Читать книгу "Император желает жениться - Татьяна Раннерс"

Как же хотелось ему рассказать о происках Мариаса! Но что тогда стало бы с Греттой? И Ниссом? Ведь он ничего плохого не сделал, а точно попадет под раздачу. Да и мне рассчитывать на милосердие повелителя Империи не приходилось. Я сама по уши увязла в нечистых делишках! А сдам кого-то — в отместку могут рассказать про Кэма, ради которого я так старательно лгала императору. Угораздило же меня превратиться из тихой островитянки, пусть и немного чудной, в межмирскую преступницу и придворную интриганку!

— Уже пора идти! — спохватилась я. — Графиня расстроится, если я опоздаю на урок.

Мне и правда было жаль печалить эту милую женщину, которая так терпеливо обучала чужачек местным приличиям.

— Этого не случится, — уверенно заявил Рин.

— Видимо, ты плохо знаешь нашу наставницу, — усмехнулась я в ответ.

— Дело не в том, — мужчина оставался предельно серьезным. — Графиня отстранена от преподавания.

— Почему? — растерянно спросила я.

Неужто иномирянок сочли достаточно воспитанными по здешним представлениям? Очень сомнительно.

— А потому, — с готовностью отвечал император, — что она посчитала возможным скрыть факт отсутствия учениц на занятиях.

Очевидно, он имел в виду тот случай, когда мы с Греттой улизнули с уроков, чтобы проведать подругу.

— Но ведь это мы ее попросили ничего не говорить! — воскликнула я.

Вообще-то, просили Видана и Малика, но упоминать об этом я не стала.

— Не имеет значения, — отрезал Рингард.

— Еще как имеет! — взбеленилась я, — Выходит, бедная женщина из-за отзывчивости своей попала в немилость. Это же несправедливо!

От возмущения я не смогла усидеть на месте и вскочила на ноги, чуть не опрокинув кресло. Его величество тоже поднялся, но медленно и степенно. Про себя фыркнула, что ему воспитание не позволило сидеть, когда дама стоит. Наши взгляды скрестились: мой метал молнии, а императорский был нарочито спокоен.

— В следующий раз, — безучастно проговорил Рин, — подумай о последствиях для себя и других, прежде чем пользоваться чужой добротой.

Иначе говоря, графиню он возвращать не намерен. Император наказал ее даже не потому, что действительно считает виновной, а в назидание всем причастным. Что ж, это наставление я усвоила: не стоит полагаться на мягкий нрав Рингарда. Повелитель строг и справедлив, в своем собственном разумении.

Я опустила взгляд и слегка присела в вежливом поклоне.

— Благодарю за обед и познавательную беседу, — произнесла равнодушно.

Когда выпрямилась и вновь посмотрела на собеседника, едва не застонала от досады. Рин остался вполне доволен моей отповедью! Даже моя холодность его ничуть не задела. Император лишь величественно кивнул и разрешил мне идти. Воспользовавшись этим, я опрометью выскочила из кабинета, не глядя больше в его сторону.

Глава 17

Как оказалось, остальные девушки не особо опечалились отстранением наставницы. Всех занимал только предстоящий следующим вечером бал в честь императорских невест. Об этом знаменательном событии мне поведали сразу, стоило войти в комнату для занятий.

Хоть и пытался наш учитель вернуть внимание присутствующих к геральдике местной знати, но так и не преуспел. В итоге он махнул рукой на намеченную тему урока и принялся рассказывать, как положено кавалеру вести себя с дамой на званых вечерах.

Все сводилось к тому, что бедный ухажер должен изо всех сил пытаться… Нет, не привлечь внимание понравившейся девушки, а не опорочить ее доброе имя ни словом, ни жестом. То есть, парень, конечно, может выказывать знаки особого расположения, но делать это следует на почтительном расстоянии. На такое описание ухаживаний презрительно фыркнула даже Малика, которую я считала той еще ханжей.

— Все так и ходят нецелованными до самой свадьбы?! — неподдельно изумилась Вайоми.

Учитель смущенно закашлялся и покраснел, но все же ответил, подбирая весьма обтекаемые выражения. Выходило, что «лобызания» возможны, если только молодые люди уверены, что об этом никому не станет известно. Но ежели юноша уважает свою возлюбленную и заботится о ее благополучии, он не допустит столь щекотливых ситуаций.

Ой, сколько же было таких моментов у нас с Рином? Причем у некоторых из них даже имелись свидетели. Выходило, что император либо осознанно попирает моральные устои здешнего общества, либо относится ко мне недостаточно уважительно. В любом случае, нехорошо это.

Удивительно, но известие о предстоящем бале взбудоражило даже мою соседку. Кто бы мог подумать, что ее так заинтересует великосветский прием? Тем не менее, когда поджидавший нас в коридоре Нисс полюбопытствовал, чем мы так взволнованы, рыжуха преувеличенно радостно сообщила:

— Завтра состоится настоящий бал!

— И что такого? — искренне недоумевал парень.

— Как же? — Гретта искоса глянула на него хитрющими глазами. — Изысканные убранства, галантные кавалеры…

Взор Нисса из-под нахмуренных бровей не сулил ей ничего хорошего, но рыжая бестия предпочла этого не заметить. Она упорхнула к щебечущим девушкам, кокетливо колыхнув юбками.

— Да какие там кавалеры? — попыталась я успокоить приятеля. — Сам император, его престарелые советники и, может, пара-тройка офицеров.

Еще один мрачный взгляд на этот раз адресовался мне. Я явно выбрала неверные слова, дабы разрядить обстановку.

* * *

— Что-то не припомню я за тобой любви к галантным кавалерам, — поделилась я наблюдением, как только мы с Греттой оказались в нашей комнате.

— Как же их не любить? — удивилась соседка. — Они же такие воспитанные и предсказуемые.

— Так ты у нас ценительница благородных манер?! — захохотала я.

— Еще какая! — горячо заверила подруга и пояснила: — Ни один благовоспитанный мужчина не оставит даму в беде и, смею тебя заверить, обходительно поддержит под локоток совершенно случайно споткнувшуюся девушку.

— Наверное, ты права, — неуверенно согласилась я. — Но тебе-то какое дело?

Рыжуха мягко мне улыбнулась и посмотрела, как на несмышленую малышку. Вот и Рин глядел точно также, когда я про торговлю с герцогствами спрашивала.

— А такое, — тон рыжей авантюристки стал нравоучительным, — что у каждого придворного кавалера, помимо хороших манер, имеются еще и золотые запонки, заколки для манишки, перстеньки с каменьями, цепочки для пенсне… Или чем у них тут принято украшаться?

Мне потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить услышанное, но затем я просто-таки взорвалась возмущением:

— Нельзя же так запросто лишать ни в чем не повинных людей их же добра!

— Ой, — отмахнулась соседка, — можно подумать эти придворные дурни непосильным трудом это самое добро нажили. Скольких они голыми-босыми оставили ради своих побрякушек драгоценных?