Читать книгу "Бои в районе реки Халхин-Гол 11 мая – 16 сентября 1939 года - Илья Мощанский"

Тамада вспоминал, что противотанковое орудие противника было превосходным, а бронебойные снаряды намного эффективнее японских. Как сказал один из офицеров Императорской армии, начальная скорость полёта снаряда пушки японского танка равнялась 400 м/с и за полетом снаряда можно было наблюдать. Что же касается советского противотанкового орудия, то "мы видели вспышку, затем пробоину в танке, их точность была потрясающей". Впоследствии Ногучи применял захваченное орудие для обороны штаба. Существенным было то, замечал Тамада, что противник придавал орудия танковым частям на танках БТ. В результате столкновения полковник понял, что советское вооружение хорошее, противник обладал быстрой реакцией, упорством, высоким состоянием боевого духа. Как было отмечено в полковом дневнике, "необходимо было быть осторожным в отношении тактики сближения". Другими словами, степень подготовленности противника была выше, чем ожидалось.

Нюмура лично охарактеризовал советского пленного как "отличного солдата, такого же, как и японский". Сначала он отказался отвечать и молчал. В конце концов он заговорил, хотя понять его было очень трудно. В Улан-Баторе советские войска разместили специальный корпус. В частности, отряд, уничтоженный Тамадой, относился к батальону броневых машин Быкова, из которого и был взвод сержанта. Но с самого Быкова (который прибыл на фронт из Борзи) было снята ответственность за провал на первой стадии Номонханской кампании. В Ундурхане находилась часть 11-й танковой бригады с 80 танками-амфибиями Т-37А и двумя батареями полевой артиллерии, имеющими на вооружении восемь 76-мм орудий. Противотанковые орудия калибром 45-мм использовали 2 вида снарядов: бронебойные, оснащенные взрывателем мгновенного действия, и обычные, с короткой задержкой. Советские минометы, имевшие упор в форме "черепашьего панциря", были двух видов – для оборонительного и наступательного боев, первый из которых сначала применялся в районе Номонхана. Красной Армии преподавалось то, что танки японцев были нескоростными и имели недостаточную огневую мощь и поэтому их не стоит бояться.

Нюмура и его личный состав из отряда разведки обыскали тела советских солдат и собрали документы, удостоверяющие их личность. Офицер Красной Армии, лейтенант артиллерии, был симпатичным, вспоминал Нюмура, которому было жалко видеть такого молодого офицера убитым. В планшете лейтенанта были найдены полевой дневник и карта. Теперь стало ясно, что часть Быкова из Забайкальского округа прибыла на фронт 2 или 3 неделями раньше, участвовала в перестрелках и вела разведку каждый день. Угрозу для японцев представляло то, что советские войска ставили отметки планового артиллерийского огня на предполагаемых маршрутах продвижения японцев.

Это были первые реальные данные об 11-й танковой бригаде. Нюмура теперь стал понимать, что правый берег удерживался советскими войсками, а не войсками Внешней Монголии. До того момента считалось, что основу сил противника составляла монгольская армия при поддержки советской. Очевидно, план сражения был отменен, поскольку степень участия русских не была известна. Нюмура доложил по радио о результатах в 23-ю дивизию, в Харбин и в штаб Квантунской армии. Но информация была получена слишком поздно, чтобы повлиять на наступление Ясуоки, бригада которого продвигалась вперед.

В 14.50 с восточной возвышенности Халхин-Гола полк Тамады обнаружил 8 машин противника (возможно танков) в сопровождении орудий, двигающихся в их направлении на левом берегу реки. 3-я танковая рота Тамады и пехотный батальон Кадзикавы прочесали правый берег и не обнаружили противника. Отряд противника на левом берегу не предпринимал наступательных действий, и поскольку он находился за пределами расстояния прямого выстрела, силы Тамады не открывали огонь.

