Читать книгу "Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь - Михаил Елисеев"

Отбросим сказки про 270 000 ушей и обратим внимание на следующие факты. Во-первых, обратим внимание на фразу историка о многочисленности жителей города. Если исходить из того, что Джувейни подразумевал под этим понятием защитников крепости, то всё становится легко объяснимым, поскольку мы знаем, что гарнизон Москвы был достаточно велик. Во-вторых, не подлежит сомнению, что в те времена Москва была окружена болотами и густыми лесами, о чем нам и сообщает персидский историк. В-третьих, как и Рашид Ад-Дин, Джувейни свидетельствует о том, что пограничную крепость Суздальской земли царевичи чингизиды брали «сообща». И наконец, он отмечает факт использования метательных орудий при штурме Москвы. Что в свою очередь перекликается с известиями русских письменных источников. Речь идет о Никаноровской летописи и записях Иоганна-Вернера Пауса.

Академик А.А. Шахматов охарактеризовал эти записи как выписки из летописей, которые сделал Иоганн-Вернер Паус, немецкий ученый и магистр философии Иенского университета, который приехал в Россию в 1701 году при Петре I. Речь идёт о листах, которые были вклеены в текст Никаноровской летописи. На них, как отметил академик А.А. Шахматов, «имеются выписки, сделанные по-русски, частью по-латыни, из других летописных сводов рукою едва ли не одного из академиков XVIII в.; тем же лицом сделано много приписок на полях Никаноровской летописи»[54]. Не все немцы, которые в XVIII веке приехали в Россию, были вредителями, попадались среди них и вполне достойные люди. Не исключено, что Паусу удалось разыскать старинную русскую летопись, выписки из которой он и вставил в текст Никаноровской летописи, в которой ничего не сообщалось о нашествии Батыя. Что же касается Никаноровской летописи, то, по мнению Шахматова, это сокращение первой редакции Софийской I летописи со вставками и исправлениями по Московскому летописному своду[55].

Что же касается вопроса, который будоражит некоторые особо скептические умы, являются фальсификацией выписки Пауса или нет, то по данному поводу очень хорошо высказался профессор А.Д. Горский: «Допустить же, что Паус, которому было не чуждо свойственное части немецких ученых, находившихся на службе в Петербургской академии, пренебрежительное отношение к русским, “сочинил” известие, столь ярко показывающее героизм защитников Москвы, невозможно»[56].

Выписки Пауса содержатся в приложении II Никаноровской летописи и называются «Текст, вписанный рукой магистра И. Пауса на вкладных листах». Дальше следует перечень этих листов. Интересующий нас раздел озаглавлен «О разорении Руские земли от Татар». Вот что в нем говорится об обороне Москвы в январе 1238 года: «Татарове приидоша оттуды под град Москву и нача в него бити непрестанно. Воевода же Филипъ Нянскин всяде наконь свои и все воинство его с ним, и тако прекрепи лице свое знаменьем крестным, оттвориша у града Москвы врата и воскрича вси единогласно на Татар. Татарове же, мняще велику силу, убояшася, нача бежати и много у них побито. Царь же Батый паче того с великою силою наступи на воеводу и жива его взяша, разсече его по частем и расбросаша по полю, град же Москву созже и весь до конца разорил, людей же всех и до младенец посекоша» (Никаноровская летопись, т. 27, с. 158).

В этом тексте всё выглядит логичным и понятным. Желая уничтожить вражеские метательные машины, которые превращали в труху городские стены, воевода делает вылазку и погибает. В том, что именно Филипп Нянька возглавил атаку, нет ничего удивительного – не молодому князю вести дружину в бой, от которого зависит дальнейшая судьба города! Именно поражение этого отряда и гибель воеводы привели к тому, что вскоре Москва была захвачена. Потери оказались невосполнимы. Что же касается зверской расправы над попавшим в плен командиром гарнизона, то эта была давняя монгольская традиция. Достаточно вспомнить страшную судьбу Инальчик Каир-хана, оборонявшего Отрар в 1219–1220 гг. от полчищ Чингисхана. Доблестного кипчака по личному приказу кагана схватили живым и доставили к монгольскому владыке, а затем казнили зверским способом – залили в уши и горло расплавленное серебро. Косвенно на то, что Филипп Нянька погиб страшной смертью, указывает свидетельство «Книги степенной царского родословия», где говорится о том, что «воевода Филипп на Москве за веру Христову мучением сконьчася» (т. 21, с. 264).

В «Скифской истории» А. Лызлова также отмечается размах и ярость пятидневной битвы за будущую столицу Руси. Также там содержится информация о том, что москвичи не отсиживались за городскими стенами: «Окаянный же Батый прииде со многим воинством под Москву, и облеже ю: начат крепко ратовати. Сущий же во граде христиане много противишася им, биющеся изходя из града, обаче не могоша отбитися им до конца»[57]. Ещё раз отмечу – такое сильное сопротивление со стороны русских могло быть только при условии, что в распоряжении руководителей обороны было немалое количество войск. А располагать ими князь Владимир и воевода Филипп могли только в случае отступления в Москву русских полков из-под Коломны.

Интересными в этом контексте выглядят сведения В.Н. Татищева: «После взятия Коломны пришли татары к Москве, где был князь Владимир Юриевич с малым войском. И хотя он, как мог скоро, укрепился, но татары приступом оный взяли января 20-го дня, князя Владимира со многими людьми пленили, а прочих побили и град Москву сожгли» (с. 727). Помимо того, что Василий Никитич называет точную дату падения Москвы, следует обратить внимание вот на что. Сначала историк пишет о том, что князь Владимир был в крепости «с малым войском». Но чуть ниже Татищев заявляет, что «князя Владимира со многими людьми пленили». На первый взгляд, два свидетельства, взаимно исключающие друг друга. Но если исходить из того, что младший сын князя Георгия прибыл в Москву с малым числом дружинников, а когда из-под Коломны подошли уцелевшие полки, в несколько раз увеличил число воинов гарнизона, всё становится объяснимым. Недаром Василий Никитич отметил, что князь «как мог скоро, укрепился». И если принять эту версию, то никаких противоречий не будет.

Битва под Коломной и сражение за Москву были решающими моментами похода Батыя на Северо-Восточную Русь. Поражение великокняжеских полков в этих боях в значительной степени предопределило дальнейшее развитие событий. Героизм русских воинов, защищавших стольный Владимир на стенах Москвы, сомнений не вызывает.

4. «Татары станы свои разбили у города Владимира…». 3 февраля 1238 г.

Да будет путь их темен и скользок!

Повесть о разорении Рязани Батыем

Москва была взята 20 января, а под стенами стольного Владимира первые монгольские разъезды появились 3 февраля. Эта дата четко обозначена в летописях: «приидоша множество кровопроливец християнских без числа, аки прузи, к Володимерю месяца февраля вь 3 день, во вторник, преж масопуста за неделю» (Пискаревский летописец). В других летописных сводах присутствует аналогичная информация: «А татарове в то время приидоша к Володимерю месяца февраля в 3 день, во вторник преже мясопускныя недели, на память святаго Симеона богоприимца» (Никоновская летопись, т. 10, с. 107). Возникает вопрос – когда монголы покинули Москву и выступили в поход на столицу князя Георгия?