Читать книгу "Сыграй со мной в любовь - Мария Коваленко"

Скорее всего, в качестве десерта, который я заказала, можно было не сомневаться, как и в его подаче. От комичности ситуации захотелось рассмеяться. Я просто зашла в кафе, потому что захотела кофе. Я не планировала писать о нем никакого обзора в свой фуд-блог и даже оставлять заметку в Инстаграмм.

Кажется, как и в прошлой жизни, слава обо мне бежала впереди меня.

При мысли о прошлом внутри больно царапнуло. Позавчера Пете сделали новую операцию, и мы снова начинали ждать чуда… Верить в то, что он сможет ходить, и наконец закончится ужас в виде постоянных операций, клиник, экспериментов и он вернется домой.

Прошло всего два года, а для меня вечность. Кого-то беда превращает в живой труп, кого-то заставляет обнулить все прежние ценности. Я обнулилась полностью. Для этого не пришлось перекрашивать волосы или увеличивать губы. Не нужно было даже менять привычку долго спать по утрам. Изменилось все, из чего складывалась моя жизнь.

Через неделю после аварии я вернулась к родителям в северную столицу, чтобы решить вопрос с транспортировкой Пети поближе к дому. Еще через месяц сделала первую запись в своем новом блоге. На этот раз не о преступлениях, а о еде. Легкомысленная шутка, брошенная влюбленной дурочкой, которую угостили лазаньей, превратилась в реальность.

Мне больше не хотелось никому ничего доказывать. Вкус еды, стал первым, что почувствовала, когда в один прекрасный день, устав от слез матери и осуждения в глазах отца, я набралась смелости и вырвалась из дома.

Как больной, которому для скорейшего выздоровления прописывают куриный бульон, медленно рассматривая столовые приборы и скатерть, я дожидалась свой суп и по осколкам, по отзвукам ощущений собирала себя в кучу.

Белая скатерть — чистый лист.

Нож — граница.

Вилка — возможность начать заново.

Аромат свежей выпечки — надежда снова радоваться жизни.

Маяки и символы. Моя измучившая себя виной и горем голова тогда способна была соображать только знаками. Но этого хватило.

"Партизанка" превратилась просто в "Лику". Новенький блог, подготовленный для меня Темой, засиял красочными фотографиями, а в шкафу появились платья. Вначале одно, скромное, превращающее меня в эдакую образцовую учительницу младших классов. Потом второе, посмелее. За ними еще несколько, на этот раз настоящих вечерних, идеально подходящих для походов по ресторанам.

Я так и не поняла, сколько в этих изменениях было настоящего желания изменить жизнь, а сколько болезненной ломки, отлучения себя настоящей от себя прежней, но новая жизнь затянула. День за днем у меня становилось все больше дел и все меньше времени на ненужные мысли.

Каждый день, выбираясь из кошмара больничных стен, я училась радоваться. А еще…

Даже, если бы я могла, долго горевать из-за брата не вышло бы. Прошло больше месяца после возвращения в Питер, как я узнала, что жду ребенка. Лишившись мужчины, в которого влюбилась без памяти, чуть не потеряв брата, я получила дочь. Свою Веру. Беременность стала лучшим, что могло случиться. Но, к сожалению, только со мной.

* * *

О том, что нахожусь в положении, я поняла не сразу. Отсутствие менструации и излишнюю плаксивость легко было списать на горе, и только когда после соленого огурца меня потянуло на сгущенку, в голову впервые пришла мысль о беременности.

Родителям я тогда ничего не сказала. Купила тест и, убедившись, что догадка верна, на пару дней впала в прострацию.

Ребенок был последним, чего мне не хватало в жизни. Нет, я не приписывала себя к модному у молодежи движению чайлдфри, на улице не обходила, словно чумных, мамаш с колясками и не заглядывалась на украшенные смешными рисунками детские комбинезончики и мягкие игрушки. На душе не было ничего против, просто я никогда не представляла мамой себя.

Казалось, что материнство природа придумала для других. Для уютных домашних женушек с неиссякаемыми запасами терпения и нежности. Им, а не мне, словно воздух, нужна была кормильно-пеленальная суета с графиком двадцать четыре на семь. Они могли умиляться беззубым улыбкам и как шкатулку с драгоценностями рассматривать содержимое подгузников.

Я не видела себя мамой даже в самых смелых фантазиях, но судьбе было начхать на выверты моего воображения. Она рисовала собственную историю. Всего одного лопнувшего презерватива хватило, чтобы моя вселенная перевернулась вверх дном. Несмотря на спринцевание и менструацию, закончившуюся два дня назад, один бойкий спермотозоид Димы все-таки добрался до цели.

Идею с абортом я отмела сразу. Одна смерть уже чуть не случилась в нашей семье. Идею скрыть беременность все от Димы тоже отвергла. Даже если ему не нужен был этот ребенок, даже если бы я сама не хотела видеть Диму рядом, права скрывать правду у меня не было.

Родители все еще находились в неведении, когда я первый раз попыталась связаться с Димой. Дождавшись окончания рабочего дня, будто вето на звонки в рабочее время было еще в силе, я набрала его номер.

Пальцы тряслись, заготовленная фраза постоянно норовила вылететь из головы, но я терпеливо слушала гудки и ждала ответа.

После злых, отравленных отчаянием обвинений на трассе сложно было начать говорить о ребенке. Тогда Дима молчал, не опровергая мои слова и не защищаясь. Он принимал все как есть, но сейчас мне было важно услышать от него хоть одно слово. Раздавленная, потерянная, я готова была искать поддержки даже у того, кто невольно, но стал причиной инвалидности брата.

Мне очень нужно было услышать знакомый уверенный голос. Хотя бы на минуту. Однако вместо него трубку сняла женщина. Памела-Нина, я узнала ее мгновенно.

Уже после «Алло» следовало класть трубку, но я замешкалась.

— Здравствуй, девочка, — покровительственно произнесла она. — Дима сейчас в душе, но ты можешь передать через меня все, что хотела сказать.

— Я… — на меня напал ступор. — Я хотела бы поговорить с ним лично.

— Прости, но сегодня на вечер и ночь у нас уже есть планы, потому ему вряд ли будет удобно разговаривать.

Если бы согласие на развод не было подписано в моем присутствии, я бы наверняка купилась на этот блеф. Совместные вечер и ночь — как же! У Димы не могло быть совместных планов с его бывшей. Не важно, как она получила доступ к его телефону, но сейчас она вешала мне лапшу на уши.

— Передайте, пожалуйста, телефон Диме, — слово «пожалуйста» пришлось тащить из себя клещами.

— Ты всерьез считаешь, что спустя месяц еще ему интересна? — самоуверенность сменилась иронией.

— Мне в третий раз повторить?

— А ты настырная!

— Нет, я не настырная. Я борзая.