После 15.00 Ногучи догнал полк Тамады и беседовал с полковником, когда японский самолет со штабным офицером Квантунской армии на борту прилетел с севера. Он сделал круг и сбросил связной тубус, в котором были основные инструкции группе Ясуоки, поступившие из 23-й дивизии. Согласно предварительным указаниям, после которых должны были последовать более детальные инструкции, Ясуока должен был поменять направление движения от Халхин-Гола и направиться на север в сторону Чянчуньмяо для обеспечения поддержки 23-й дивизии в предстоящем форсировании реки. В приложении на картах были указаны скрытые запасы топлива, находящиеся южнее озера Дорот. Там колонны должны были дозаправиться и следовать к месту назначения.

Тамада и Ногучи успокоились, потому что танковым войскам больше не пришлось бы со скудными запасами топлива форсировать реку или тащить пулеметы. Топливо поставлялось самолетами и Ногучи предположил, что его друг капитан Като убедил штабных офицеров Квантунской армии в 23-й дивизии организовать поставки по воздуху. Что касается причин неожиданного изменения наступательных планов и выдвижения в сторону Чянчуньмяо, Ногучи под влиянием мнения высших штабов решил, что посылать бронетанковый отряд вдоль Халхин-Гола из Хандагая слишком далеко. Тогда он считал, что после зачистки правого берега отряд мог быть способен преследовать противника до другого берега.

Официальный приказ 23-й дивизии вышел 30 июня в 15.00, в нем указывались задачи сил Кобаяси на левом берегу, полка Суми, составлявшего моторизированный резерв у Чянчуньмяо, и бронетанкового отряда. Ясуока должен был следовать за Кобаяси и Камацубарой до высоты Фуи и нанести удар южнее по направлению слияния рек. Маньчжурская кавалерия должна была атаковать высоту Hopo (север Хайластына), для того чтобы отрезать противнику пути отхода в этом направлении.

Хотя группа Ясуоки сосредоточила только часть гусеничной техники, стало необходимым немедленно продвигаться вперед, так чтобы вовремя форсировать реку и вести вместе с главными силами 23-й дивизии наступление, назначенное на 2-3 июля. Так были реализованы размышления Ясуоки, которые соответствовали планам Квантунской армии и Камацубары: "Наступила возможность разгромить противника, поскольку он уже утратил желание сражаться. Наш отряд должен нанести удар по советским войскам на севере реки Хайластын в сочетании с атакой главных сил дивизии на западном берегу Халхин-Гола, намеченной на 3 июля. Начало операции планируется на утро, если же будут признаки отхода противника, мы начнем наступление раньше назначенного времени".

Возможно, из-за того, что батальон Кадзикавы задержался, Камацубара выделил Ясуоке 1-й и 2-й батальоны 64-го пехотного полка Ямагато, оставив 3-й батальон в качестве дивизионного резерва. Полк Ямагато прибыл в Чянчуньмяо уже вечером 28 июня. Комацубара намеревался направить группировку Ясуока – Кадзикава, но в действительности сражались 2 батальона Ямагато, заменяя батальон Кадзикавы.

В 17.00 30 июня цель назначения передовой части Тамады была отмечена и всем подразделениям Ясуока приказал направляться в район сосредоточения южнее озера Дорот с целью быть в готовности выдвинуться к Чянчуньмяо. Но Тамада решил вообще отменить выдвижение за исключением артиллерийских частей, которые выступили на закате, отчасти из-за необходимости скрыть намерения японцев, а также из-за потери контакта с приданным батальоном Кадзикавы. Большинство проблем Кадзикавы было вызвано постоянными изменениями положения его пехотной части. В Аршаане, куда он прибыл 21 июня, батальон получил грузовики для действий с бронетехникой Ясуоки. Когда грузовики застряли в болотах в районе Аршааня, большей части людей Кадзикавы пришлось больше 60 км пробираться до Хандагая пешком. Там Ясуока приказал своему отряду выделить несколько грузовиков для пехоты. Но поскольку батальон находился под прямым подчинением Ясуоки с 27 июня, даже после передачи его передовой части Тамаде, это не оказало помощи для выдвижения танкового полка. Направляясь к Чянчуньмяо, механизированные части требовали немедленно вернуть грузовики. Личному составу Кадзикавы пришлось совершить еще один марш. Это один из многих случаев слабого взаимодействия при движении по пересеченной местности между японскими тапками и пехотой.