Читать книгу "Русские и шведы от Рюрика до Ленина - Геннадий Коваленко"

Литература:

Анисимов Е.В. Россия в середине XVIII в. Борьба за наследие Петра. М., 1986; Бородкин М.М. История Финляндии. Время Елизаветы Петровны. СПб., 1910; Некрасов Г.А. Роль России в европейской международной политике 1725 — 1739 гг. М., 1976; Петрухинцев Н. Трагедия «малой войны» // Родина. 1997/10; Широкорад А.Б. Северные войны России. М.; Минск, 2001.

Шведы в русском фольклоре

Читая описания путешествий, дневники, путевые заметки и письма шведов, побывавших в России, можно составить представление о том, что думали шведы о своем восточном соседе. Такие источники появляются в Швеции уже в XVI в., а в XVII — XVIII вв. счет им идет уже на десятки. Русские люди стали путешествовать по Швеции и записывать свои впечатления о северном соседе только в XIX в., когда на фоне бурного роста европейских связей и русских, и шведов их взаимный интерес по сравнению с предшествующим периодом уменьшился[20].

Но не следует забывать о том, что образ Швеции и шведов, который начал складываться у россиян в более раннюю эпоху, был запечатлен в исторической памяти народа, в русском фольклоре — в исторических преданиях и песнях, которые являются продуктами художественного освоения исторических событий и действий исторических лиц.

К числу таких лиц принадлежит легендарный Рюрик, который, согласно «Повести временных лет», в 862 году был приглашен новгородцами на княжение. В предании, записанном Е.В. Барсовым в Медвежьегорском районе Карелии, он фигурирует как Юрикновосел из северной стороны, поселившийся сначала в Ладоге, а затем заключивший договор с новгородцами и переехавший в Новгород. Здесь он прожил несколько лет, и новгородцы полюбили его за веселый нрав и хороший разум.

Наряду с Рюриком, одним из немногих шведов, память о которых сохранилась в русском фольклоре, был Якоб Делагарди, который в соответствии с условиями Выборгского договора 1609 г. был направлен в Россию для оказания помощи правительству Василия Шуйского в борьбе с польско-литовскими отрядами. В исторических песнях и прозе он оставил след, прежде всего, как соратник «сберегателя мира крещеного», талантливого русского полководца Михаила Скопина-Шуйского, который был послан в Новгород для ведения переговоров со шведами. Вот как рассказывает об этом песня «Михайло Скопин»:

И берет он (Скопин. — Г. К.) бумагу белую, Писал ерлыки скорописчаты Во Свицкую землю Саксонскую, Ко любимому брату названному, Ко Свицкому королю Карлусу: А ты, Свицкой король Карлус! А и смилуйся, смилосердися, Смилосердися, покажи милость, А и дай мне силы на подмочь. А честной король, честной Карлус Показал ему милость великую, Отправляет силы со трех земель. Того ратного люду ученого, А не много не мало — сорок тысячей. Прибыла сила во Новгород, А из Новагорода в каменну Москву.

В марте 1610 г. Скопин-Шуйский вместе с Делагарди снял блокаду Москвы. Однако вскоре он внезапно заболел и умер. Делагарди, как и многие москвичи, считал, что Скопин был отравлен. Узнав о его болезни, он послал к нему своих врачей и искренне оплакал его кончину. «Пошел со двора, горько плача и захлебываясь от слез, говорил: «Люди московские! Уже не увидеть мне больше такого государя не только на Руси вашей, но и в моей Немецкой земле, даже и среди королей»«.

Скопин и Делагарди как бы олицетворяли союз России и Швеции. Смерть Скопина означала его конец. Шведы, воевавшие на стороне Скопина, выступили против русских, взяли Новгород «и в Новегороде заперлися, и многой мир-народ погубили, и в Латинскую землю превратили».

Сохранился в народной памяти и образ Карла XII — прежде всего, как достойного соперника, который в чем-то был схож с Петром I, так что однажды казаки даже перепутали его со шведским королем. «Карло был широкий, росту среднего, плечистый, настоящий был воин, да на воина попал: Петр Первый ему не уступал».

Интересно, что в северных преданиях был запечатлен такой эпизод из биографии шведского короля, как «калабалик (стычка) в Бендерах», когда он, отказавшись покинуть Бендеры, сражался с турецкими янычарами. Правда, место действия перенесено в Англию: «Карло не знал, куда деться, и убежал в Англию. И пишет туда Петр Первый: Выслать оттуда Карлу! — Как стали его оттуда посылать, вынуждать к езде, он трех человек своими руками убил». Когда царь узнал об этом, то усмехнулся и сказал: «Ах, Карло, Карло, где ни ходит, а везде воюет».

Историческая память народа избирательна, поэтому фольклор, как и летописи, фиксирует, как правило, какие-то чрезвычайные события. Не случайно русские былины, песни шотландских бардов, скандинавские саги, испанские и итальянские кантаты воспевают борьбу с соседями.

К числу преданий о военных столкновениях так называемого «новгородского периода борьбы» XII — XV вв. относятся предания о шведах, превращенных в камни, и об их истреблении чудотворной силой, воспоминания о набегах чуди, шведов и финнов, о местах их погребения (могилищах и курганах), в которых скрыты несметные сокровища.

Одно из преданий о смертном заклятии над кладом гласит, что, уходя от погони, шведы зарыли награбленное ими с торговых судов в холме на берегу Волхова. Сами же они укрылись в пещере под холмом. Погоня прошла мимо, но Бог наказал шведов, и они остались под землей. Позднее другие шведы, грабившие купеческие суда на берегах Волхова, узнав про этот клад, раскопали холм, но поссорились при дележе добычи и перебили друг друга. Это предание указывает также на большое торговое значение Новгорода.

Из событий начала XVII века в народной памяти запечатлелись, главным образом, набеги поляков, или «панов», которых по приказу Маринки (Марины Мнишек) возили в Москву в бочках. Из Москвы они «бежали куда глаза глядят, часть добежали до Выгозера, поселились на одном острове и стали грабить народ». В данном случае речь идет о польско-литовских отрядах Барышпольца и Сидора, которые после разгрома польских войск под Москвой пришли в Новгородские земли и поступили на службу к шведам. Осенью 1613 г. они двинулись через Заонежье к Белому морю. Они воевали на стороне шведов, поэтому в народных преданиях их иногда смешивают со шведами. Так под Повенецом был записан вариант былины о набеге литовцев, в котором «политовским» королем был король Карл.

Несмотря на то, что шведское военное присутствие на северо-западе Русского государства (в Новгородских землях) продолжалось почти восемь лет, наиболее отрицательных характеристик удостоились поляки («гордые и гневливые ляхи», «очень злые поляки», «литва», «литовские паны»), которые были здесь около двух лет.