Читать книгу "Мужские откровения - Юрий Грымов"

Вот это – «конкурс среди горбатых» – я часто вспоминаю, когда вижу, что и как снимают сегодня. Сегодня технологии позволяют сделать любое изображение, снять с любого ракурса, достичь любого качества «картинки». Но художественного изображения по-прежнему нет. А единственный критерий успеха – касса. Ну, так если даже с этой точки зрения смотреть на отечественное кино – где они, кассовые сборы? Где он, коммерческий успех? Две-три картины в год с трудом возвращают вложенные деньги.

Мое поколение режиссеров (а именно оно сегодня считается вроде бы как главной производительной силой российского кинематографа) воспитывалось на замечательных фильмах прошлого. Возьмем, к примеру, советские фильмы о войне: «В бой идут одни старики», «Отец солдата», «Они сражались за Родину» и сегодняшние военные фильмы. Сегодня это скорее компьютерные игры, которые никого не трогают по-настоящему. Почему так произошло? Ответ простой: сегодня фильмы снимают не для того, чтобы поделиться со зрителем своими переживаниями, болью, счастьем, – нет. Их снимают, чтобы заработать деньги. И, естественно, на вооружение взят передовой опыт в этом деле – голливудский. А Голливуд борется за расширение аудитории. И потому в фильме не может быть ничего по-настоящему страшного, тяжелого для восприятия – иначе получишь плохой прокатный рейтинг, фильм не возьмут кабельные компании и т. д. Поэтому теперь и у нас все – понарошку.

И главное: те люди, которые снимают сегодня все эти «фильмы понарошку», – это как раз те, кто преподает нынешним студентам творческих вузов основы мастерства! Нет уже тех личностей, о которых мы читали в книжках, им на смену пришло новое поколение, оно чуть иначе смотрит на вещи. Чему тогда удивляться, что молодые актеры выходят из стен театральных вузов, имея не совсем точное представление о том, что такое – хорошо, а что такое – плохо в современном театре и кинематографе. Авторы как-бы-фильмов учат студентов как-бы-творчеству.

Я говорю об этом не с чужих слов. Как художественный руководитель театра «Модерн», я занимаюсь кастингом актеров, знакомлюсь с выпускниками театральных вузов. Так вот, впечатления у меня очень неоднозначные. Девяносто процентов мне не нравится вообще. Я смотрю на молодых ребят и понимаю, что они ошиблись с выбором профессии. Вот, стоит передо мной красивая девушка. Уверен: в детстве все вокруг умилялись: ах какая красавица, какие глаза, ах как хорошо малышка читает стихи, как поет, как уверенно выступает на утренниках! Ну просто актриса! И вот, девочка вырастает с этой мыслью, поступает в театральное училище, учится там несколько лет, заканчивает его, – а она не актриса! Все при ней, но она не актриса. Таких девяносто девять процентов. Юноши приходят. Этакие Актер Актерычи. В моей юности такие ребята считались «душой компании», они обычно сидели в окружении девушек и играли на гитарах. Но они не актеры, они хорошие ребята с гитарами. Этих Актер Актерычей видно с десятого ряда, невооруженным глазом. Как так получилось, что им не подсказали с самого начала правильный путь?

Конечно, есть настоящие талантливые ребята. Их, как всегда, очень немного. А основной материал, из которого сегодня создается российское кино, – это как раз эти самые Актер Актерычи. Вот поэтому, стоит три минуты посмотреть любой российский сериал – и, даже не разбираясь в сюжете, вы сразу чувствуете: не то, не верю.

Интересно, что выпускники театральных вузов на собеседованиях одним из первых задают мне вопрос: «Сколько вы будете мне платить?» Хочется спросить в ответ: а может, это вы будете платить театру за то, что здесь вы получите настоящее, живое образование? За то, что именно здесь вы – если повезет, в меру способностей – ощутите атмосферу настоящего творчества, мучительного, радостного, полного сомнений, ошибок и иногда – открытий? Все мы прекрасно знаем, что еще в советские времена система образования работала так, что по окончании вуза молодого специалиста еще пару лет «обкатывали» в условиях реального производства. Та же необходимость профессиональной адаптации сохранилась до сих пор. И выпускник театрального института – не исключение. Это очень сырой материал, с которым надо кропотливо и тщательно работать минимум полгода, прежде чем он сможет что-то показать на сцене. Так, может, это вы, юноша, заплатите театру за это полугодичное обучение? Выйдя из студенческой мастерской, вы еще далеко не мастер, вы – начинающий подмастерье, которого берут в надежде на результат в будущем. Очень многие этого не понимают. В этой связи я иногда задумываюсь, насколько нужны студенческие театры при творческих вузах. Не лучше ли отправлять ребят во взрослые труппы на практику – регулярно, помногу? Чтобы они с самого начала поняли, что творческая жизнь – это непрерывное движение, а не реализация бизнес-плана ради увеличения кассовых сборов.

Кстати, про Америку. Там есть мощная индустрия, производится огромное количество фильмов ежегодно – тысячи картин, сериалов, тысячи каналов. Соответственно, есть сотни актерских агентств, актерских школ, творческих студий. В этих школах, между прочим, никто по четыре года не учится. Я часто об этом думаю, когда смотрю на молодых ребят и девушек, потративших четыре года (может быть, четыре лучших года!) своей жизни на то, чтобы приобрести – что? Ремесло? Так я даже особого ремесла не вижу. Да, техника важна: координация, голос, движение и так далее, – но и этого нет!

Притом, что, я же знаю, они много учатся, они по-настоящему живут этим – но где же результат? Почему молодые люди, которые пять минут назад были модно одеты, громко болтали и искренне смеялись на улице, при выходе на сцену превращаются в старичков? В свои девятнадцать они читают фрагменты …из «Анны Карениной». Никто не читает современную прозу, никто не читает современные стихи. Да пусть я даже не пойму эти стихи – лишь бы только передо мной был живой человек! Нет: молодой человек закрывает глаза, вдох-выдох и – щелк! – перед тобой на сцене старичок.

Кто их этому научил? Зачем? Меня удивляет, как педагоги и руководство творческих вузов, как руководство Союза кинематографистов периодически жалуются на то, что в стране нет хороших режиссеров. Секундочку. Вы же как раз за это и отвечаете. Вы набираете студентов, учите их – кому вы адресуете свои жалобы в таком случае?

Есть еще один момент. Я считаю, что сила образования в том, что оно никогда не прекращается. Точнее, это условие настоящего образования: если оно не прекращается, человек возрастает в своем деле, в своей профессии. Для творческого человека образование и вдохновение – вообще, взаимосвязанные понятия. Но так получилось, что вся наша система – она выстроена как раз вопреки тезису о необходимости непрерывного образования: есть школы, колледжи, институты и университеты, которые молодые люди заканчивают, – и все. Дальше – новый этап: работа, семья, дети и т. д. О том, где, как и чему может научиться, например, тридцатилетний человек, речь вообще не идет.

И это касается в том числе и театра, и кино. У зрелых актеров нет никаких возможностей для обучения. Да, понятно, что серьезный актер не успокаивается на достигнутом, он ищет пути для самообразования – он учится на репетициях, учится, читая книги, слушая музыку. Многие хорошие актеры регулярно ходят на спектакли, чтобы посмотреть на то, как работают их коллеги, чтобы поучиться каким-то их творческим находкам. Но этого недостаточно.