Читать книгу "Отбор в Академию Стражей - Светлана Суббота"

Секунду мы не верили ушам. Проклятие! Да это издевательство! Даже минуты не дали на объятия и тишину…Райден поставил меня на ноги, еще раз поцеловал быстро, впечатывая желание как клеймо. Громко рявкнул:

— Что?

— Помешал?

Миг и меня прикрыли широкой спиной, давая возможность спрятаться и немного прийти в себя.

— Я на секунду. Удостовериться, что с тобой все нормально, — продолжил низкий голос Сайруса Пальмэ. И придорожные кусты захрустели от проламывающейся к нам огромной фигуры. О как. Внимательный Страж засек наши торопливые попытки спрятаться и не счёл желание уединиться — действительно важным. Я выглянула из-за плеча Камачо. Ух, а командора знатно потрепали, на ногах он стоял чудом и силой воли. Несмотря на появившуюся после закрытия портала возможность нормально пользоваться рунами, Пальмэ лишь слабо сиял одной татуировкой в виде нескольких вписанных друг в друга кругов в районе груди. На вид ему это не сильно помогало, по всей одежде была кровь и на открытых участках тела виднелись резаные раны.

— Спасибо, Райден. — Сэр протянул руку. — Мне сказали, что падение Башни в немалом твоя заслуга.

— Участвовал. После вашей атаки нам было сильно проще, Башня уже еле стоял.

Райден пожал руку отчиму. И вдруг дернул к себе, притянул его, бережно, легко обнимая. Тот охнул, растерявшись… потом с силой, от души ответил, не обращая внимание на раны. Глаза командора предательски заблестели, по мне невидяще мазнули взглядом. Страж был явно ошеломлен, не до конца веря происходящему.

— Я осознал, — глухо сказал Райден, — понял, как это — разрываться между важным для меня человеком и всеми остальными, чьи жизни зависят от меня. Это больно, невыносимо больно. Никогда больше не хочу такого испытывать. Я понял вас… там… в Юджинвилле.

Они отстранились, но по-прежнему сжимали руки друг друга, держались словно ладонями передавали раздирающие их чувства. Огромный горообразный Пальмэ и крепкий как сталь, но еще гибкий, стройный Камачо. Зрелый опыт и юная гордость.

— Впервые мы нормально разговариваем, — проронил командор. — Честью клянусь, Райден, я не предавал твоего отца. К больнице мы успели только впятером из всей десятки, причем двое — студенты на практике, прибыли на обычный безопасный пробой. Если бы я… Все бы там полегли…

— Я понял. Сегодня я… поступил также. И думал, что все, дальше мне не жить…

— Мне нельзя было размякать, парень. На моих руках оказалась твоя мать, сходящая с ума. Ты же знаешь, какая она нежная, вообще не может без поддержки. И весь отряд разламывало на куски, меня обвиняли в трусости, — сначала медленная речь становилась все торопливее, командор выплескивал накопившиеся сомнения и переживания. Возможно, ему и некому было до сих пор высказаться. — Тогда только Рохо не послушался моего приказа, еле выжил и с тех пор со мной не разговаривает. Я не сдержала вздох.

Пальмэ уставился на меня словно только что увидел и, разорвав рукопожатие, сообщил:

— Пойду в медкорпус, посмотрю, как моих разместят. А вы в кампус возвращайтесь, рано по парку бродить начали. Гончие еще где-то шастают. Может, конечно, и в город убежали, я подлатаюсь наскоро и туда на проверку. Ты бы, Райден, свою девочку тоже у врача проверил. Бустаманте сказал она сознание от страха потеряла.

— Девочка нормально себя чувствует, — проскрипела я. — Мне, конечно, было страшно, но не настолько. Но спасибо за участие.

Как же мне нравилась дурная привычка Стражей говорить обо мне «поверх головы», словно я не нахожусь рядом. Или являюсь бессловесным приложением к Райдену.

