Читать книгу "История византийских войн - Джон Хэлдон"

Дальнейшие сдвиги в византийском обществе произошли после 1204 г. и латинской оккупации центральных областей империи. Например, могущественный род Комнинов, ставших правителями Трапезундской империи, в дальнейшем практически уже не играл роли в центральном константинопольском правительстве; такая же участь постигла в этот период многие другие магнатские семейства. Кроме того, после распада империи правители новообразованных государств часто назначали своих родичей губернаторами обширных регионов, и их власть нередко становилась наследственной. Данный процесс привел к поглощению ресурсов на местном уровне. В результате доходы центрального правительства существенно сократились, а, соответственно, возросли доходы, получаемые региональными властями. В последние полтора столетия своей истории империя держалась на семейных связях нескольких аристократических групп, разделявших все еще могущественную веру в единое государство, которая составляла основу имперской идеологии.

ЧИНОВНИКИ И АДМИНИСТРАЦИЯ

До известной степени можно утверждать, что высшая бюрократия в Византии совпадала с социальной элитой, поскольку в нее автоматически входили те, кто получал высокие имперские должности и титулы, независимо от их социального и этнического происхождения. Но и те, кто уже унаследовал социальное положение и богатство, становились частью государственной элиты. До VII в. позднеримское общество было более плюралистичным в смысле карьерных возможностей, так как помимо Константинополя имелись и иные крупные центры, такие как Александрия и Антиохия. В империи всегда существовал более или менее широкий слой средних чиновников, способных вести учет доходов и расходов, оценивать фискальные потребности и выполнять иные виды работ, необходимых для функционирования сложной административной системы, существовавшей в стране. Часто эти люди входили в высшие слои общества, достигнув высоких должностей благодаря своим способностям и талантам, так что на всем протяжении истории империи, даже в ее последний период, когда социальная аристократия стабилизировалась, существовал приток талантливых людей в ряды социальной элиты.

Те, кто достигал такого положения в государственной системе, помимо высокого социального статуса имели соблазнительную возможность побочных доходов в виде «принятых по обычаю» подношений за услуги, а то и обычных взяток. Даже услуги чиновников невысокого ранга могли, в определенных обстоятельствах, высоко цениться, и они готовы были воспользоваться таким положением. Чаще всего это относилось к сборщикам податей и другим фискальным чиновникам, но могло касаться и чиновников иных ведомств. Но не следует полагать, что эта система сама по себе была основана на коррупции в современном смысле этого слова. Многие подношения и выплаты чиновникам имели характер «обычного права», которые были признаны правительством, и жалобы или апелляции имели место лишь в случаях, когда имели место чрезмерные поборы или наглое вымогательство «непредусмотренной» платы. Все, что происходило в этой сфере, как и в иных, имело определенный смысл в определенном историческом контексте. Например, в X столетии такого рода жалобы от подданных рассматривались охотно и часто решались благоприятно для жалобщиков, а к концу XII в. лихоимство и алчность провинциальных фискальных чиновников стали «общим местом», и против них редко кто протестовал. В целом же византийское общество, с учетом его традиций и ценностей, было не более коррумпировано, чем любое современное ему общество, где существовала сложная государственная система.

Имперскую иерархию сами византийцы осмысливали в категориях гармонии и порядка, символизирующих божественный порядок в небесных сферах, который христианская ромейская империя под началом данного Богом императора должна была воплотить на земле. Отсюда те огромные власть и авторитет, которыми были наделены императоры в Византии, и ореол, окружавший в глазах византийцев императорский двор. Все государственные служащие, вплоть до простых солдат, считались частью этой иерархии, которая объединяла и светскую администрацию, и церковь, поскольку в представлениях жителей империи они были взаимосвязаны. Эти принципы были в общей форме изложены во вступлении к так называемой «Книге церемоний», составителем которой считается Константин VII (913–959), хотя завершена она была уже после его кончины:

«Многое может уйти с течением времени, в том числе такая замечательная, драгоценная вещь, как императорский церемониал. Пренебречь им, даже, если позволительно так выразиться, умертвить его — значило бы лишить жизнь империи всякой красоты. Если тело гармонично сложенного человека изуродовать, то всякий скажет, что это скверно. То же касается и жизни империи, ибо если в ней отсутствует порядок и стройность, она уподобляется жизни дикаря».

Императора Константина VII интересовала историческая перспектива, а для обычного придворного чиновника прежде всего было важным соблюдение правил в отношении всех чинов и титулов во время придворных церемоний и пиров. Правила, касающиеся этих церемоний, существовали, по крайней мере, с конца IX в. (а возможно, и ранее). Одно из таких руководств, Клеторологион Филофея, или «Иерархия за императорским столом», была написана в 899 г. главным императорским дворецким и содержала календарь всех основных имперских праздников с перечнем должностных лиц, за них ответственных.

Все чиновники и администраторы были встроены в эту иерархию, от которой зависели их доходы, общественное положение и карьера. Чем ближе стоял тот или иной чиновник к императорскому двору, тем больше у него было возможностей дальнейшего продвижения. Конечно, определенную роль всегда играли протекционизм, связи, своекорыстные интересы чиновников, поэтому данная административная система никогда не была реально основана на «аристократии заслуги». С течением времени масштаб личного дарования действовал в этой системе все слабее, а на первый план выходили факторы связей и личных интересов.

Пути продвижения на государственной службе были различными. До VII в. для кандидатов на службу для карьерного продвижения важным было хорошее знание права. Позднее ситуация изменилась, и в «Эклогах» Льва III и Константина V (741 г.) можно прочесть, что многие провинциальные чиновники вовсе не знают законов империи. Тем не менее хорошее образование для чиновников всегда приветствовалось, поскольку работа государственной системы, особенно фискальной, была основана на письменной информации, которая к тому же должна была храниться для сведения будущих поколений государственных служащих. В X–XI столетиях хорошее знание законов вновь стало обязательным условием для кандидатов на высокие должности. В источниках того времени есть ряд упоминаний о том, как родители посылали сыновей, получивших начальное образование, в столицу, под покровительство какого-нибудь родственника, который заботился об их дальнейшем образовании и устройстве на перспективную службу, а семья юноши в дальнейшем оказывала этим покровителям те или иные услуги. Примером здесь может служить, например, карьера неких Эвереста и Феофилакта, получивших таким путем хорошие должности в Константинополе, Евдокима из Каппадокии, который стал помощником секретаря императора, и многих других лиц, служивших в IX–X вв.

Система протекционизма не ограничивалась, конечно, семейными рамками. Многие богатые люди имели своих клиентов и разветвленную систему патроната. Теоретически любая должность была открыта кому угодно, и даже в XIII–XIV вв., когда произошла аристократизация социальной жизни, известны случаи, когда люди невысокого происхождения достигали высот карьеры. На практике же такому продвижению мешали сложившиеся семейные кланы и система протекционизма. Кроме того, имело значение и способность семьи заплатить за классическое и церковное образование, которое требовалось для ее отпрыска. И тем не менее в XIV в. некий Алексей Апокавк, простой писарь из канцелярии доместика, правителя провинции, смог подняться до рангов адмирала флота и префекта Константинополя.