Читать книгу "Брусника - Катя Верба"

Меня охватила дрожь, ноги сами собой подкосились, и я упала на мокрую траву. Не передать словами, что выражал ее взгляд в то мгновение. Никогда я не видела более жуткой улыбки и такой пугающей темной бездны в глазах человека. Она подошла ко мне вплотную и, положив холодную влажную ладонь мне на лоб, закрыла глаза.

Много злых слов она сказала мне тогда, пожелала страшных мук и мне, и моей девочке, которой было на тот момент три года. А я дрожала. Не могла даже пошевелиться от сковавшего меня холодного ужаса.

Ревность и зависть — самые черные чувства, а усиленные темными обрядами, они становятся разрушительными. Это и есть проклятие. Чем сильнее зависть, тем необратимее последствия проклятия. Меня словно придавила к земле огромная тяжесть. Люба ушла, а я долго еще не могла подняться с земли. Дочка громко плакала одна в доме, а я глотала жгучие слезы от того, что мое тело и мой голос больше не повиновались мне.

После той встречи я стала сильно болеть, не могла ни есть, ни спать. Меня мучили видения, призраки ходили за мной по пятам. Всюду слышались голоса. Саша стала меня бояться. Михаил смотрел на меня, как на сумасшедшую. Со мной стало невыносимо жить, в доме постоянно царил беспорядок, Михаил сам готовил еду, ухаживал за скотиной, отводил Сашу в садик. Он боялся оставлять меня дома одну.

Вскоре его взгляд стал выражать только одно — презрение и какую-то странную пустоту. И однажды он не выдержал и ушел, не сказав ни слова. Я была в каком-то полусне и даже не сразу поняла, что в доме нет его вещей, и я одна уже несколько дней. Я не помню, что было потом, видимо, мой отец отвел меня к Агафье. Я вернулась из забытья уже в лесу, около ее избушки. Была поздняя осень, ударили первые заморозки, я сидела на улице вблизи небольшого костра и грела руки. Я осознавала, что схожу с ума, но мне было наплевать на это. Я смотрела на мерцающий огонь, и мне хотелось умереть прямо здесь и сейчас.

Агафья говорила мне, что Михаил больше не вернется, я потеряла его навсегда. Еще она говорила, что сделала все, что могла с проклятием — черными силами, которые словно плотное одеяло, накрыли меня с головы до ног и не давали дышать.

— Посмотри, — сказала она, — теперь твое проклятие за тобой.

Я обернулась и увидела волка. Глаза его, казалось, отражали самую темную сторону моей души. У меня даже дыхание перехватило — это был мой Зорго. Он, казалось, того и гляди, набросится на меня — такой злобный был его оскал. Сначала я подумала, что это очередное видение, но Агафья сказала, что, когда она с помощью древнего белого обряда призывала из леса живое существо, на которое можно было бы перенести проклятие, он сам появился из чащи — волк, которого я вылечила и выкормила. Мой Зорго. Он покорно пошел за Агафьей, словно почувствовал, что пришел его черед спасти меня от неминуемой смерти.

Он стал носителем моего проклятия, моим Черным Идолом и моим оберегом. Когда Агафья рассказывала мне это, он стоял поодаль, злобно рыча. Смотрел на меня с яростью. Но я не боялась его, мне снова стало жаль этого большого и сильного зверя, которого я обрекла на такую тяжелую участь. Я принялась безутешно рыдать. Когда Зорго исчез в чаще леса, Агафья сказала, что полностью уничтожить темный заговор ей не удалось.

— Пока жив волк, ни одна женщина твоего рода не найдет счастья. Смерть не властна над Черным Идолом. Этот волк будет много лет ходить за тобой. Но не бойся его. Он не причинит вреда. Бойся того, кто скрывает волка под человеческим лицом…

Когда я собралась уходить от Агафьи, чувствуя, что разум и силы вернулись ко мне, она вложила мне в руки пучок полыни и сказала:

— Какой бы горькой ни была твоя жизнь, ты должна помогать людям. Только так ты останешься жива.

И я выполнила ее наказ.

…Михаила, твоего деда, я видела потом только один единственный раз. Он приезжал ко мне больным стариком. Может быть, ты даже помнишь его — дед, который пришел с букетом полевых цветов и упал без чувств на пороге. Я просила тебя налить ему стакан воды.

Я ничем не помогла ему, Надя. От его недуга у меня не было лекарства. Нет во всем мире лекарства от несчастной любви и от потерянного времени.»

Надя налила себе еще одну чашку чая из термоса и задумалась о том, что вся эта история больше похожа на сказку. Может быть, бабушка все это выдумала, а женщины в их роду просто страдают каким-то психическим расстройством, галлюцинациями? Может быть, вовсе и не существует этого волка, который, по Надиным подсчетам, живет в лесу совершенно один, без стаи, вот уже около ста лет. Такого просто не бывает в природе. Это невозможно.

В это время в избушку зашла мать. Она принесла ей горячих пирожков с картошкой. Только сейчас Надя увидела, что на улице уже утро.

— Мама, помнишь ли ты своего отца?

Мать задумалась, потом сказала:

— Почти не помню. Мне было три или четыре года, когда бабка твоя заболела, и он нас бросил. Ушел и ничего не сказал на прощание. Меня тогда забрал дед, пока мать лечилась. Но она, по-моему, до конца жизни так и осталась со своей придурью, — Александра помолчала, потом добавила, — отец приезжал в Андреевку. Старый совсем. Какой-то весь черный был и взгляд, как будто, мертвый. Прощения у меня просил. Я не простила, так и помер со своей виной. Был бы он с нами, может быть, все сложилось бы в нашей жизни по-другому. Мать все лечила посторонних своими травами, а до меня ей как будто и дела не было.

— Как и тебе до меня.

— Как и тебе до Алены? Мне иногда, действительно, кажется, что это какая-то проклятая закономерность.

Женщины замолчали. И тогда Надя подумала, что, может быть, есть доля правды в том, что пишет бабушка. И нужно всего-навсего убить волка, на котором лежит их проклятие, и тогда все они обретут долгожданное счастье и спокойствие.

— Долго ли будешь читать? — мать подозрительно скосила глаза на тетрадь, лежащую перед Надей.

— Скоро уже приду к вам. Несколько страниц осталось.

Когда мать вышла из избушки, Надя вновь взяла тетрадь в руки.

«Свет и сила передаются через поколение, так мне сказала Агафья перед смертью. В Александре я не могла увидеть света, как ни пыталась. Она была обычным ребенком. Но когда родилась ты, Надя, я сразу поняла, что ты особенная, только сила твоя не в глазах, а в руках. Они светились.

Я дала тебе имя Надежда, потому что твой свет — это свет надежды на счастье. Все в твоих руках, милая моя девочка, когда-нибудь ты это поймешь. У тебя будет получаться все, что ты делаешь своими руками. Поэтому, когда ты была еще совсем маленькая, я скопила денег и купила у Лиды с Верхней улицы швейную машинку. Она была не новая, но рабочая. Я подумала, что она обязательно пригодится тебе. Интересно, пригодилась ли?

Помнишь ли ты свои сны про волка? Ты была маленькой, может быть, и забыла. Но историю, когда ты потерялась в лесу, а он тебя вывел из него, ты должна помнить. Такое не забывается.

Теперь ты знаешь, что его зовут Зорго. Этот зверь и тебя оберегает, но пока он жив, живо и проклятие. Берегись мужчин, от них ты познаешь только несчастья, беды и страх. Все они, так или иначе, будут пытаться разодрать тебя в клочья, как сказала мне Агафья.