Читать книгу "Русские во Второй мировой войне - Анатолий Уткин"

В 3 часа дня началась традиционная военная конференция. Пессимизм реял в воздухе — фронт на Одере развалился окончательно. 9-я армия оказалась окруженной самая сильная часть — 56-я танковая дивизия — оказалась потерянной в буквальном смысле. Речь Гитлера представляла собой поток неконтролируемой брани в отношении генералов, советников, обессилевшей армии, недостойного народа. Он останется в Берлине до горького конца и возьмет на себя командование обороной города.

В редкий момент, когда в комнате никого не осталось, фельдмаршал Кейтель сказал Гитлеру, что впереди две возможности: 1) капитулировать до превращения Берлина в арену безжалостной схватки; 2)органи-зовать вылет Гитлера в Берхтесгаден и оттуда немедленно начать переговоры. Гитлер перебил Кейтеля, сказав, что давно обдумал ситуацию. «Я не покину Берлина и буду защищать город до конца. Я выиграю битву за столицу рейха или паду, превратившись в символ рейха».

22 апреля 1945 года Гитлер, узнав, что Штайнер не атакует, в пароксизме ярости объявил, что вокруг одни предатели, что война проиграна, и что он остается в Берлине. Йодль возбуждал пустые надежды: группа армий Штайнера и 12-я армия генерала Венка идут навстречу 9-й армии, и Жукову придется ощутить горечь поражения рядом с призраком победы. Серьезные лица в германском руководстве, такие, как министр вооружения Шпеер, уже не могли слушать подобные речи.

Хейнрици одобрил идею перевода 12-й армии Вальтера Венка с Эльбы на соединение с 9-й армией на Одере. Атакуя на Востоке, генерал Венк ослабит давление на Берлин. Пусть Бюссе идет навстречу Венку. Бюссе дали приказ избрать сильнейшую дивизию в качестве авангарда и начать сближаться с Венком.

Агония рейха

В районе Эльбы наступила странная тишина, и американский патруль во главе с лейтенантом Коцебу на своем джипе объезжала окрестности г. Торгау. Здесь, в 20 километрах к северу, они и встретили первую группу русских. Коцебу отдал честь — русские ответили. Было 1 час 30 минут 25 апреля 1945 года. Рейх был поделен на две части.

А Жуков все больше сжимал кольцо. 47-я армия запечатала подходы к Берлину с севера, танки перешли через Хавел у Хеннигсдорфа. Между двумя фронтами, Жукова и Конева, теперь было всего лишь 30 километров. Чуйков пробирался сквозь пригороды, он пересек Дааме. На этом этапе оба фронта прекратили яростную гонку, оба они сжимали теперь пружину германского сопротивления, готовясь к решающему броску в центр города. Полки и батальоны разбивались на особые ударные группы, предназначенные для боев в городских условиях. Обычно это была рота с несколькими пушками, танками или самоходными орудиями, двумя взводами саперов и подразделением огнеметчиков. За ними стояли «катюши» и артиллерия более мощного калибра.

23 апреля берлинский телеграф впервые с 1832 года прекратил свою работу. Гитлер испытывал фрустрацию как реакцию на вчерашнюю эйфорию. Желто-серое лицо Гитлера говорило о его настроении. Доктор Морель предложил инъекцию морфия, но Гитлер отказался. Последствия окружающие ощутили незамедлительно. Фельдмаршал Кейтель сообщает о «свинцовых облаках, повисших в атмосфере». Он встрепенулся, только когда кто-то помянул Штайнера, чьи войска сражались на севере города. Без видимой охоты Кребс сообщил, что у Штайнера недостаточно войск и поручать ему большие задачи нецелесообразно. Последовал весь уже привычный набор обвинений в некомпетентности и измене. Но было и новое. Никогда прежде Гитлер не говорил таких слов: «Война проиграна! Все рушится».

Кейтель решил вмешаться. Наедине с Гитлером он указал на две возможности, которые имеются в Берлине: «Либо мы согласимся на переговоры о капитуляции, либо следует вылететь в Берхтесгаден этим вечером, чтобы начать переговоры оттуда». На что Гитлер ответил: «Я никогда не покину Берлин, я буду находиться здесь до последнего дыхания». После чашки густого супа Кейтель прибыл в штаб-квартиру Венка юго-западнее Берлина и, потрясая маршальским жезлом, приказал двигаться в направлении Потсдама, повернуть свою армию на восток и спасти Берлин.

Кейтель в полдень 23 апреля объяснил Венку план: «Вы атакуете Берлин из сектора Бёльзиг-Тройен-Бритцен. И делаете это в течение двух дней». Венк не спорил, но степень его согласия с фельдмаршалом была сомнительной. Когда Кейтель уехал, Венк собрал свой штаб: «Вот как мы поступим. Мы постараемся пробиться как можно ближе к Берлину, но не настолько, чтобы оказаться в объятиях русских. И мы не оставим позиций на Эльбе. Чтобы иметь возможность уйти к американцам».

Гитлеру Кейтель объяснил, что 12-я армия Венка готовится освободить Берлин с юго-запада и соединиться с 9-й армией Бюссе. Гитлер получил еще одну дозу Дезинформации.

Но как только Кейтель отбыл, Венк собрал свой штаб и заявил, что у него нет ни малейшего желания пробиваться в Берлин. Если его возьмут в плен, пусть это будут не русские. Кейтель об этом не знал. Он поспал перед конференцией у Гитлера. Введенный в заблуждение Гитлер продиктовал специальное обращение к Венку как к спасителю столицы. «Берлин никогда не сдастся на милость большевизма». Геббельс распространил это обращение по всему Берлину. «Гитлер с вами… Подкрепления прибывают каждый час». В этот день Гитлер взял на себя лично командование обороной Берлина. Теперь ему персонально подчинялись не только вооруженные силы, но и полиция города, гитлерюгенд, фольксштурм. Гиммлер прислал ему 600 солдат СС, но не явился сам. «Они там все в Берлине сошли с ума. Что мне там делать?»

Попытавшегося взять власть в стране Геринга было приказано арестовать. На юге британская авиация разбомбила Берхтесгаден. Геббельс говорит Шпееру, что его жена и дети не переживут его. «Иначе американцы используют их в пропагандных целях». Жена Магда и дети заняли прежние комнаты врача Мореля — знак, что у Геббельса серьезные планы. Шестерым детям сказали, что им сделают укол и они никогда не будут болеть.

Разграничение

Везение Конева претерпевает испытание. 3-ю гвардейскую танковую армию Рыбалко остановили на глубоком канале Тельтов, отсекающем Ба~ бельсберг от основного Берлина. Бетон и метровые каменные стены. Конев бросил всю возможную артиллерию и лучшие ударные части.

Часы Спасской башни пробили полночь, и наступило 23 апреля, когда Сталин окончательно провел разграничительную линию между фронтами Жукова и Конева. В секретной директиве за номером 11074 проводилась линия, прежде стертая после городка Люббен. Конечной точкой наступления Конева он обозначил в Берлине вокзал Анхальтер — сотня метров в сторону от рейхстага. Так Сталин отметил вклад Жукова в победу в этой войне, ему предоставлялось право поставить последнюю точку, сделать символический жест. Защитник Москвы и автор Сталинградской эпопеи становился победителем Берлина.

А Конев сражался за свой шанс отчаянно. Рыбалко на берегу канала ждал прибытия артиллерии, чтобы сокрушить линию германской обороны. Мощь этой артиллерии могла поразить кого угодно — 650 орудий на километр фронта. Жерла заговорили в 6 часов 20 минут 24 апреля, окончание их работы было сигналом атаки для трех корпусов. Уже был назначен связной офицер 9-го механизированного корпуса к 1-й танковой армии Катукова. Рядом Лелюшенко с 4-й гвардейской танковой армией рвался весь день 23-го к Потсдаму, преодолев еще более двадцати километров до центра германской столицы.