Читать книгу "Бронеходчики. Гремя огнем… - Константин Калбазов"

Надо заметить, что немцы, проживающие в центральных областях, отличались терпимостью к другим национальностям. Но, как часто и бывает в подобной ситуации, они отличались и большей покладистостью, а потому терялись на фоне решительно настроенных судетцев. И вот этот скорее всего – как раз из первых.

– И что же? На исключительность немцев указывают многие научные изыскания. Или ты готов опровергнуть мнение авторитетных ученых умов?

– Не я. Другие, не менее авторитетные ученые умы, – не сдавался второй студент.

Климу было неудобно подслушивать разговор незнакомых ему молодых людей, пусть и невольно. Поэтому он предпочел отойти подальше. С одной стороны, стоять в коридоре вместе с кучкой студентов – как-то не очень. Но с другой – он тут пока никто и звать его никак. Вот представится ректору, тогда совсем другое дело.

А вообще, не в лучшие времена его отправили на стажировку в Прагу. Учитывая же то, что он свободно говорил на немецком, и с выбором факультета вопросов не возникло. Тем более что, положа руку на сердце, наиболее сильным составом профессуры отличался именно немецкий Карлов университет.

К сожалению, данное учебное заведение в настоящий момент сотрясали политические бури. И не только молодежь вела баталии на этом поприще. И как это скажется на качестве стажировки, категорически непонятно.

К примеру, Климу уже довелось столкнуться с одним профессором. Стоило тому узнать, кто такой Кондратьев и по какой тут надобности, как он ожег его едва ли не ненавидящим взглядом. Полагая, несомненно, что имеет для этого все основания.

Германия, будучи членом «Большой пятерки», уже давно объявила об аншлюсе с Австрией. Не сказать, что подобное заявление было благосклонно принято другими странами. Но, по сути, Германия и не нуждалась в одобрении стран – победительниц в Великой войне. Получив в свои руки установку Теслы, немцы не больно-то обращали внимание на пункты подписанного пакта о капитуляции, ведя себя так, как им заблагорассудится. До определенной степени, конечно.

Поначалу лозунг Гитлера: «Один народ, одна империя, один вождь!» – в Австрии был воспринят с небывалым подъемом. Абсолютное большинство австрийцев выступало за объединение с Германией. Но постепенно работа иностранных агентов, и российских в том числе, помогла поумерить пыл стремящихся к объединению. Не сразу, но в сознание австрийцев все же была вложена мысль о собственном суверенитете.

И самой серьезной занозой, даже костью в горле, стал канцлер Австрии Дольфус. Ему в течение долгого срока удавалось противиться объединению. Мало того, он сумел перетянуть на свою сторону большинство партий и рядовых австрийцев. И самое главное – объявить национал-социалистическую партию вне закона.

При таких раскладах единственная возможность объединения двух стран, или, если точнее, поглощения Германией Австрии, – это прямое вторжение. Не сказать, что Гитлер не рассматривал подобный вариант. И взгляды соратников по «Большой пятерке» его мало волновали. Но вот мнение собственного народа для него было важным. А потому он не желал объединения на штыках солдат.

Но когда гестапо все же добралось до Дольфуса, независимость Австрии продлилась недолго. Для начала новый канцлер Курт фон Шушниг под давлением Гитлера восстановил законный статус национал-социалистической партии и поставил на пост министра внутренних дел ее австрийского лидера Зейсс-Инкварта. Который фактически и сдал страну буквально за две недели.

В отношении же Чехословакии Гитлер высказывался однозначно уже пару лет. Не раз и не два из его уст звучали обличительные речи о невыносимых условиях, о несправедливости в отношении судетских немцев. Но к активным действиям фюрер все же переходить не спешил. Всему свое время и место. В частности, необходимо разрешить вопрос с Австрией. Причем максимально политическим, а не военным путем.

Наконец его руки оказались развязаны. И на этот раз насущной необходимости в отказе от военной силы у Германии не имелось. Дело оставалось за малым. Придать своим действиям хотя бы видимость законности. А потому на территории Судетской области начали разжигаться сепаратистские настроения и народные выступления. И с каждым днем градус накала страстей увеличивался.

Гитлера не остановило даже заявление русского императора о поддержке Чехословакии. Причем не только политической, но и военной. Но фюрер и не думал сбавлять натиск. Сама по себе территория не столь уж и велика. Да и население можно попросту перетянуть в Германию. Но его прельщал именно промышленный потенциал Судет[7].

А Россия… Соперник серьезный и упорный, кто бы спорил. Но у русских нет общих границ с Чехословакией. Конечно, имеется флот дирижаблей. Но ведь перелет предстоял не над дружественными государствами и нейтральными водами Средиземного моря, как это было с Испанией. А над враждебно настроенной Польшей. К тому же не стоит сбрасывать со счетов мнение мирового сообщества, которое в случае акта агрессии со стороны русских будет резко негативным.

Опять же, снабжение посредством дирижаблей – это, безусловно, замечательно, но даже в Испании дело решили не воздушные, а морские поставки. Так что все были попросту уверены в том, что дальше политической поддержки и бряцания оружием дело не пойдет.

Впрочем, даже поддержка стремления чехословацкого правительства сохранить целостность государства делала всех русских врагами судетцев. Ну или по меньшей мере вызывала стойкую неприязнь. Так что поведение профессора, выказавшего негатив, вполне ожидаемо.

– Господин Кондратьев, прошу вас, – пригласил Клима вышедший в коридор секретарь декана.

Молодой человек тут же направился в кабинет. Хватит рассуждать о большой политике. Пора возвращаться на грешную землю.

Деканом оказался невысокий, тучный немец с добродушным лицом. Он сердечно пожал руку молодого хирурга, выражая искреннюю радость. И, к слову, говорил он на чистейшем русском. Как видно, являлся выходцем из России.

– Прошу прощения, был занят.

– Ничего страшного. Я все осознаю́. Дел у вас и без того с избытком, а тут еще и эти бесконечные политические дебаты, демонстрации и протесты студентов.

– Рад, что вы все понимаете. Рекомендация Николая Николаевича Бурденко для меня дорогого стоит. И коль скоро он пишет, что вы талантливый и подающий надежды хирург, то так оно и есть. Я, разумеется, найду вам место на факультете. Но боюсь, что не смогу обеспечить условия для спокойной практики. Вы сами все видите. Как мне думается, вы прибыли сюда не для отстаивания чести и интересов России, а для повышения собственной квалификации. В этой связи я хотел бы вам предложить воспользоваться наличием вакансии в чешском отделении университета, где вам будут бесконечно рады. Заверяю вас, уровень вашей квалификации при этом ничуть не пострадает. Хотя бы потому, что туда были вынуждены перейти трое поистине замечательных профессоров еврейской национальности. Вот так у нас тут все непросто… Университет кипит, словно адов котел. Студенты саботируют лекции и практические занятия. Такого размежевания по национальному признаку эти стены не знали уже более шестисот лет. Это просто кошмар какой-то! Но, повторюсь, я сделаю так, как пожелаете вы.