— Сэр, Бустаманте не говорил как здоровье остальных студентов? — не выдержала я. И за Дагерта, и за Уго было тревожно. Да и судьбу остальных мы пока не знали.

— Хм. А ты — характерная. Совсем на Люсиль не похожа, жаль. Ваши двое в тяжелом состоянии, насколько я слышал. Одного Гончая подрала, второго Башня покалечил.

— Поднимутся? — нахмурился Райден. Он сделал шаг назад от командора, подошел ближе ко мне и, уже не скрываясь, обнял за плечи.

— Оба под вопросом, — тяжело проронил Пальмэ, покачал головой и отправился обратно через кустовое заграждение.

— Так, Стелла, подожди меня минуту на дорожке, — сказал Камачо и крикнул вслед Пальмэ. — Сэр, можно на небольшой разговор?

За минуту они, конечно, не успели. И за две. Даже через десять я все еще топталась недалеко от них и ждала завершения разговора, все больше злясь. Когда на меня выскочило звено старшекурсников и пролетело мимо с громким «Эта та, которая в бою от ужаса хлопнулась?»… я уже была на пределе.

— Райден, — крикнула и помахала рукой. — Я в кампус!

Он обернулся, кивнул и продолжил что-то горячо втолковывать командору. Что ж. Если моему близкому человеку понадобилось срочно поговорить с отчимом, значит, дело серьезное, мешать не буду. Стоять посреди дороги памятником тоже смысла нет. Попозже сам все расскажет.

Энергия еще бурлила в крови и требовала выхода, но после пренебрежительно брошенной фразы обо мне, услышанной от выпускников, настроение ухудшилось. Я с таким трудом поменяла отношение к себе у однокурсников и, нате пожалуйста, начинай сначала из-за приехавших старших студентов, с уже сложившимся мнением о девушках в ГАСе. Ситуация вызывала уже не обиду, а настоящую злость. И не о фанфарах речь, не об общем признании, к этому я совершенно не стремилась, нет. Хотелось банального — просто уважения. Надо успокоиться. Держать себя в руках. Спокойно! До жилого кампуса было рукой подать, я выдохнула, пытаясь справиться с накатившей яростью. Стоп-стоп. Достаточно. Хватит думать о себе, копаться неизвестно в чем, тем более вины моей нет. Подумаю лучше о других, узнаю, как там Моника, Мартин, Аделаида, займусь делом. Я ускорила шаг и на решительной ноте влетела в холл кампуса.

Все были здесь. Эдмон уже поднял народ из подвала, и теперь помещение было заполнено смеющимися, обнимающимися, делящимися впечатлениями людьми. На меня обернулись. Затихли. И через секунду на моей шее повисла Моника, она радостно кричала как меня любит, а то, что я осталась жива — особенно здорово. Однокурсники обступили нас, галдя, пытаясь хлопнуть меня по спине, оттащить Монику и самим пообниматься. Сильнее всех оказался Олаф, которые поднял нас обеих как пушинки и закружил в воздухе.

— Ну вы даете, — раздался незнакомый голос. Оказалось, старшекурсники все еще держали под надзором. — Девочка отнесла эликсиры, молодец. Чему радоваться? Я вообще не понимаю, почему Сантана такое распоряжение отдал.

— Пит, заткнись, — спокойно сказал второй. — Мы не обсуждаем решения риторов. Встретим Сантану — зададим вопрос. А щенкам дай порадоваться, она коробки Стражам принесла — тоже помощь.

Я похлопала Олафа по плечу, чтобы меня поставили на ноги. Одернула помятый, испачканный в бою китель и, отодвинув ребят, подошла к паре обособленно стоящих старшекурсников. Понимаю, обидно, остальные товарищи зачищают парк от тварей, помогают Стражам, а их оставили молодняк сторожить. Но как же я устала от прилюдных завуалированных оскорблений.