узкие бойницы.

– У тебя и не может получиться. Чтобы такими квалифицированными палачами стать, нужно много лет учиться и тренироваться. У тебя так не получится. – Реваз поднялся, опираясь на стол, и, тяжело ступая, вышел из комнаты.

Вот так я остался у него. Меня отправили на две недели отдыхать в каком-то подмосковном санатории, а потом вызвали для работы охранником. Я должен был дежурить у дома Реваза, когда он встречался с кем-то из гостей. Должен сказать, что его гости меня всегда поражали. Вы думаете, что к нему приезжали какие-то мрачные типы с заросшими щетиной лицами? Ничего подобного. Наоборот. Здесь появлялись известные на всю страну актеры и актрисы, которым требовалось его покровительство. Здесь бывали не менее известные политики, которые так или иначе были связаны с Ревазом Московским. Сюда приезжали руководители различных благотворительных фондов, бывшие известные спортсмены, которые, оказывается, тоже были связаны с ним. И, наконец, некоторые бизнесмены, которые просили урегулировать их отношения с местным криминалитетом и даже с рабочими коллективами. Всем был нужен Реваз Московский, который выслушивал каждого приехавшего гостя и принимал решения по каждому конкретному случаю.

Если я сейчас начну вспоминать каждого, кто приезжал, мне все равно не поверят. Тогда время было такое, что государственные органы практически ничего не могли решить. Они все были на содержании у бандитов – практически вся милиция, прокуратура, судьи, даже контрразведка. Может, только разведка, которая работала за рубежом, избежала крышевания со стороны бандитских группировок. Остальных просто покупали. Когда твоя зарплата несколько долларов, тебе предлагают деньги, в тысячу раз превышающие твой заработок, когда ты обязан думать о своей семье и своих детях – невольно забываешь о честности, даже если изначально был настроен оставаться порядочным человеком. Самый большой героизм – оставаться нормальным человеком в условиях, когда остаться обычным человеком просто невозможно. И не все могут быть героями, люди часто ломаются под влиянием обстоятельств.

Но самое главное, что подобную систему взаимоотношений бизнеса, власти, экономики, мира искусства и шоу-бизнеса с криминалитетом выстраивала сама новая власть, сделавшая людей нищими и обреченными на разного рода сделки. Внезапно отменив совесть и сделав идеалом «золотого тельца», новая власть словно намеренно опустила всех на самое дно ямы, заставив людей карабкаться из нее по головам остальных. Кому-то удавалось вылезти, кто-то оставался в этой яме навсегда. Честное слово, спустя много лет я поехал в Екатеринбург и посмотрел на памятник первому российскому президенту. Долго смотрел, вспоминая свою «службу» у Реваза Московского. Как все-таки коротка память у людей. Как иногда бывает обидно за ухмылки истории… Поставить памятник человеку, который умудрился не просто разрушить собственную страну в паре с другим болтуном, а опрокинул всех в глубокую яму, унизил собственных граждан, разорил людей, расстрелял парламент… В тысячелетней истории России не было такого позорного десятилетия, как девяностые годы. И этому человеку ставят памятник? Даже после того, как сам святейший Патриарх назовет эти годы «лихими»? Даже после того, как большинство людей посчитают эти годы настоящим позором и трагедией России?

Вот так мы и жили почти три года. У меня была очень приличная зарплата, я сумел поступить на заочный в институт, купил себе однокомнатную квартиру. У меня даже появилась подружка, с которой мы встречались. Но все закончилось летом девяносто пятого года.