Читать книгу "Лоренцо Великолепный - Наталья Павлищева"

Было жарко, так жарко, как только может быть на итальянской земле в августе. Не хотелось даже шевелить мозгами, не только двигаться, но Монтесекко с сопровождающими двигались – их ждала Флоренция, а во Флоренции монстр Лоренцо Медичи по прозвищу Великолепный.

– Адская жара лишь подчеркивает, что мы едем к дьяволу в пасть, – ворчал кондотьер, чувствуя себя в нагретых на солнце доспехах словно на сковородке в печи.

– Может, доспехи снять, милорд? – осторожно предложил один из его солдат.

– Желаешь быть нанизанным на вертел в виде стрелы? Снимай.

Наемник снял, за ним второй. Помучившись еще, их примеру последовал и сам Монтесекко. В конце концов, заживо испечься внутри доспеха ничуть не лучше, чем быть раненным стрелой из засады.

Но им повезло – ни единого нападения за всю дорогу.

– У этих тосканцев нет бандитов?

– Им тоже жарко, – обменивались впечатлениями солдаты.

Тоскана один из лучших регионов Италии даже в такое пекло, как и город, раскинувшийся на обоих берегах по-летнему почти пересохшей Арно.

Узнать силуэты Флоренции можно и не побывав там ни разу. На фоне дальних зеленых холмов с любой точки прекрасно виден купол Санта-Мария дель Фьоре, знаменитое детище Брунеллески. Рядом с его красной крышей словно игла колокольня Джотто. И красные же тосканские крыши вокруг.

Монтесекко далек от лирического настроения, но и у него от мирной картины дрогнуло сердце. Стало жаль беззащитную Флоренцию.

Переехали превратившуюся от жары в зловонный ручей Арно и двинулись по нешироким улицам в сторону собора, палаццо Медичи где-то там.

Действительно недалеко, почти за углом.

Дом Медичи удивил Монтесекко. Здание, конечно, большое, но роскоши не видно вовсе, все слишком скромно для Хозяина Флоренции. Но об этом кондотьер наслышан, мол, роскошь внутри, а снаружи нарочно скромно, чтобы не раздражать. Что ж, если так, то сделано умно.

У негласного правителя Флоренции только что родилась третья дочь, жена и другие дети – два сына и еще две дочери – находились на вилле в Кареджи, но сам Великолепный ради встречи с кондотьером приехал в свой дворец на виа Ларга. Там же был и его младший брат Джулиано, пока еще собственной семьей не обремененный.

Как-то так случилось, что много ездивший по Италии кондотьер ни разу не бывал во Флоренции и с этими Медичи не встречался даже в Риме. Он был готов увидеть двух кровожадных монстров-великанов, у которых, по словам Франческо Пацци, кровь капала с клыков, а глаза сверкали желтым светом. Но увидел совсем иное.

Братья Медичи могли показаться великанами только низкорослому Франческино, они были просто высокими, а младший даже стройным. Оба крепки телом, физически развиты. Лица… да, природа отобрала всякую внешнюю привлекательность у старшего, чтобы отдать младшему. Лоренцо Великолепный был некрасив ровно настолько, насколько его младший брат хорош собой, но об этом знали все, даже те, кто никогда Медичи не видели в глаза. Знал и Монтесекко, но… По словам одного из друзей Медичи у Великолепного глаза начинали говорить раньше его самого.

Ровно через минуту после того, как Лоренцо Великолепный произнес первые слова приветствия, Джанбаттиста напрочь забыл о его некрасивости. Обаяние Медичи было столь мощным, что противиться невозможно. Он, не таясь, показал почти весь большой дом на виа Ларго, свои коллекции, знаменитого Давида работы Донателло… даже свой кабинет. Не заглядывали только в спальни и комнаты постоянно живущих у Медичи их подопечных, но кто же приглашает чужих в свою спальню?

