Читать книгу "Легенды темной стороны Москвы - Матвей Гречко"

Отец Владимира Шухова был военным инженером и часто переезжал, поэтому в одиннадцать лет мальчика отдали в Московское императорское техническое училище на казённый кошт, т. е. в пансион на полное государственное содержание. Училище он окончил с золотой медалью. Дальнейшую жизнь Шухова определила поездка в США, в Филадельфию, на всемирную промышленную выставку. Там он познакомился с русским эмигрантом Александром Вениаминовичем Бари — предпринимателем, ставшим ему на всю жизнь компаньоном и лучшим другом. Говорят, что дружба несовместима с общим бизнесом, но в данном случае отношения Шухова и Бари служат тому опровержением. До самой смерти Бари они работали вместе, осуществив массу полезнейших проектов. Это Шуховская башня на Шаболовке, строительство первых нефтепроводов, нефте- и газохранилищ и речных наливных танкеров, изобретение трубчатых наливных котлов, строительство нового московского водопровода — уже упомянутого нами в разговоре о городском голове Алексееве, — и ещё многое другое.

Неподалеку есть ещё один гараж работы Мельникова, его адрес — Сущёвский вал, 33. Чтобы полюбоваться этим памятником конструктивизма, надо пройти с полкилометра по улице Образцова до Третьего транспортного кольца и посмотреть на другую его сторону чуть левее. Фасад дома настолько эффектен, что вы сразу поймёте, о каком здании идёт речь.

На чётной стороне Сущёвки — ещё один памятник конструктивизма — универмаг «Марьинский» (дом № 46, стр. 1), он был построен в конце 1920-х годов архитектором Яковлевым.

Но вернёмся чуть назад по улице Образцова. От неё отходит 2-й Вышеславцев переулок. Здесь разместилась синагога (№ 5 а) — чуть ли не единственное культовое сооружение, выстроенное при советской власти в 1926 году.

До революции рядом располагалось Лазаревское кладбище, от которого сохранилась только церковь Сошествия Святаго Духа. Большая часть кладбища ныне превращена в парк; автор этих строк помнит, как в детстве пытался разобрать полустёртые письмена на уцелевших надгробиях. Вторая церковь в этом парке — новая, армянская.

Марьина Роща — место с традиционно плохой репутацией. Ещё в XVIII веке здесь были немецкое кладбище и первый в России морг для криминальных трупов, чтобы недалеко возить: ведь кругом в большом количестве стояли трактиры, где пьяные драки с плачевным исходом были не редкость. Порой преступления совершались и не по пьяни, а с коварным худым умыслом. Так, начальник московской полиции Кошко приводит историю о местном трактире «Европа». Его владелец, человек далеко не бедный, задумал свой трактир продать и договорился сразу с двумя покупателями. Первого покупателя — рабочего с большой семьей, всю жизнь копившего на безбедную старость, — он убил. Причём зарезал всю его семью, всех маленьких детей, прямо в кроватках. Всего жертв было девять, но брат главы семьи умер не сразу и перед смертью успел пробормотать «Европа». Этого для следователей было достаточно: выяснив намерение убитого купить недвижимость, установив, с кем он разговаривал, куда ездил, они нашли злодея. Это дело получило название «Убийство в Ипатьевском переулке» (рядом со Старой площадью) — именно там находился дом несчастного рабочего.

Не менее страшное преступление, хотя и с меньшим числом жертв, произошло прямо здесь, у храма. В 1914–1917 гг. в нём служил священник Скворцов Николай Алексеевич, оставшийся у прихожан в памяти как образованный и добрый человек, знаток церковной старины, автор трудов по археологии.

Летом 1917 года отец Николай собирал средства для устройства детского приюта.

Видимо, узнав об этом, ночью в дом священника ворвались грабители. Они не знали, что как раз накануне тот сдал деньги в банк. Отец Николай вышел на крыльцо, пытаясь объяснить бандитам, что денег нет, но был зарублен топором. Выбежавшую на шум его жену тоже убили на месте. В доме находились взрослые дочери и маленькая внучка отца Николая. Проснувшись и поняв, что в доме грабители, старшая дочь Лидия стала стрелять в них из револьвера, — да, времена были такие, что даже в доме священника было оружие. В ответ принялись палить и бандиты, но ни одна пуля не попала в цель. Сёстры закрылись в спальне, злодеи попытались ворваться и туда, но дверь устояла. Чтобы поднять шум и привлечь внимание, женщины принялись стрелять в окно, — бандиты испугались и бежали. Но скрыться им не удалось: ведь их стала разыскивать не только полиция, но и сами прихожане. В конце концов их выдали свои же. Убийцы были арестованы и, несмотря на революцию, под амнистию они не попали. Их судили уже новые власти и расстреляли.

После революции трактиры превратились в воровские малины, а кладбищенские склепы — в склады краденого. К 193 0-м годам стало ясно, что иначе, как уничтожив всё, с местной преступностью не справиться. И тогда было решено попросту снести и питейные заведения, и кладбищенские постройки. Надо признать, что этот акт вандализма был в некоторой степени оправдан. Однако полностью цели он не достиг: после Отечественной войны малины в Марьиной Роще расцвели снова и потребовались новые рейды и новые чистки. Сейчас это вполне приличный район сталинской застройки, либо кирпичной, либо блочной.

За парком начинается Трифоновская улица. Чтобы дать отдых ногам, можно воспользоваться автобусами 0 или 19 или же маршруткой 319 м. Если двигаться по ней к проспекту Мира, то с правой стороны будет обширная площадь больницы — МОНИКИ (Московский областной научно-исследовательский клинический институт) — огромный разнопрофильный комплекс, где лечат самые разнообразные заболевания. Помните, мы упоминали морг для криминальных трупов? По сути — судебно-медицинскую лабораторию, где проводились вскрытия и устанавливались причины смерти. Там медики XVIII века нарабатывали знания по анатомии. Потом, в 1772 году во время эпидемии чумы, здесь был учреждён карантин — противочумной и противооспенный. В 1776 году по указу Екатерины Второй чумные бараки были перестроены и превращены в больницу — Старо-Екатерининскую — на 150 коек. Здесь не только лечили, но и готовили новых врачей, и постепенно по всей Москве стали открываться отделения, а потом новые больницы — Ново-Екатерининская, Басманная, Яузская, Преображенская… В 1820 году здесь стали принимать на работу женщин в качестве медсестёр, а с 1871-го — обучать фельдшериц. В настоящее же время здесь только профессоров более сотни!

Нас интересует здание с официальным адресом: Трифоновская улица, 38. Это храм святого мученика и чудотворца Трифона, что в Напрудной слободе, — один из самых маленьких, красивых и древних храмов в Москве. Его возведение относят к 1492 году. По легенде, он построен одним из опричников Ивана Грозного: тот упустил царского сокола и, понимая, что головы ему не сносить, стал молиться святому Трифону, которого почитал особо, прося помочь найти птицу, обещая построить церковь на том месте, где найдёт сокола. Сокол нашёлся — около пруда, и обещание было выполнено. Пруд давно пересох, однако успел дать имя сначала деревне, потом слободе, а теперь переулку, проходящему параллельно Трифоновской улице.

Трифоновская улица пересекает улицу Гиляровского. На углу высится дом оригинальной архитектуры — богадельня Гаврилы Солодовникова. История жизни этого миллионера столь печальна и поучительна (особенно в сравнении с тем же Козьмой Солдатёнковым), что имеет смысл рассказать её.