Читать книгу "Тот самый калибр - Сергей Самаров"

Он пришел, когда я еще сидел в кабинете. А когда все закончилось, появился адвокат, которого конвойный сразу отвел сначала в камеру к «расписному» Николаю, а потом к Анатолию Пашунину. Когда адвокат вернулся, мы с Виктором Федоровичем сидели в коридоре в скромных позах посетителей и не рвались присутствовать на допросе тех, кто пытался меня расстрелять.

Мне подумалось, что начальник уголовного розыска специально не покидает этот кабинет, чтобы подобного не произошло, поскольку знает о наших дружеских отношениях с капитаном Радимовой и понимает, что в другой обстановке я вполне мог бы изъявить желание стать участником допроса. Мне казалось это вполне допустимым, поскольку я не писал заявления как пострадавший, а все события записывались в протокол. Разницу между заявлением и протоколом я знал. Но мое мнение мало кого интересовало.

Отставной подполковник Скоморохов выглядел отстраненным и погруженным в свои думы. Сидел молча, полуприкрыв глаза. Но не дремал.

Как только юрист вошел в комнату для допросов, подполковник Котов вышел и остановился рядом с нами:

— Новиков едет сюда.

К агентству действительно подъезжал эвакуатор из автоцентра «Ангел на дороге», как этот «расписной» говорил, водитель эвакуатора даже заходил в агентство и спрашивал про сломанный «Москвич» под окнами. Ему объяснили, что «Москвич» увез полицейский эвакуатор на экспертизу. Адрес никто не сказал. Просто никто не знает, где должна проводиться экспертиза. Своих автоэкспертов у нас нет, обычно прибегаем, когда требуется, к помощи специалистов из разных автоцентров. Эксперт должен быть независимым, значит, автоцентр «Ангел на дороге» отпадает автоматически. Я сам займусь этим вопросом. А показания Новикова капитан Саня снимет. Как и показания задержанных. Вон, «расписного» уже ведут…

Водителя той злополучной «Лады», чье колесо я вынужден был прострелить, как прострелил бы без сомнения и его самого, умудрись он проехать еще метр по тротуару, вели двое конвойных полицейских. Выглядел Николай подавленно, смотрел по сторонам и на нас с Виктором Федоровичем озлобленно, но свои чувства держал при себе, не плевался, как, бывает, делают некоторые отпетые типы в его положении.

В противовес тем уголовникам, которые на зоне чувствуют себя лучше, чем на свободе, есть и такие индивиды, которые зоны боятся больше смерти и готовы на все, лишь бы туда снова не попасть. Мне показалось, что Николай именно из таких. И нынешнее его состояние говорило о том, что он вскоре сломается. Даже мой небольшой опыт встреч с такими парнями подсказывал определенные ощущения. Да и кое-какую специальную литературу в дополнение к малому опыту я по настоянию капитана Сани уже основательно проштудировал.

Видимо, «расписной» Николай в последнее время зажил жизнью, которая ему нравилась, может быть, даже зарабатывал неплохо, и теперь ему было что терять. Тем не менее сочувствия он не вызывал. Какое может быть сочувствие после неудачного покушения на тебя? После удачного покушения сочувствия не могло бы быть вовсе — сочувствовать уже было бы некому. Но я счастливо избежал этой участи и даже сумел подстраховать Скоморохова, хотя тот, как говорил, уже был готов выполнить стандартный и почти каскадерский трюк, хорошо известный всем офицерам спецназа ГРУ.

Если на тебя движется машина, даже на большой скорости, ты должен оттолкнуться от земли и подпрыгнуть, залетая на капот. А дальше действовать в зависимости от скорости движения автомобиля и собственного состояния. Следует или от капота оттолкнуться двумя ногами, чтобы упасть боком на крышу кабины, позволяя автомобилю проехать под собой, а потом скатиться на багажник или на землю, в зависимости от типа кузова. Или же, если есть желание, сразу блокировать водителя: приземлиться задом на капот, развернуться, двумя ногами выбить стекло так, чтобы ногами ударить водителя в лицо.

Техника выполнения такого упражнения отрабатывается тщательно и многократно в каждой бригаде, практически каждым офицером. Существует техника работы против грузовика, которой обучают даже солдат, поскольку солдатам чаще приходится встречаться именно с грузовиками. Но и против грузовика существует два варианта действий. Первый — против автомобиля с капотом, второй — против бескапотного грузовика типа «КамАЗа». Второй вариант более сложный и предполагает влетание в кабину не ногами вперед, а спиной, с одновременным нанесением удара за спину локтем.

Практика показывает, что научиться действовать против грузовика с капотом несравненно проще, чем против бескапотного. Там часто не хватает времени для осмысленного выполнения действий. Но есть среди офицеров спецназа ГРУ и такие, для которых даже бескапотный грузовик угрозы не представляет. Я видел много таких. Вот с солдатами дело всегда обстояло сложнее. Годичного срока службы не хватает для приобретения необходимых навыков.

Отставной подполковник Скоморохов готов был выполнить трюк против «Лады», хотя в этом случае обязательно пострадал бы мотоцикл. Мой выстрел спас его от «гибели», потому что восстановить мотоцикл после столкновения, вероятно, было бы уже невозможно. И это при том, что сам мотоцикл стоит, по моим данным, как три автомобиля «Лада» самой современной модификации[16].

Кроме того, мой выстрел предотвратил, возможно, и другую беду. По тротуару шли люди, простые прохожие, не имеющие ни к нам, ни к «расписному» Николаю, ни к Анатолию Пашунину никакого отношения. И неизвестно, что произошло бы, выполни Скоморохов фирменный спецназовский трюк. Удар двумя ногами в лицо, пусть даже точный удар одной ногой, а еще раньше летящие в лицо осколки лобового стекла должны были заставить «расписного» Николая откинуть назад голову и по возможности выпрямить тело, если сиденье позволит это сделать хотя бы чуть-чуть. При этом неизвестно, на какой педали лежит правая нога Николая. А она могла одинаково лежать и на педали тормоза, и на педали акселератора. Если бы он нажал на тормоз, ничего бы не произошло, машина бы просто остановилась. Если бы он нажал на педаль акселератора, то есть, говоря попросту, в испуге газанул, то вполне мог въехать в прохожих, не готовых повторить трюк отставного подполковника. Там же, на тротуаре, находился и я. Я бы трюк повторить сумел. У меня он отработан до автоматизма. Более того, я поймал себя на том, что моя ступня перед выстрелом уже повернулась в нужное положение, обеспечивающее толчок. И протез мне при этом не помешал бы, а сломанные ребра возвратили бы болевые ощущения, которые обычно только ускоряют действия. Удачный выстрел все это предотвратил. Подготовка уровня спецназа ГРУ сказалась на практике. Но ни я, ни Виктор Федорович не видели в этом ничего особенного и не обменивались мнениями о происшедшем, хотя и я, и отставной подполковник мысленный анализ ситуации провели.

* * *

Допрос «расписного» Николая затянулся. Успел подойти Петр Васильевич Новиков. Сел рядом с нами на тяжелый стул, привинченный к полу.

После проведенной в засаде ночи это ожидание уже не казалось нам с Виктором Федоровичем долгим, но Новиков заметно нервничал. Он не имел закалки спецназа ГРУ и не сиживал в свое время в многодневных засадах, и потому возможности научиться ждать не имел.