Джулиано почти сразу куда-то исчез, отговорившись делами, старший брат понимающе кивнул:

– Милорд, простим молодости нежелание быть с нами?

Самому Великолепному двадцать восемь, говорить о молодости брата, который младше года на три-четыре, смешно. Хотя между ними огромная разница… У одного вся Флоренция и пятый ребенок, а у второго любовные дела на уме.

За время визита у Монтесекко была возможность убить Лоренцо, пустив в ход против безоружного хозяина свой клинок. Но его дело разведка, к тому же надежды после убийства выбраться из дома живым не было, слуги следили за гостем куда внимательней хозяина.

Лоренцо пригласил на обед, сетуя, что семьи нет во Флоренции:

– Моя мать донна Лукреция распорядилась бы куда лучше, а мне приходится полагаться на умение повара.

Обед был отменным, видно, повара этого дома хорошо знали свое дело. Лоренцо ожидал обсуждения дел и во время еды, потому им накрыли в небольшой комнате всего на двоих. Вокруг крутился только придворный шут Медичи Маттео. Несколько раз заглянув в лицо кондотьера, он вдруг объявил хозяину, ткнув в сторону гостя пальцем:

– Он боится уйти с пригоршней мух!

– Что? – не понял Монтесекко, а Лоренцо чуть смутился:

– Это значит, вы боитесь потерять время зря. – И махнул рукой: – Уйди, Маттео, ты мешаешь.

Не тут-то было, шут заорал:

– Да-да! Он мечтает пустить в ход кинжал… против вон того поросенка! – крючковатый палец ткнул теперь в аппетитного румяного поросенка с апельсином в зубах.

Джанбаттиста облегченно рассмеялся, впрочем, его смех получился натянутым, а Великолепный снова приказал шуту выйти вон.

Тот подчинился, всем видом демонстрируя обиду на хозяина. Но перед дверью обернулся, в знак восхищения поцеловал сложенные щепотью пальцы, еще раз кивнул Монтесекко на поросенка и подмигнул.

Поросенок и впрямь был хорош не только по виду, но и на вкус. Более нежной свинины Джанбаттиста еще не пробовал. После такого угощения даже таявшие во рту павлиньи язычки показались менее пикантными. Хороша была и рыба с различными соусами, и козленок в вине, и телятина, и куропатки, и фаршированные маленькими жаворонками цыплята, и самые разные пироги, попробовать которые просто не получилось, как и гору сладостей… и, конечно, отменное вино.

Хозяин развел руками:

– Прошу простить, но летучего пирога не будет.

Летучий пирог непременное окончание любого мало-мальски стоящего пира. Под его верхней крышкой живые птицы – обычно черные дрозды или славки. Они разлетаются, стоит разрезать на куски или приподнять верхнюю часть пирога. Честно говоря, самое вкусное в нем начинка, на которой птички восседают, но которую успевают с перепугу попросту… обделать и тем совершенно испортить. Мало того, птиц потом трудно отловить, а рассевшись под потолком, они мстят своим обидчикам, пачкая тех пометом уже сверху. Пирог скорее дань кулинарному искусству поваров и демонстрация уважения к гостям, чем угощение.

Джанбаттиста отмахнулся, откидываясь от стола:

– Если бы и был, я слишком сыт, чтобы проглотить хоть кусочек.

Вместо пирога принесли десятка два разных пирожных, бланманже от классического белоснежного, кислого лимонного, зеленого шпинатного, золотого с шафраном до совершенно темного, видно, с лакричной добавкой, айву в меду, гору засахаренных слив, фиг, апельсинов, несколько блюд с прозрачным, трепещущим желе, блюдо с сахарным печеньем, и… это поразило гостя больше всего – пирог, украшенный его собственным гербом, сделанным из марципана! Вопреки своей неспособности хоть что-то съесть, Монтесекко вгрызся в него зубами. Внутри оказалась просто таявшая во рту начинка из спелых фруктов, залитых нежнейшим сливочным кремом.