Читать книгу "Веер княгини Юсуповой - Наталья Александрова"

Надежда покрутила кольцо так и этак, при этом цифры на нем меняли порядок. Да, несомненно, здесь имеет место шифр, но как его разгадать?

Надежда снова вспомнила замок на чемодане. Как-то раз она случайно сбила его шифр. И тогда, чтобы открыть чемодан, ей пришлось перебрать все комбинации. Но на том замке было только три цифры и тысяча возможных комбинаций, и то она провозилась целый час. Здесь же нужно было подобрать не три цифры, а целых восемь, а значит, возможных комбинаций сто миллионов… Ну, на это и целой жизни не хватит!

Но Надежда Лебедева не привыкла отступать. Она стала рассуждать логически. Человек, который выбирает шифр, старается подобрать его так, чтобы самому не забыть. Обычно для этого используют дни рождения – собственный или кого-то из близких. Но день и месяц рождения – это только четыре цифры. А вот если добавить еще год – получится восемь. Как раз столько, сколько цифр на этом кольце…

Надежда выписала перед собой на листке бумаги все числа, которые имели отношение к семейству Юсуповых. Дату рождения самого Феликса – 11.03.1887, его брата, родителей…

Она выставляла эти числа одно за другим и раскрывала веер. Изображения на веере были каждый раз разные, но одинаково бессмысленные.

Нет, так можно гадать сколько угодно!

Как узнать, чью дату рождения нужно набрать? А может, код не имеет никакого отношения к семейству Юсуповых? Ведь его должен был понять некий Илья Николаевич, не имеющий к Юсуповым прямого отношения.

Может быть, это какая-то важная дата, общая для всей страны, во всяком случае для ее образованного слоя? Но какая?

На всякий случай Надежда набрала на кольце дату коронации последнего русского царя – 14.05.1896, снова раскрыла веер… и облегченно выдохнула: на этот раз на одной стороне веера появилось изображение дворянского герба – рыцарский шлем в короне и скрещенные мечи, – над которым красивыми готическими буквами была написана фраза: «Любящимъ справедливость, благочестiе и вђрность».

Скорее всего, это герб и девиз дворянского рода.

На другой стороне веера были только рисунки: разбитое колесо, меч, книга и кипарис.

Надежда Николаевна нашла в Интернете статью о князьях Юсуповых и убедилась, что у них был другой герб, куда более пышный и экзотический, и другой девиз.

Тогда она запустила поиск по тексту девиза и очень быстро выяснила, что это девиз старинного дворянского, а с середины девятнадцатого века графского рода Сумароковых.

Ну да, ведь Феликс был не только князем Юсуповым, но еще и графом Сумароковым-Эльстоном!

Так, отлично… И что же ей дает этот факт?

Почему Феликс Юсупов так хотел, чтобы некий Илья Николаевич непременно нашел этот веер и увидел, что на нем изображено? Что он должен был понять, увидев это странное изображение? Что он должен был сделать?

Для начала неплохо бы узнать, кто такой этот Илья Николаевич.

Из записки Феликса Юсупова, с которой все началось, следовало, что они с Феликсом провели вместе немало времени. Значит, это человек из близкого окружения Юсуповых, кто-то из родственников или близких друзей…

В Интернете о семье Юсуповых было множество материалов, но все они копировали друг друга. И Надежда поняла, что придется идти в библиотеку и поискать там что-то новенькое. Или, наоборот, старенькое. Вспомнив библиотеку в Доме актера, где она провела немало времени, Надежда решила отправиться именно туда. Наверняка там очень много книг о семье Юсуповых.

Но это будет завтра, причем не с утра, потому что утром у Надежды была назначена встреча с бывшим. Ой, как ей не хотелось его видеть, но Надежда вспомнила известное выражение: «Нет такого слова „не хочу“, есть такое слово „надо“».

В дверь особняка постучали.

Сначала тихо, как бы на пробу, потом громче, еще громче и наконец начали молотить изо всех сил.

Григорий Бужинский спустился по лестнице с канделябром в руке, подошел к дверям и крикнул строгим голосом, каким не раз отгонял местную шпану и бродячих собак:

– А ну проваливайте!

– Открывай, контра! – донесся из-за двери хриплый надорванный голос. – Открывай, прихвостень буржуйский, сей момент, а то мы твою лавочку в щепки разнесем!

– Кто такие? – Григорий все еще старался сохранить в голосе уверенность и непреклонность, но сердце у него ушло в пятки. Он вспомнил страшные истории о ночных обысках и грабежах, которые приносила с рынка кухарка Лукерья.

Времена наступили страшные.

За спиной Григория послышались робкие голоса. Он оглянулся и увидел слуг, толпившихся у подножия лестницы. Их присутствие придало ему смелости.

– У нас имеется охранная грамота от господина комиссара Варшавского! – попробовал Григорий заговорить беду.

– А нам плевать и на твою грамоту, и на твоего варшавского комиссара! – донеслось из-за двери.

– Что ты с ним агитацию разводишь! – прозвучал второй голос, еще гнуснее первого. – Разнести дверь топором, и дело с концом! По закону военного времени…

Раздалось несколько страшных ударов.

Григорий перекрестился.

Никого из господ в доме сейчас не было – старый князь с княгинюшкой Зинаидой Николаевной давно были в Крыму, в тамошнем своем имении, молодой князь Феликс Феликсович тоже куда-то отбыли по важным делам.

С одной стороны, так оно спокойнее – хоть господ не тронут эти изверги, с другой же – вся ответственность за дом и оставшееся в нем добро лежала теперь на нем, на Григории…

На дверь обрушилось еще несколько ударов.

– Спаси и помилуй! – проговорила Лукерья.

В двери образовался узкий пролом, в него влезла страшная волосатая рука с грязными обломанными ногтями, ухватилась за засов. Еще мгновение – и дверь распахнулась, в особняк ворвалась толпа страшных, немыслимых прежде людей.

Дезертиры в прожженных, простреленных шинелях, какие-то вовсе не понятные существа в выворотных полушубках, один – в меховой безрукавке, с голыми руками, с топором. Во главе всей шайки – огромный матрос, перепоясанный пулеметными лентами, с маузером в деревянной кобуре на боку.

Шайка хлынула было вперед, но матрос остановил их властным жестом грязной руки и властным окриком:

– Ша!

– Господи, спаси и помилуй нас грешных! – в ужасе выдохнула Лукерья.

Остальные слуги молча тряслись.

– Где хозяева? – рявкнул матрос, уставившись на Григория черными пылающими глазами.

– Нет никого… – честно ответил тот, пытаясь не встречаться с матросом глазами – слишком страшны были эти глаза. – В отъезде они все…

– К белякам подались! – осклабился матрос. – Ихнее счастье, а то сейчас бы отправили их к Духонину в штаб! А ты, значит, за главного здесь остался?