Читать книгу "Рожденные в огне - Михаил Михеев"

Вспомнив это, Сара улыбнулась едва заметно. Да уж, Евгения мало похожа на клуш, которых обычно окучивал ее братец. Это нечто совсем другое, трудно сказать, лучше или хуже, но что другое – точно!

На руке Евгении запиликал коммуникатор. Миг – и над ним, в облачке голографического экрана, появилось изображение. Ярослав, собственной персоной. Изображение слегка мерцало, но было заметно, что он довольно сильно взволнован:

– Жень? Давай на корабль. Общий сбор.

– Что случилось? – спросила Евгения, машинально одергивая китель.

– Все потом. Похоже, началось…

Планета Урал. Здание Верховного Совета. Малый кабинет. Час спустя

В кабинете было не слишком тесно, хотя набралось в нем человек двадцать. Впрочем, что-то значили голоса только небольшой группы, остальные – так, статисты, придающие происходящему легитимность и не дающие кой-кому поднимать вопли об узурпации власти. Надо сказать, по факту именно она и произошла, причем начало процессу было положено давным-давно, не в этом даже поколении. Однако последнее уже детали, главное, что сложившаяся система оказалась достаточно жизнеспособной и даже в момент кризиса смогла выстоять.

Пожалуй, из действительно серьезных людей Урала здесь отсутствовали лишь трое – вице-адмирал Александров, его заместитель контр-адмирал фон Корф, находящиеся сейчас с основной частью флота в рейде, и пинком выброшенный из Верховного Совета Аванесян. Причем выброшенный так, что его клан вообще лишился представительства в высшем органе власти планеты. Ко всеобщему удивлению, глава одного из крупнейших финансовых домов планеты, бузивший поначалу, сидел сейчас тихонечко, будто мышь под веником. О причинах гадали до сих пор, но все сходились во мнении, что прижали финансиста качественно.

Напрягало большинство собравшихся только необычно большое для такого совещания количество военных, причем не в самых высоких чинах. По мнению массовки, им вообще нечего было делать на совещаниях такого уровня, но мнения тех, кто ничего не решает, не спрашивали. А те, кто решал, к офицерам относились спокойно, как к равным – привыкли, а куда деваться?

Маршал Устинов… Ну, с ним все понятно. Сам член Верховного Совета, плюс командующий войсками планеты и орбитальной обороны. Его присутствие здесь законно и ожидаемо.

Контр-адмирал Лурье. Представитель штаба флота. В его подчинении сейчас все космические силы, включая подразделения внутрисистемной обороны, за исключением подчиненной Устинову орбитальной группировки.

Капитан второго ранга Вассерман. У этого всего один корабль, но какой! А главное, он никому не подчинен, кроме, разумеется, самого Александрова, с которым работает напрямую. Имеет максимальную свободу в принятии решений.

Ну и, наконец, капитан-лейтенант Николаева. Уж этой здесь находиться точно не по чину. Но за ее спиной отдельная, только ей подчиненная эскадра, один из линкоров которой уже закончил ремонт, а второй войдет в строй через несколько дней. И, опять же, Николаева подчиняется комфлота напрямую и вдобавок является его представителем на время отсутствия Александрова на планете. Так что нравится, не нравится, а придется вам, господа, вежливо улыбаться и говорить комплименты. А то ведь щелкнет пальцами – и обидчику сразу станет очень плохо. Случались прецеденты.

Для Громовой, внимательно наблюдавшей за стихийно организовавшимся зоопарком, эмоции собравшихся были открытой книгой. Ничего, потерпят. И причины, по которым Александров настоял именно на таком составе силовиков, тоже удивления не вызывали. Устинову адмирал до конца не доверял, собственно, он это ей сказал в свое время открытым текстом. С Лурье тоже имелись какие-то неясности. А вот Вассерману и этой… Николаевой Александров, похоже, доверял безмерно. И был уверен, что, случись нужда, они сумеют уравновесить остальных. Учитывая, что самые опытные и подготовленные экипажи были как раз у них, да и дредноут Вассермана способен устроить бузотеру локальный Армагеддон, решение достаточно взвешенное.

