Читать книгу "В твоем плену - Елена Сотникова"

— Ладно, найду, — кивнул задумчиво, встал из-за стола и направился к двери, в спешке вспоминая о каком задании может идти речь, связанным с опекуном. — А что с пострадавшими? — обернулся уже на пороге.

— Все как ты и поручал: лечение за наш счет, компенсации пострадавшим и семьям погибшим, — пожал плечами управляющий.

— Не экономь на этом. Конечно, никакие деньги не вернут близких, но…

В памяти всплыли размытые временем улыбающиеся лица родителей. Разве можно деньгами откупиться от боли с потерей родных?

В душе тоскливо засвербело, задевая некогда оголенные нервы. Не думал, что мне все еще может быть плохо от воспоминаний о смерти родителей. И накатило чувство брезгливости к самому себе.

Ведь у погибших на моем руднике остались семьи, а я как последняя сволочь пытаюсь отмахнуться от них монетами.

Когда эту гниду, устроившую взрыв найдут, я лично позабочусь о том, чтобы ей или ему вынесли самое жестокое наказание. И нееет — это будет не казнь!

— Рэй? — прислонился к косяку двери. — Назначь пожизненную ежемесячную компенсацию семьям погибших в размере их зарплаты.

— Тамин, ты чего? — выпучил удивленные глаза управляющий.

— Заткнись и выполняй!

Алекса я нашел не с первого, и даже не со второго раза. В последние дни все стало с ног на голову, прибавив огромную кучу забот на голову всех сотрудников и в головном здании управления рудниками творился настоящий хаос.

Под окнами начинали собираться активисты, требуя справедливого наказания виновных. Пока это было не больше двух десятков человек, но если и дальше пойдет так, то, чувствую, скоро придется выходить с личной охраной.

— Искал? — вместо приветствия адресовал Алексу, стоило тому войти в мой кабинет.

— Да, — цыкнул он, прикусив изнутри губу, — у меня для вас новость. Не знаю хорошая или плохая…

— Говори, — выдохнул, откинувшись на спинку кресла.

Алекс в этот раз не остался стоять у входа, а прошел до моего рабочего стола, останавливаясь в шаге от него.

— Вы сами велели мне отправиться к Арону. Так вот. Он просил подключиться к поиску нужного ему человека.

— И? В чем проблема? — я раздраженно повел плечами.

— То, что он отдал приказ найти девушку. Срочно и не поднимая шумихи.

Вытащил из нагрудного кармана небольшой прямоугольник бумаги и положил передо мной лицевой стороной, пальцем подтолкнув в мою сторону.

— Вот она. И что прикажете делать?

Я потянулся к фотографии и замер на полпути. Взглянул непонимающе на Алекса.

Это шутка?

Снова на фото.

С глянцевого листа бумаги на меня смотрела Армила!

В простом светлом платье, с перекинутой на плечо косой волос и беззаботной улыбкой юной девушки. Фото явно было сделано, когда она не ожидала. Слишком открытый мечтательный взгляд в сторону.

В горле резко пересохло. И пазлы стали вставать на свои места, давая почти полную картину.

Кто-то из влиятельных миаро забрал ее с праздника из родного города в столицу. И люди этого же незнакомца продолжали прочесывать окрестности в поисках девушки.

Далее, внеплановое собрание палаты Высших Господ, где Арона вдруг заинтересовали разбойники, его требование лично докладывать о каждом таком задержании.

И вот, наконец, предпоследняя карточка — он лично признался кого ищет! Почему предпоследняя?

Потому что оставалось узнать зачем ему моя Армила.

Руки против воли сжались в кулаки. Вот никогда бы не подумал, что мне дорогу перейдет собственный опекун!

Не слишком ли он староват для такой молодой девочки!?

Ревность кипящей кислотой выплеснулась на раскаленные нервы и мне даже показалось, что я ощутил этот мерзкий запах.

Одну за другой фантазия подбрасывала картинки где Мила становится собственностью старика, как она стонет, извиваясь под ним по ночам.

Внутри меня будто что-то перекрутили жгутом в адской пытке.

Столько лет хранить целибат, чтобы потом оторваться на нежной молодой розе?

— Ты ему сообщил? — я не узнал со стороны свой охрипший голос.

— Нет. Пока нет, но вы знаете, что не подчиниться ему я не имею права. В первую очередь…

— Знаю! — рявкнул, ударив кулаком по столу так, что подпрыгнули канцелярские предметы, стоящие на краю.

— Тогда так: пока молчи. Дай мне… — задумался, прикидывая сколько времени может понадобиться. — Двое суток. Я решу этот вопрос.

— Это много. При всем моем уважении к вам…

— Сутки. Я уложусь до завтрашнего вечера.

Алекс неодобрительно покачал головой, но, в итоге, все же согласился.

31. Тамин

Домой я мчался на предельной скорости. Для меня время вдруг круто поменяло свой бег, ускоряясь в разы и неумолимо приближало завтрашний вечер.

И мне хотелось зубами вгрызаться в его утекающие минуты, остановить, замедлить хоть немного.

А еще нужны были очень весомые аргументы, чтобы за сутки уговорить Милу добровольно стать моей уже официально. Стоило ли вспоминать, что с ее твердолобыми убеждениями о том, что без семьи и детей жизнь не имеет смысла, мне будет очень сложно подыскать таковые?!

Но и потерять ее я не мог. Одна только мысль об этом приводила меня в бешенство и я мысленно готовился вступить в открытую схватку с опекуном. Такой властью как он я, конечно, не обладал, но на моей стороне был здравый смысл. Зачем ей старик? Она слишком молода, чтобы вот так, на корню, загубить себя.

Сколько осталось Арону?

А у девчонки жизнь пойдет под откос.

Кроме как себя, я никого рядом с ней не видел. А кого представлял, так готов был разорвать собственноручно.

И, уже на пороге дома, взлетая по входным ступеням, занятый своими мыслями, я не сразу понял, что что-то не так.

Какое-то странное чувство чего-то раздражающего, ненужного элемента, который не должен был присутствовать.

Лишний пазл в картинке.

Сладковато-приторный парфюм Лауры в моем доме!

Но как?

И словно наткнулся на стеклянную стену, резко затормозив в середине гостиной залы, встретившись со знакомым хищным взглядом бывшей любовницы.

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, гипнотизируя, я — выражая искреннее недовольство, и она — насмешливо бросая вызов.

Все такая же шикарная, уверенная в себе, потрясающе красивая и сексуальная в образе роковой светской львицы.

Обтягивающее платье как вторая кожа повторяло все изгибы тела и подчеркивало пышность женских форм.