Читать книгу "Самозванка - Бренда Джойс"

Катарина вся засветилась от радости.

— Великолепная мысль! Когда гости увидят, что ты ухаживаешь за ней, они много раз подумают, прежде чем позволить себе насмехаться над ее неловкостью.

Блэйк молчал. Он явно что-то обдумывал.

— Катарина, — промямлил он наконец, — надеюсь, что ты выдумала этот чудовищный трюк не для того, чтобы свести меня с леди Гудвин?

— Блэйк, как могла тебе в голову прийти такая нелепая мысль!

Если бы Блэйк не знал Катарину с самого детства, он бы мог подумать о том, что она замышляет нечто вроде психологического эксперимента, но он хорошо знал, что у Катарины было доброе сердце и мотивы ее действий были всегда кристально чисты.

— Лорд Фэрроу три или четыре раза наведывался в магазинчик леди Алистер. Он даже сделал Виолетте подарок. Очень красивый шарфик.

— Она не должна была принимать подарок, — стиснул зубы Блэйк.

— Полагаю, что никто не делал ей подарка лучше, — объяснила ситуацию Катарина. Она неожиданно широко улыбнулась: — Джон!

В дверях появился старший брат Блэйка. Графиня даже не подняла глаз от своих записей.

— О чем это вы тут шепчетесь? — поинтересовался Джон.

Катарина вспыхнула.

— Я только что объяснила Блэйку, что, повинуясь первому движению души, я пригласила Виолетту на завтрашний бал.

— Отличная мысль! — воскликнул Джон. — Разве ты так не думаешь, Блэйк?

Блэйк подозревал, что эти двое сговорились, но теперь это не имело никакого значения. Он надеялся на завтрашнюю встречу с леди Гудвин. Если обстоятельства потребуют этого от него, он будет за ней ухаживать.

После ухода Блейка Джон взял Катарину под локоть и предложил ей прогуляться по саду.

— Катарина, вы вели себя очень умно, — похвалил Джон подругу детства.

— В этом я, пожалуй, с вами соглашусь, — улыбнулась Катарина. — Кроме всего прочего, я отдала Виолетте одно из своих бальных платьев. Надеюсь, что завтра все пройдет превосходно.

— Уверен, что она будет выглядеть потрясающе и произведет на всех сногсшибательное впечатление. Но, конечно, с вами она сравниться не сможет.

Катарина опустила глаза и порозовела.

— Спасибо.

— Жаль, что у Виолетты нет подходящего наставника из нашего круга, — продолжал Джон, — потому что единственное, в чем она нуждается, так это в некоторой лакировке, и после этого никто никогда не заподозрит, что она не принадлежит к высшему обществу.

— Некоторая лакировка? Джон, о чем ты говоришь? Ей нужен учитель. Ей нужно избавиться от этого ужасного акцента, научиться грациозно двигаться, вставать, садиться, приседать, ее нужно обучить всему тому, что подразумевается под словом «этикет». На самом деле ей нужно значительно больше, чем простая лакировка.

Джон загадочно улыбнулся.

Глаза у Катарины стали большими, как блюдца. Она прекрасно поняла, что означала улыбка Джона.

— Как ты умен, — похвалила она друга детства.

Ральф дождался, когда Виолетта закончит одеваться. Глаза у него были холодными, как две льдинки. Виолетта прекрасно понимала, что он страдает и сердится в то же время. Но жалеть его у нее не было сил. Она испытывала странное смешение чувств: радостного возбуждения и страха.

Вечером она будет присутствовать на своем первом в жизни балу. В Хардинг-Хаусе. Виолетта боялась выглядеть легкомысленной барышней. Она опасалась совершить какую-нибудь ошибку, сказать неверное слово, сделать неверный жест, что могло бы быть истолковано высшим обществом как крайняя степень невоспитанности. Она проработала в магазине леди Алистер достаточно долго, чтобы понимать, что в высшем свете существуют неписаные правила поведения, которым все неукоснительно следуют. Ни одно из них она не могла понять душой.

Катарина оказалась достаточно великодушной, чтобы пригласить ее на бал, который был событием столичной жизни. Девять лет назад Виолетта любовалась таким балом, прильнув к окну.

На балу она наверняка встретит Блэйка.

Сердце ее бешено билось. Вспомнив о Блэйке, Виолетта прикрыла глаза. Последние три недели девушка без остатка посвятила себя работе. На минувшей неделе леди Алистер с удовольствием отметила, что Виолетта продала больше вещей, чем прочие девушки-продавщицы. Владелица магазина была так довольна работой Виолетты, что даже прибавила ей жалованье.

Что же ждет ее сегодня вечером? Чем может она завоевать внимание и симпатию Блэйка? По крайней мере она должна внушить ему мысль, что относится к нему как к доброму другу.

Ах, если бы он подарил ей такой же страстный поцелуй, как сделал это месяц назад в саду Хардинг-Холла!

— Я кожей чувствую, что сегодня ты попадешь в беду! — кричал между тем Ральф.

Виолетта открыла глаза: на нее смотрело бледное женское лицо с огромными глазами. Кое-как ей удалось собрать непослушные волосы в прическу, но упрямые завитки выбивались из прически, образуя вокруг головы черный ореол. Катарина одолжила ей платье бледно-голубого цвета. Едва Виолетта бросила на него взгляд, как тут же влюбилась в него. Впервые в жизни девушка надела декольтированный наряд. Ее обнаженные плечи блистали белизной, руки были прикрыты только маленькими бархатными рукавчиками-фонариками. Виолетте очень хотелось, чтобы ее бальное платье было отделано кружевами или цветами. На это платье украшала только атласная лента, шедшая наискосок.

— Ты что, не слышишь меня? — потребовал ответа Ральф.

— Ты меня утомил, — отмахнулась от него девушка. — Ну что может случиться? — Про себя она подумала, что этим «что» может быть поцелуй. Дикий, страстный поцелуй Блэйка мог бы дать ей понять, что он относится к ней не как к другу, оказавшемуся в беде, а как к женщине.

— Когда лорд Блэйк увлечет тебе из танцевальной комнаты куда-нибудь подальше, например в библиотеку, помни, что он вовсе не собирается на тебе жениться!

Виолетта взглянула на себя в зеркало и решила, что она выглядит премиленько, только настроение у нее какое-то безнадежное. Она уже давно молилась Богу, прося о том, чтобы сегодняшний бал стал началом ее новой жизни.

— Виолетта, ты не принадлежишь к их кругу и никогда принадлежать не будешь, — не унимался Ральф. — И ни работа, ни платье не исправят этого. Вы разные люди. Это факт.

— Мне нет никакого дела до этого, — отмела его доводы девушка. Но это было ложью. Сегодня вечером ей предстоит войти в общество людей, к которому она не принадлежит. Она была решительно настроена никому не позволить сделать из себя дурочку. А что, если она упадет на лестнице и скатится вниз? А что, если во время танца она наступит джентльмену на ногу, если вообще какой-нибудь джентльмен захочет пригласить ее? Она заранее чувствовала себя самозванкой. Ведь она была вовсе не леди Гудвин. На самом деле она была Виолеттой Купер. Предстоящий бал должен был с несомненностью доказать, что настоящей леди она не является, что она просто выскочка.