– Господа! – не дожидаясь, пока взаимные приветствия и уверения о радости видеть друг друга (не менее четверти откровенно фальшивые) затихнут, Громова постучала карандашом по ободку высокого стакана. Конечно, выглядело это не столь эффектно, как, например, грохот судейского молотка, но не менее эффективно. Во всяком случае, слышен тонкий хрустальный звон был во всех уголках помещения, и внимание привлекал неплохо. – Прошу внимания.

Звуки исчезли как по волшебству, и тишина опустилась на собравшихся, словно огромный колпак, набитый ватой. Взгляды людей разом скрестились на женщине, сумевшей встать фактически во главе Верховного Совета и обладающей колоссальной, ограниченной, пожалуй, лишь рамками планеты, властью. Впрочем, сейчас, когда Конфедерация отказалась от Урала – об этом еще не доводилось до ушей широкой общественности, но собравшиеся здесь и сейчас люди были достаточно осведомлены, – очень многое, ранее кажущееся незыблемым, грозило измениться. И никто не сомневался в том, что власть этой женщины только упрочится.

– Господа, – тут Громова чуть сместила взгляд и едва заметно улыбнулась, – и товарищи. Сегодня по каналам, не подлежащим огласке, получена совершенно секретная информация. Слово предоставляется маршалу планетарной обороны Устинову. Прошу вас, Василий Викторович.

– Благодарю, – вставать не было нужды, но маршал все же поднялся на ноги. Огромный, чуть ссутулившийся, напоминающий сейчас матерого медведя, чьи лучшие годы уже прошли, но все еще способного одним рыком заставить окружающих домашних питомцев сделать под себя и расползтись с поджатыми хвостами. – Итак, думаю, все в курсе, что Конфедерация официально от нас отказалась и даже, более того, объявила планету нерекомендованной для посещения в связи с творящимися у нас военными преступлениями? Все или не все?

Недоуменный гул был ему ответом, но маршал выдержал паузу до того момента, пока кто-то не пробурчал, недовольно, но достаточно громко:

– Да все, все. Чего там огород городить…

– Это замечательно, – благосклонно улыбнулся Устинов. – Ну, тот факт, что мы в результате оказались без поддержки перед Ассоциацией Восточных Народов, разумеется, все понимают. А вот теперь наши друзья сообщили, что против нас Конфедерация снаряжает карательную экспедицию. У нас она будет ориентировочно через неделю.

– Сведения верные? – в наступившей после слов маршала тишине слышно было, как топчется по стеклу муха, и голос спросившего, отразившись от стен, легким эхом прошелся по кабинету. Маршал кивнул:

– Абсолютно.

– Источник свой вы, разумеется, не назовете?

– Нет. Сами понимаете…

– Понимаем. Ваши предложения?

– Встретить и уничтожить.

– Где можно записаться добровольцем?

Когда заседание закончилось, Громова украдкой перевела дух. Все прошло достаточно просто, намного легче, чем она рассчитывала. Все же патриотов при власти оказалось куда больше, чем примазавшихся к ней бизнесменов от политики. Разумеется, тут повлияла специфика Урала, планеты-фронтира с вечно живущими мыслями о независимости, но все же результат приятно удивил. В том числе и тем, что немалое количество людей готово было прямо сейчас, без дополнительных условий, шагнуть из уютного кресла в окоп. И даже Гуттенберг не пытался вставлять палки в колеса или лезть со своим особым и, разумеется, невероятно ценным мнением. Наверное, потому, что понимал – конфедераты, если все же смогут захватить Урал, разбираться не станут. Для них ценности самого Гуттенберга – добыча, выпотрошат, будто курицу. Да и к своим с глупыми советами лезть тоже чревато – пошлют куда подальше, еще и в морду дать могут. Представив это зрелище, Громова, совсем как девчонка, хихикнула своим мыслям. Именно в этот момент к ней и подошел Устинов: