Читать книгу "Голос внутри меня - Брайан Фриман"

– А что ты ешь, Руди?

У него осталось два ролла.

– Роллы «Вулкан». Хочешь?

– Давай.

Он взял один ролл, обмакнул его в соевый соус, смешанный с васаби, и сунул в ее открытый рот. Она улыбнулась и принялась жевать, тщетно пытаясь при этом выглядеть сексуально. Когда она проглотила еду, Руди взял салфетку и вытер каплю соевого соуса с ее губы.

– М-м-м. Остро.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Конечно. Остро – это хорошо.

Руди улыбнулся и наблюдал, как она допивает свой мартини, напряженно глядя на него. Неожиданно она прищурилась, как будто до нее дошло, что он похож на человека, которого она видела раньше. Это был тонкий момент, стоял вопрос, сможет ли она сложить два и два. Лицо во всех новостях. Лицо в баре, прячущееся за темными очками. Иногда люди узнают человека по фотографии, иногда – нет.

Она не смогла.

– Слышала, у тебя есть билеты на «Джапандроидов» в «Филлмор», – сказала Магнолия.

– Есть.

– Обожаю их.

– Ну, может, пойдешь со мной на концерт?

– Может, и пойду. – Она поерзала: ей было неудобно на высоком табурете. – Тебя бросили, да? Так бармен сказал.

– Ага.

– Отвратно, когда тебя бросают. Меня бросили месяц назад.

– Сожалею.

– Все в порядке. Мне он вообще-то не нравился. Пошли они оба куда подальше, а? Они нам не нужны.

– Точно, не нужны.

– Ты куришь? – спросила Магнолия.

– Нет.

– Хорошо. Не люблю курильщиков. От них воняет. Между прочим, курение убивает.

– Я слышал об этом, – сказал Руди.

– Когда концерт?

– Скоро.

– Наверное, пора идти, – сказала она.

– Наверное.

Руди слез с табурета и подставил Магнолии локоть. Она хихикнула, неловко сползла с табурета и повисла у него на руке. Ее покачивало, и, чтобы преодолеть лестницу наверх, она мертвой хваткой вцепилась в перила. Снаружи моросило, и Руди снял с себя шляпу и надел ее на спутницу.

Магнолия обеими руками взялась за мягкие фетровые поля и надвинула шляпу на лоб.

– Круто. Спорим, я в ней классно смотрюсь.

– Точно. – Руди похлопал по карманам куртки. – Ой, я кое-что забыл в баре. Подожди здесь, ладно? Тридцать секунд, не больше.

Магнолия привалилась к стеклянной двери, которая казалась зеленоватой из-за подсветки лестницы. Она закрыла глаза и поежилась.

– Только побыстрее.

Руди убедился, что она не упадет, и побежал вниз, в бар. Он помахал бармену, и тот, с усмешкой на изящных губах, подошел к нему.

– Ну как, у меня получилось? – спросил он. – Это то, что ты искал? Я позаботился о том, чтобы мартини хорошенько шарахнул ей в голову.

– Идеально. – Каттер достал из кармана еще одну купюру в пятьдесят долларов, вынул маленький блокнот и написал номер телефона, а потом передал деньги и записку бармену. – Сделаешь одолжение, ладно? Позвони по этому номеру. Скажи женщине, что возьмет трубку, что Руди передает привет.

– Без проблем. Это твоя бывшая? Хочешь утереть ей нос?

– Именно так, – ответил убийца. – И обязательно скажи ей, что я ушел с красивой девчонкой.

Глава 22

В старом районе, где раньше жил Фрост, ничего не изменилось.

Он припарковался на южном конце Сорок пятой улицы, где вплотную друг к другу стояли дома, похожие на разноцветные кубики «Лего». Он был в квартале от зоопарка и в двух кварталах от океана. Когда он вылез из «Субурбана» в вечерний сумрак, на него нахлынули воспоминания. Большая их часть была о нем и Кейти, как они в детстве играли здесь в пиратов.

Фрост совершил ошибку, машинально поднявшись на крыльцо их старого дома. Сила привычки. Родители продали дом год назад, когда переехали в Таксон, а вот их давние соседи, Холтцманы, все еще жили здесь. Дома Истонов и Холтцманов имели общую стену. Один дом был выкрашен в коричневый, другой – в аквамариновый. Оба сильно обветшали.

Истон исправил свою ошибку и постучал в дверь Холтцманов. Ему открыла мать, Дженис. Она улыбнулась, однако в последние годы все ее улыбки имели налет печали.

– Как я рада видеть тебя, Фрост, – сказала она. – Давно мы не виделись.

Родители обладали уникальной способностью самым невинным приветствием вызывать у него чувство вины. Фрост ни разу не навестил их в Аризоне и дал себе слово в ближайшее время съездить к ним.

Его мать была почти такой же высокой, как он. Она была наделена мягкой красотой, ее манеры отличались спокойствием и точностью. Никогда не спешила. Тратила много сил, чтобы ее каштановые волосы всегда были уложены в идеальную прическу. Сейчас на ней была блузка и юбка, не дорогие, но тщательно отобранные. Свое спокойствие она передала среднему ребенку. Они оба были интровертами.

Дженис заглянула ему за плечо, как будто надеялась, что он привел с собой девушку, а не приехал один. Она разочарованно вздохнула.

– Как ты? – спросил Фрост.

Этот вопрос не был данью вежливости. Между Фростом и его матерью никогда не было формальных вопросов. Многие годы между ними продолжалось противостояние из-за того жизненного пути, что выбрал для себя младший сын. Дженис хотела, чтобы он стал юристом, а не копом. Хотела, чтобы он женился, а не оставался холостяком. Когда же заходила речь о ее жизни, она обычно не открывала свои чувства.

– Ситуация непростая, – в своей сдержанной манере заявила Дженис. – Поэтому-то группа поддержки и решила снова собраться.

– Сожалею.

– Фрост, мы не виним тебя в том, что произошло. Дуэйн сказал, что ты переживаешь из-за этого. Не надо. Что бы ты ни сделал, я уверена, у тебя не было выбора.

– Многие семьи смотрят на это иначе, – сказал Фрост.

– Ну они переживут. Мы с ними поговорим. Надеюсь, в выходные ты присоединишься к нам.

Фрост колебался. Собрание группы, когда все семьи вместе, – это ценный источник информации, который, возможно, поможет ему найти то самое звено, что связывает жертвы Каттера. С другой стороны, его присутствие и его вопросы не доставят им радости. К тому же у него нет желания делить свою скорбь с совершенно чужими людьми.

– Для нас это было бы важно, – с нажимом добавила мать, не получив от него ответа. – Я бы очень хотела, чтобы ты пришел.

Оп-ля! Она, как мафиози, делает предложение, от которого нельзя отказаться. Фрост хотел сказать «нет», но вместо этого ответил:

– Я попробую.

Вслед за Дженис он прошел в гостиную, где сидели Холтцманы и отец. С тех пор как Фрост был ребенком, ни внутреннее убранство дома, ни темная мебель не изменились. Не изменились, кажется, и сами Холтцманы. Они всегда выглядели и действовали одинаково. У них не было детей, и они считали главной задачей своей жизни быть родителями всему свету. И это у них отлично получалось. Мистер Холтцман – у Фроста никогда не получалось звать его по имени, даже сейчас, – сразу же вскочил и поспешил на кухню за пивом. Миссис Холтцман сказала, что ей кое-что нужно сделать наверху, – это был тактичный способ дать семейству Истонов пообщаться без посторонних.